Марина Серова - Тайна раскроется в полночь

Он тут же стер с лица свою восторженную поэтическую улыбку.

– Ради бога, извините, я опять забыл сразу же все объяснить. Я не садист и вовсе не собирался излагать вам суть дела, бродя под дождем по набережной. Дело в том, что наш дом – буквально в двух шагах, вот я и решил, что мы с вами встретимся здесь, чтобы у меня была пара минут минимально ввести вас в курс дела, пока мы не шагнем… Извиняюсь за патетику! – пока мы не шагнем под своды дома. Но вы и сами все скоро увидите и, думаю, со мной согласитесь. Ну, что – отправляемся? Клянусь, эта прогулка вас не утомит.

И мы пошли по направлению к городскому парку, прозванному тарасовцами Наполеоновским – потому как посадили его, бесславно окончив войну 1812 года, пленные французы армии Наполеона.

– Видите ли, наверное, мне с самого начала следовало представиться вам полностью, – начал свою мини-исповедь Герман, обещавший успеть высказаться за три-четыре минуты пути. – Наверное, я надеялся, что вам сама по себе что-то скажет моя фамилия, но ошибся. Татьяна, я – владелец крупнейшей во всей нашей Тарасовской области строительной компании «Мой Дом», мы строим особняки и многоэтажные дома. Особо хочу отметить, что мой бизнес абсолютно легальный, я сам проделал весь путь от рядового прораба до владельца холдинга и на сегодняшний день являюсь одним из немногих, кто честно платит все налоги, не занижая своих реальных доходов. Эти скучные данные я сообщаю вам, Татьяна, с одной целью – чтобы объяснить, почему все мое большое семейство живет в старинном особняке, который некогда был дачей деда Софьи Златогорской: уж извините еще раз, но этого имени нам не удастся избежать, на нем слишком многое замешено в нашем деле.

Он глубоко вздохнул и тут же поторопился продолжить:

– Моя жена, как вам уже известно, рьяная последовательница или поклонница Златогорской, и именно она настояла на том, чтобы я купил именно этот дом, случайно прослышав, что здание пустует и разрушается. Я, как положено, провел полный капитальный ремонт, все модернизировал и, что называется, довел до ума, и тут же к нам заселился целый кагал родни – родня, за исключением родителей Ольги, вся моя. Люди простые, они сразу заявили, что я, такой богатый, не могу оставить за порогом их, живущих на скромные доходы.

Он на минуту замолчал, переводя дыхание – от быстрой речи Герман раскраснелся и начал слегка задыхаться.

Впору было и мне задохнуться от всей этой информации. Господи, сначала я чисто случайно услышала комплимент, что дико похожа на некую Златогорскую; почти тут же ко мне бросается жена потенциального клиента с криком «Учитель!»; я мимолетно изучаю биографию адептши, узнаю, что, оказывается, ее детство прошло в моем родном городе Тарасове и что любимым домом ее была дача деда-губернатора на берегу великой Волги – и тут же выясняется, что именно в этом доме мои клиенты и проживают! Чудеса, да и только!

Между тем Герман явно торопился досказать эту часть своих сведений, с очевидной опаской бросая тревожные взгляды вперед, на приближающуюся «зону особняков» в районе парка.

– И вот, как только мы въехали в этот дом, сразу начались… Даже не знаю, как это назвать… Странные вещи! То тут, то там стали появляться книги Златогорской – современные, издания последних лет, и все же как они могли появиться в доме, если никто так и не признался в их покупке? Между тем один из томов лежал с утра пораньше на моих тапочках у кровати…

Еще пара глубоких вздохов.

– Многим слышались чьи-то отдаленные голоса и смех. А уж моей бедной Ольге… Господи, такое впечатление, что главный массированный удар все эти духи или силы старого дома сконцентрировали именно на ней. Она слышала целые откровения! Днями и ночами перечитывала основные труды Софьи Златогорской, бродила по коридорам и прислушивалась, что скажут ей стены. Но все это были, если можно так сказать, забавы. Серьезные события начались лишь в конце сентября.

Герман дышал как рыба, выброшенная на берег, – открывал рот и в буквальном смысле глотал воздух жадными глотками.

– Как я и сказал, в самых первых числах сентября этот самый голос наказал Ольге найти Зал Свободы в подвале дома, где некогда юная Софи пряталась от людей. Ольга немедленно потребовала от меня вскрыть дверь в этот самый подвал, который я поначалу едва не замуровал, решив, когда будет больше свободного времени, провести там настоящий, как положено, ремонт и оборудовать винный погреб. Пришлось вскрыть подвал раньше и обойтись без ремонта. Ольга бродила по нему, а я спасался работой, едва ли не ночуя в своем офисе. Да иначе я бы с ума сошел, думая, не свалился ли на голову Ольге какой-нибудь кирпич в этом самом подвале! И он свалился, можете себе представить!

Герман даже приостановился, глядя на меня полным отчаяния взглядом: я отметила про себя, что в тот момент его глаза приняли серебристо-серый оттенок – в тон дождливому небу.

– Все выглядело как банальный несчастный случай: она остановилась, опершись рукой о полуобвалившуюся стену, и тут сверху ей на голову рухнул солиднейший пласт кирпичей. Просто счастье, что Ольга, несмотря на ее худобу, очень сильная и выносливая. Она потеряла сознание лишь на мгновение, почти тут же поднялась и вдоль стеночки пошла на выход. Видели бы вы, как ужасно она выглядела, внезапно появившись передо мной в темном коридоре: бледная, вся в крови… Признаться, в тот момент я сам готов был поверить, что передо мной самое настоящее привидение!

Герман в очередной раз перевел дух и, внезапно побледнев, кивнул на крепкий двухэтажный особняк:

– Вот он, этот нечистый дом…

А посмотреть здесь было на что: под серым мрачным небом, под серым мрачным дождем у самой ограды парка возвышался длинный серый мрачный дом. В два этажа высотой, с целым рядом высоких окон, с кариатидами, трагически поднявшими к плачущим небесам свои бездонные очи, держащими на плечах своды арки над массивной входной дверью.

– Неслабо, – только и смогла выговорить я, невольно совсем по-старушечьи покачав головой, и перевела взгляд на печально улыбавшегося мне Германа. – Как говорится, скромненько, но со вкусом.

Он только усмехнулся, тем самым дав понять, что вполне оценил мой юмор; сложил зонт, каким-то необычным ключом открыл дверь и гостеприимно пропустил меня вперед:

– Добро пожаловать в нашу скромную обитель.

В обширной овальной прихожей, которую впору было назвать парадной залой, нас встречала голубоглазая светловолосая девушка, забавно, почти по-детски полуоткрывшая рот при моем появлении.

По всему выходило, что она давно ждет прихода частного детектива Татьяны Ивановой, не решаясь ни на шаг отойти от двери, дабы не пропустить торжественный момент появления.