Джоанна Элм - Одержимость

Льюис сделал большой глоток — горячий кофе ошпарил нёбо, глаза заслезились, но статья заставила его забыть о боли. Когда он прошлой ночью пришел на работу, в студии, еще полной народу, царила суета, и все шушукались о Молли: «Неужели она могла это сделать? Как вы думаете — это она убила Эмму?»

Льюис сидел за своим столом и испытывал неизъяснимое удовольствие — впервые он знал намного больше их всех. Да, это правда, хотелось крикнуть ему. Молли Хескелл действительно убила Эмму Кэйн. И именно я заставил ее признаться в этом.

Вчерашняя ночь стала ночью подлинного триумфа, особенно после того, как Льюис сказал Молли, что она не позвонит мужу до тех пор, пока не закончит обыск его дома — пусть получит полное удовлетворение.

Трудно передать выражение ее лица, когда он добавил:

— Держу пари, что вы еще не были в моем подвале.

Молли с довольно глупым видом нервно хихикнула.

— У вас же нет подвала.

— Есть, есть, — заверил ее Льюис.

Не дав Молли допить чай, он поставил чашку на стол, запер дверь на засов и открыл дверцу стенного шкафа.

— Вход в подвал спрятан за одеждой, Молли.

Естественно, она не желала спускаться в подвал, но он заставил ее это сделать и, преградив ей путь к выходу, показал свою студию. Оглядевшись, Молли сразу увидела кассеты. Ошибиться было невозможно — на них красовались надписи: Джейни, Дайана, Дженнифер и Молли. Лицо ее стало непроницаемым, глаза выражали презрение, правда… лишь до тех пор, пока она не увидела револьвер тридцать восьмого калибра, лежавший на сервировочном столике.

— Это тот самый револьвер, который вы у меня украли? Он мой?

— Не знаю, возможно… Я его не крал, но из этого револьвера была убита Эмма Кэйн.

Чувствуя во всем теле невероятную слабость, Молли упрямо выставила вперед подбородок, решив любой ценой сохранить достоинство. В этот момент Льюис не мог ею не восхититься.

— Вы украли у меня револьвер и убили Эмму Кэйн.

— Нет, я его не крал и не убивал Эмму. Но я был возле ее дома той ночью. Хотите знать, что там произошло? — Льюис пододвинул Молли вращающийся стул. — Садитесь.

Он прокрутил ей пленку, несколько раз продемонстрировав то место, где раздается громкий удар от падения револьвера на крышу джипа. Потом на экране возник неясный силуэт. Остановив картинку, Льюис увеличил фигуру в капюшоне — стало ясно, что это стройная, одетая в темное женщина.

— Грохот раздался, когда револьвер упал на крышу моей машины, — почти нежно произнес Льюис, прокручивая пленку дальше.

Сам он не смотрел на экран, наблюдая за Молли Хескелл, — лицо ее приняло пепельно-серый оттенок, над верхней губой выступили крупные капли пота… Дальше произошло то, чего Льюис никак не ожидал: Молли подалась вперед и ее вырвало прямо на пол.

Позже, когда он убрал за ней и она немного успокоилась, между ними состоялся весьма примечательный разговор. Молли стала умолять, чтобы он позволил ей самой сдаться, явиться в полицию с повинной. Просила передать пленку копам — они сумеют улучшить изображение. Нужно разглядеть все хорошо, потому что она не помнит, как совершила убийство. Ее пичкали антидепрессантами, а это такая гадость, от которой люди становятся невменяемыми, убеждала Льюиса Молли.

— Что вы собираетесь делать? — спросила она.

— Постараюсь что-нибудь придумать, — ответил он.

Она что, искренне считает его идиотом? Льюис отхлебнул кофе. Надеется, что он отпустит ее и позволит пойти к копам? Можно ли предположить большую глупость?

Его тогда точно снова посадят. Посадят и Молли Хескелл, а Джек Кэйн, как всегда, выйдет сухим из воды. Всю ночь на работе Льюис только об этом и думал. За смену он посмотрел пару выпусков новостей и знал, что полиция уже ищет Молли.

Это будет несправедливо. Джек Кэйн опять ускользнет, хотя ясно, что Молли пошла на преступление исключительно ради него. Льюиса буквально распирало от негодования. Наконец ему удалось нащупать блестящую идею, и он незамедлительно изложил ее на бумаге. Буквы складывались в строчки мгновенно: чувствуя прилив адреналина, Льюис сразу находил нужные слова.

Сунув руку во внутренний карман куртки, он извлек оттуда два листка желтой линованной бумаги. Хорошо бы, конечно, записать признание Молли на видеопленку, но… копы начнут задавать ненужные вопросы — достаточно и аудиокассеты.

Льюис вчитался в текст — текст признания Молли, адресованный выпускающему редактору.

«Пит, я посылаю эту запись именно тебе, потому что мы с тобой были друзьями в течение многих лет и ты сможешь опознать мой голос и подтвердить некоторые, изложенные здесь факты. Я знаю, что копы разыскивают меня и хотят арестовать за убийство Эммы Кэйн, но не могу допустить, чтобы расследование закончилось только моим арестом — так нечестно. Я не единственный человек, виновный в этой ужасной трагедии.

Как тебе известно, мы с Кэйном довольно долго были любовниками. Он очень много мне обещал, и все заканчивалось ничем — на нашем пути постоянно вставала Эмма Кэйн. Джек называл ее занозой в заднице. Мы много раз говорили с ним о смерти Эммы. Сначала это была просто пустая болтовня, что-то желанное, но недоступное, однако вскоре после того, как я потеряла ребенка, Джек позвонил из Нью-Йорка и сказал, что мне пора переезжать — мы должны снова быть вместе. А для этого нужно избавиться от Эммы. Согласно его плану, если вина падет на меня, никто не пострадает, потому что хороший адвокат спишет преступление на мое болезненное состояние — невменяемость, послеродовая депрессия и прочее в том же роде. Он говорил, что я вообще могу избежать суда».

Льюис почувствовал дрожь в пальцах, передавшуюся листкам с признанием, когда подумал о дерзости своего плана. Молли обвинит Кэйна из могилы. Он пошлет запись Питу Норкроссу на Седьмой канал, но нетрудно представить, какая драка начнется на телестудиях всей страны. Сенсационную аудиозапись будут воровать, клянчить, занимать и прокручивать по всем каналам, а тем временем копы найдут тело Молли Хескелл за много сотен миль от его дома.

Да, другого выхода нет. Выпускать ее нельзя ни в коем случае. Но как осуществить задуманное? Мысль о крови, разбрызганной по комнате, вызвала у Терренцио приступ тошноты. Однако вывозить Молли из дома живой еще более рискованно. Как же сделать, чтобы смерть Хескелл выглядела самоубийством?

Льюис принялся нервно грызть ногти.

— Если вы проголодались, могу посоветовать вам датский сыр — очень свежий и вкусный… — снова оторвала его от важных мыслей официантка.

Он поднял глаза и увидел, что девушка застенчиво улыбается. Она работала в кафе недавно. Только этой толстухи ему не хватало! Какого черта она воображает, что он ею заинтересуется?