Марина Серова - Тайна раскроется в полночь

Светлана сурово покачала головой.

– И так – у всех. Так что можете не сомневаться: делать нам нечего, как только таскаться по чужим спальням да палить в кого ни попадя! И вообще: у нас тут, кроме Ольги, любителей заумных книжек нет! А она сама, как только из больницы после первого ЧП выписалась, тут же заявила, что проходит какие-то там уроки.

Вновь – неодобрительное покачивание головой.

– Но уж если вы с Германом заодно, то одно могу сказать: лично я пушку в руках отродясь не держала и ни в кого не стреляла, так и зарубите себе на носу. К чему мне это? Меня и так все устраивает: сами видите – комната прекрасная, имеется моя личная ванна и еще спальня. Живи – не хочу! И, кстати сказать, свой долг перед братом я честно отрабатываю: кормлю весь дом.

Что ни говори, а звучало все это вполне убедительно. Я перевела взгляд со столь колоритной сестрицы Германа на окно, за которым все так же уныло стучал по подоконнику серый дождь.

– А вы не могли бы как можно подробнее описать тот вечер: день рождения Ольги, когда Герман еще не вернулся с работы. Чем были заняты вы, кого и где встречали в тот день, кто что говорил, и все в том же роде.

Она вновь только звучно фыркнула.

– А что тут помнить-то? Я в тот день с утра пораньше тортом да прочими праздничными блюдами была занята, из кухни практически не вылезала. Не знаю, вы сами-то умеете готовить? Если да, то знаете: подготовка праздничного стола – дело хлопотное да муторное, особенно когда помощников нет. Вот и я с утра начала овощи варить да чистить, нарезать-шинковать. Первым делом, конечно, занялась салатиками. Все как положено, оформила – и в холодильник. Тут дело к девяти подошло, народ начал за чайком-бутербродиками подтягиваться. Первой Галка залетела, Инкина дочка, по-быстрому перекусила, чай выпила и смылась куда-то – на ней пальто было. Потом сама Инка зашла, навернула картофельное пюре с котлетой – все, что с вечера оставалось, умяла за милую душу. Мария взяла бутерброды и тут же смылась, сказала, что Гоша наверху кофе с круассанами пьет…

– А Ольга? Она заходила завтракать?

Светлана даже покраснела от своего промаха.

– Черт, совсем забыла сразу сказать: Ольга с ранья забегает, берет все косточки-отходы с кухни и несется в парк – угощать бездомных кошек да собак, это у нее с первого дня повелось. А что сама она ест – понятия не имею. Наверное, как все чокнутые, – духом святым живет. Единственно, что точно знаю, она – большая любительница чая. Вот за ним частенько забегает, литрами глушит. Так и в день ее рождения было: с утреца забежала, чай выдула, косточки собрала – и в парк, живье бездомное кормить.

– Хорошо. Что было дальше?

Она шумно вздохнула и оперлась подбородком о свою руку.

– Вроде больше никто не ходил. Герман свой утренний кофе с завтраком только ровно в девять в офисе пьет, это давно заведено. Ну, а я, после того как с салатами расправилась, отправилась на рынок за парным мясцом, чтобы отбивные соорудить…

Я вновь поспешила ненавязчиво ее перебить:

– А когда выходили из дома – никого не встретили?

Она тут же нахмурилась.

– Уж и не помню толком… Вроде никого… А, нет, Натка, вторая дочка Инны, она сверху, с лестницы на меня глянула и спросила, остались ли гренки на кухне. Я сказала, что пара штук в микроволновке лежит. Вот и все.

– И до самого вечера, когда вернулся Герман, вы ничего подозрительного не видели, не слышали?

В течение пары минут Светлана внимательно рассматривала меня, словно увидела впервые.

– А что тут видеть да слышать? Я, как пришла, сама первым делом чуток перекусила да за торт принялась. Тесто у меня с вечера подходило, отлично поднялось, вот я и начала коржи выпекать. Крем взбила, начинку подготовила… Ну, а сам торт – это для меня как для верующих служба в церкви, тут ко мне не заходи, не подходи, под руку ничего не говори! Тортом я пару часов занималась, и получился настоящий шедевр. Красотища – трехэтажный, красивый, а уж вкусный! Как все это безобразие со стрельбой обнаружилось, я, чтобы мой торт не пропал, лично всех обходила, угощала и сама аж три кусища съела.

Это был интересный момент.

– Погодите-ка! Стало быть, сразу после инцидента вы лично обошли всех своих родных? Расскажите поподробнее, кто как вас встречал.

Она только нервно передернула плечами.

– Все были на местах, только Гошки не было, а Машка, как всегда, понятия не имела, где сынок находится, но пару кусочков для него взяла.

– А как вас встречали? Какое было настроение?

Она громко фыркнула.

– Да хреновое! Или вы думаете, мы все тут же принялись шампанское пить с радости, что Ольга в себя пальнула?

Она еще раз выразительно фыркнула.

– Конечно, слез никто не лил, даже ее родные мать с отцом, хотя мать, как только я к ним в комнату вошла, тут же начала сухие глаза платочком тереть да всхлипывать. А все остальные были просто… Ну, как это сказать?

– Подавленные?

– Точно! Подавленные – будто подавились чем. Сидели, молчали, никто толком слова мне не сказал. Только Галка читала какую-то книжку, глазки на меня подняла, увидала тортик и этак удивленно: «А ужинать мы не будем?» Натка на нее этак эффектно головой покачала: «И тебе не стыдно?!» А Галка ей в ответ: «Стыдно – кому видно!» Вот и все. Чуть позже Галка спустилась на кухню и плотно поужинала. А уж после нее все поодиночке, втихаря забегали да перекусывали – все подъели, что на праздничный стол было заготовлено: и отбивные, и салаты…

– А теперь попытайтесь вспомнить, как лично вы узнали про то, что Герман обнаружил в спальне жену всю в крови.

Светлана задумчиво потерла подбородок.

– Да уж, такое не забудешь. Я ведь, можно сказать, вместе с ним все это обнаружила, на какие-то минутки опоздала…

Она прищурилась, словно вновь возвращаясь в тот день.

– У меня все было готово, и я осталась на кухне – смотрела в окно, чтобы не пропустить момент, когда Герман подъедет, кухня-то как раз на центральный вход выходит окнами. Герман подъехал, и я аж ахнула: такой он букетище роз привез! Господи, да мне за всю мою жизнь такого никто не дарил.

Шумный вздох.

– Я поспешила в прихожую – как раз Герман закрывал за собой дверь. Торжественно ему объявила, что все готово и, как только он даст сигнал, я накрою стол в общей столовой. Он на ходу мне улыбнулся, кивнул и рванул наверх, к своей драгоценной.

Тут Светлана особенно шумно задышала.

– Хорошо, я на кухню не сразу вернулась, потому и услыхала этот… Этот вопль! Потому что, ей-богу, я поначалу и не поняла, что это Герман вопит, вопль был какой-то ужасный – как звери кричат!

– Естественно, вы тоже рванули наверх?

Я с интересом смотрела на раскрасневшееся от воспоминаний лицо фурии. Она в знак согласия на миг зажмурила оба глаза: