Алексей Макеев - Смертельный архив

– М-м… – капитан двумя пальцами открыл сервант; тут же отскочил, спасаясь от лавины насекомых, устроивших себе дом. Совать туда руку нечего и думать.

– Посмотри на кухне, в ванной… – Звонарев с омерзением сбил с руки усача.

Юрков ушел; капитан осторожно приблизился к серванту и заглянул внутрь. Пусто. Вторую дверцу, наученный горьким опытом, он потянул мизинцем: та же картина – гора тараканов и пустота. Следовало бы, конечно, отодвинуть шкаф – вдруг там спрятано? – но хотелось быстрее вырваться на воздух.

– Сань?

– Да?

– Пусто там. Грязь везде, живность непуганая, вот только… – Юрков протянул два оранжевых пузырька с таблетками, – на полочке в ванной стояли. От чего это?

Звонарев встал под лампочкой, чтобы лучше видеть этикетки.

– Рукой подписаны… Сейчас… «Демакин», а это… «Руфасол». Никогда не слышал.

– Я тоже. Оставим?

– Н-нет. Да! – у капитана пробежал легкий холодок по позвоночнику: так всегда бывало, когда на что-то стоило обратить внимание. – В Интернете посмотрю, вдруг пригодится.

– Ладно, поехали из этого гадючника, – Николай опасливо косился на стайку тараканов, вроде решивших перейти в наступление. – Пришлем бойцов на тщательный обыск.

– Да, поехали.

Дверь закрывать не стали.

Почти стемнело, но над подъездом горел чудом уцелевший фонарь – следователи уселись на грубо сколоченную деревянную лавку.

– Хорошо! – Звонарев втянул носом воздух. – Жара надоела, хоть свежестью подышать.

– Погоди, сделаем момент лучше! – Юрков сбегал к машине, на которую никто не позарился, и принес две бутылки пива. – Холодненькое!

– Что скажешь? – сделав глоток, капитан посмотрел на коллегу. – Есть мысли?

– Ни одной. Даже не пойму, с какой стороны подступиться.

– Та же беда: вроде бы все сделали… Можно, конечно, соседей опросить – скажи, кстати, операм, – но, думается мне, интересного не скажут. А больше и податься некуда.

– Во втором деле фигурирует детдом…

– И какой смысл, если мать нашли? Хотя… Пожалуй, ты прав – навестить стоит, откуда-то же он взялся. Там ведь и имя директора было?

– М-м… – Юрков пил большими глотками; когда оторвался, пива осталось на донышке. – Завтра съездим.

– Силен ты пить! – капитан ткнул пальцем в бутылку друга. – Сейчас догоню, и поедем.

Звонарев откинул голову и поднес горлышко к губам, когда что-то произошло – бутылка со звоном разлетелась в руках. Осколки больно покарябали лицо – капитан удивленно провел по нему ладонью и почувствовал теплую и липкую, совсем непохожую на пиво жидкость.

– В подъезд! – заорал Юрков и, не теряя времени, сгреб друга мощными руками. Секунда – и они стояли в воняющем кошками парадном, а Коля закрывал скрипучую деревянную дверь.

Звонарев понял, что именно случилось, когда две пули порвали дверное полотно и с искрами отлетели от бетонных ступенек. Запахло горелым деревом.

Быстро выхватив пистолет, капитан собрался бежать на улицу, но Юрков – опытный военный – жестом остановил:

– Стой! Как зайца подстрелят. Твоя «мухобойка» все равно не дотянется, да еще надо понять, где «лежка» стрелка… Займем оборону.

Они поднялись на следующий пролет, капитан быстро присел на корточки и направил ствол между перилами – теперь, если убийцы надумают закончить дело, он успеет выстрелить первым.

Николай тем временем звонил в полицию:

– Алло! Да, говорит старший лейтенант Юрков. Срочно наряд, улица Ленина, 69. Предположительно снайпер, местоположение неизвестно… Чего? Ты баран, дежурный? Какой, на хрен, участковый? Спецам звони, срочно! И наряд предупреди, пусть с оружием на изготовку во двор входят, да по открытым участкам не шастают! – Он отключился. – Наберут по объявлению, учи потом…

– Прорвемся, Коля, – Звонарев глянул на друга. – Твою мать! Попал?!

– Ерунда, – Юрков зажимал плечо, где во все стороны быстро росло кровавое пятно. – Жить буду. Не отвлекайся, мало ли…

Но ничего не происходило – с улицы никто не заходил; в какой-то из квартир пьяный голос материл Клавдию – прошмандовку и изменщицу; где-то пронзительно скулил щенок…

Вой сирен разорвал тишину через десять минут – спецназовцы оцепили близлежащие дома; эксперты по отверстиям на двери установили положение снайпера – получалось, стреляли примерно на одном уровне со Звонаревым: пули рвали дерево без наклона… Юркова – хоть он и сопротивлялся – уложили на каталку и запихнули в «Скорую помощь».

Звонарев так устал, что, едва доехав до дома, рухнул на диван и мгновенно уснул.

Пушенков рвал и метал; его круглое лицо пошло красными пятнами, руки сжимались, будто хотел ударить:

– Я сказал, дело закрыто! Развели бардак: не являешься по приказу, не докладываешь… Ты кем себя возомнил, капитан?! Я сорву твои погоны!

– Не ты надел, не тебе срывать, – буркнул Звонарев в пол. Стоять посреди кабинета, когда остальные, специально вызванные коллеги, сидели, унизительно.

– Что бурчишь, мерзавец? – Пушенков покраснел больше, теперь он походил на переспелый томат.

– Вы, говорю, сами приказали архив Ермолаева разрабатывать. Вот мы и…

– Что вы? – начальник грохнул кулаком по столу. – Ты! Потащил коллегу ночью в преступный район, без оружия… Юрков на краю гибели!

Пушок врал – Юрков чувствовал себя отлично и даже хотел уйти домой, но врачи не отпустили.

Звонарев, конечно, чувствовал себя виноватым – как ни крути, Коля действительно попал под удар из-за него. Капитан жалел, что не поехал на адрес один… с другой стороны, если бы не Юрков, Пушенков сейчас притворялся бы скорбящим; велел бы, наверное, фотографию Звонарева ленточкой украсить и на входе выставить…

– Что молчишь? Сказать нечего? – начальник медленно успокаивался. – Сдай оружие, удостоверение, дела… Ты отстранен до окончания расследования.

– Надо найти киллера! – Пришла очередь капитана краснеть от злости. – Архив…

– Без тебя разберемся! – видя состояние подчиненного, Пушенков довольно улыбнулся. – От тебя толку ноль, одни проблемы. Иди, сдавай.

Звонарев молча вынул из кармана удостоверение, бросил на стол.

– Что такое? – Пушок прищурился.

– Сам сдашь. Может, похудеешь, лишний раз сбегав на первый.

Коллеги затаили дыхание: что-то будет. Глаза Пушенкова налились кровью.

– Ты что себе позволяешь, сучонок?! – Он встал из-за стола, пошел на Звонарева. – Вырос, щенок? Я тебе…

– Что? – Лицо капитана окаменело, глаза блеснули сталью, он сделал шаг навстречу. Рослый, широкоплечий капитан в эту минуту был страшен.

Пушенков остановился:

– Ты за это поплатишься! Угроза старшему по званию, прямое нарушение приказа… В Нижний Тагил поедешь! Обещаю тебе – сделаю все, чтоб зачах на зоне, шельмец!