Кен Макклюр - Мутация

— Ты, видимо, еще не в курсе, — парировал Стивен. — Это не был нервный срыв. В лаборатории местной больницы выяснили, что Мотрэм отравился грибковыми спорами.

— Что ж, это избавляет нас от множества проблем, — пожал плечами Риксен. — И портит хорошую историю для бульварной прессы. Не желаешь выпить?

— После этого представления, которое ты устроил, выпивка за тобой.

Стивен в последний раз бросил взгляд в окно на развалины аббатства, затем задернул штору и лег спать. Ему было не по себе, но он никак не мог определить, в чем причина. Возможно, это было результатом дурацкого розыгрыша Риксена, но Стивен чувствовал, что дело в чем-то более серьезном. С разведслужбой у него всегда были непростые отношения. На первый взгляд, они с «Сай-Мед» были на одной стороне, но с одним важным отличием: «Сай-Мед» действовал независимо от правительства, тогда как разведслужба полностью ему подчинялась. В прошлом не раз бывало, что люди Джона Макмиллана беспощадно вытаскивали на свет божий то, что правительство и разведслужба предпочли бы скрыть. Из-за этого «Сай-Мед» был источником проблем для правительственных кругов, хотя каждое очередное руководство быстро начинало понимать, что любая попытка нейтрализовать «Сай-Мед» будет использована оппозицией Ее Величества как ниспосланная Богом возможность нажить политический капитал.

Лежа в темноте, Стивен планировал предстоящий день. Он осмотрит могилу — и что дальше? Изначально он собирался посетить Алана Блэкстоуна и Леса Смита, но учитывая то, что выяснила лаборатория, в этом уже не было особого смысла. Они могли лишь повторить рассказ Тони Филдинга, притом что, по уверениям Кеннета Гласса, в могиле кроме грибковых спор не скрывалось ничего странного.

Стивен еще немного поразмышлял о микотоксине, послужившем причиной плачевного состояния Мотрэма. «Большая доза», по словам Гласса, вызывала большое недоумение, учитывая, что персонал лаборатории не смог определить наличие грибковых спор во взятых ими пробах воздуха. Даже если Гласс был прав в том, что Мотрэму не повезло и споры находились в прахе того трупа, который он попытался вскрыть, следовало ожидать, что хоть какое-то количество этих спор будет присутствовать в склепе…

Стивен уже заканчивал завтракать, когда в гостиничном ресторане появился Риксен и уселся за его столик.

— Мои ребята будут часам к десяти, — сообщил он. — Какие у тебя планы?

— Собираюсь осмотреть могилу, — ответил Стивен.

— Хочешь убедиться, что твои предшественники не проморгали ангела смерти, сидящего в уголке? — хохотнул Риксен.

— Что-то в этом роде. Затем загляну в лабораторию службы здравоохранения, чтобы узнать, не удалось ли им выяснить что-нибудь еще. После этого с легкой душой вернусь домой. А ты?

— Если ребята из Портона получат, что нужно, свалю отсюда еще до обеда. Надеюсь, упаковка пыли не отнимет много времени.

Стивен взглянул на часы.

— Если я потороплюсь, то побываю там до их приезда, — сказал он, вставая из-за стола.

— До встречи! — кивнул Риксен.

Стивен не был до конца откровенен с Риксеном — он не упомянул, что собирается поговорить с женой Мотрэма, прежде чем возвращаться в Лондон. Возможно, это было результатом той «занозы», гнездившейся на задворках сознания, но он чувствовал необходимость узнать больше об этом ученом.

Он прошелся пешком до того места, где была установлена лаборатория службы здравоохранения, и представился дежурному.

— Доктор Гласс предупредил, что вы можете зайти, — сказала молодая рыжеволосая женщина, которая устанавливала оборудование для последующей дезинфекции помещения. — Вам, наверное, нужна униформа расхитителя гробниц?

За десять минут Стивен облачился в защитный костюм, надел маску и был готов войти в склеп через герметичный шлюз. В фонаре не было необходимости — сотрудники службы здравоохранения провели внутри временное освещение. Через пролом в стене был виден почти весь сводчатый склеп. На первый взгляд он напоминал спальню, в которой на каменных скамьях лежали шестнадцать черных человеческих фигур, по восемь с каждой стороны.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что в грудной клетке каждого тела имеется круглое отверстие — возможно, таким образом проверяли, что все трупы, как и тот, который попытался вскрыть Мотрэм, обратились в прах. С другой стороны, могло быть и так, что ученый от разочарования и отчаяния принялся пробивать кулаком каждое тело по очереди. Стивен поправил маску, затем сунул обтянутую перчаткой руку в одно отверстие. Рука без сопротивления прошла прямо до каменной скамьи: саван был пустой оболочкой, внутри которой остался лишь прах и хрупкие кости.

Какое невероятное разочарование должен был ощутить Мотрэм, когда обнаружил это. Обрадоваться, увидев, на первый взгляд, отлично сохранившиеся тела, но затем, при первом же прикосновении, обнаружить, что они превратились в прах… Несомненно, это было сокрушительным ударом для ученого, и Стивен легко мог представить, как Мотрэм в отчаянии срывает маску, проклиная злую судьбу — и при этом неосторожно вдыхает поднявшуюся пыль, зараженную микотоксином.

Смысла оставаться здесь дальше не было. Стивен вымылся в душе и прошел процедуру обеззараживания в передвижном модуле, подозревая, что это скорее формальность, чем необходимость, а затем узнал у дежурной, что никаких новых данных из лаборатории не поступало.

— Я разговаривала с доктором Глассом сегодня утром, — сообщила девушка. — Безвредная пыль, так он сказал. Он считает, что поход в общественный бассейн может быть опаснее, чем вдыхание этой пыли.

Следующим пунктом в плане Стивена была деревня Лонгторн. Выезжая со стоянки, он обратил внимание на только что прибывший белый фургон без опознавательных знаков. По сложным вентилирующим устройствам на крыше он понял, что это та самая передвижная лаборатория из Портона, которую ждал Риксен. При виде ее у Стивена снова возникло неприятное ощущение. Он явно что-то упустил…

Доктор Кэсси Мотрэм находилась в отпуске по семейным обстоятельствам, о чем Стивен узнал, позвонив ей утром на работу. По словам директора клиники, доктор Мотрэм пробовала ходить на работу как обычно, несмотря на случившееся, — но когда на сцене появились газетчики, она решила, что больше не может работать с пациентами. Некоторые из них всерьез опасались, что могут заразиться от нее чумой.

— И еще какое-то время народу потребуется, чтобы осмыслить, что такое микотоксин Amanita, — добавил директор.

Выражение крайнего раздражения, появившееся на лице Кэсси Мотрэм, когда она открыла дверь, заставило Стивена поспешно уверить ее, что он не имеет никакого отношения к прессе. Взглянув на его удостоверение, Кэсси сказала: