Фридрих Незнанский - Ищите женщину

У подъезда стояла черная «Волга», возле нее курил молодой человек в длиннополом модном плаще. Увидев Рэма, он немедленно затоптал окурок и приветливо протянул руку.

— Воробьев, МУР, — сказал он и, вынув из внутреннего кармана красное с золотом удостоверение, ловко, одной рукой открыл его, показал Рэму свою фотографию и тут же захлопнул корочки. В самом деле, не читать же: кто, что, в каком звании, по какой срок удостоверение действительно.

Этот Воробьев открыл заднюю дверцу машины и вполне почтительно пригласил Зотова садиться. Сам сел следом, и машина тронулась.

Рядом с водителем сидел человек средних лет в серой кепке. Он повернулся к Рэму и, не протягивая руки, лишь хмуро кивнул.

— Поедем по Варшавке? — выказывая свое знание московской топографии, спросил Рэм, хотя отродясь не водил машину.

— Да, — помедлив, подтвердил кивком сидящий впереди.

За всю дорогу не было произнесено практически ни одного слова. Только когда водитель «Волги» неожиданно свернул с Большой Тульской к Загородному шоссе, Рэм обеспокоенно заметил, что они, кажется, едут несколько в сторону, на что сейчас же отреагировал передний:

— Так ближе.

Нельзя сказать, что Зотов успокоился, он и волновался-то несильно, ибо не было к тому никакого повода. Просто сама акция участия в обыске, где всегда может найтись такое, что не доставит удовольствия, не говоря уже о возможных огорчениях, не радовала его. Рэм настолько углубился в свои мысли, что даже не обратил внимания, как машина, поплутав по переулкам, неожиданно въехала в какой-то двор, подкатила к самому подъезду и остановилась. Зотов непонимающе стал оглядываться, но затемненные стекла «Волги» в этом сумрачном от деревьев, узком каком-то дворе не позволяли сориентироваться.

Сидящий впереди обернулся к Рэму, и от его неприятного, пронизывающего взгляда Зотову стало нехорошо.

— Слушайте меня внимательно, — низким, грубоватым голосом сказал этот тип. — И не рыпайтесь без команды! — Это уже прозвучало угрозой, и Рэм несколько осел, и руку убрал с дверной ручки. — Сейчас вы спокойно выйдете из машины и, ни слова не говоря, войдете в этот подъезд. Мы покажем, куда надо идти дальше. Шаг вправо, шаг влево — вам это известно как журналисту?

— Да, — едва не проблеял от нелепо навалившегося страха Рэм, — считается побегом…

— Вот именно! — неизвестно чему обрадовавшись, хмыкнул хмурый тип. — Если будете вести себя благоразумно, с вами ничего не случится. Спокойно отвезем домой. И подскажем, о чем вы потом доложите вашему Грязнову. Понятно?

— Понятно, — покорно согласился Рэм. — Но…

— Никаких «но»!

Воробьев, сидевший рядом с Зотовым, вышел из машины, обошел ее и открыл дверцу «Волги». Пока Рэм выкарабкивался, рядом с ним уже оказался хмурый тип, поддержал его под локоть и слегка подтолкнул к открытой двери подъезда. Молча поднялись на последний, пятый этаж, дверь квартиры распахнулась без звонка. В темной прихожей Рэму предложили снять плащ и пройти в комнату.

Обычная московская квартира со стандартной мебелью и несколькими книжными полками. Рэм бросил на книги профессиональный взгляд и понял, что интересы хозяина по этим книжным корешкам не определить — случайный набор.

Из соседней комнаты вышел пожилой человек с короткой седой шевелюрой, взглянул на Рэма, издал непонятный звук губами и быстрым движением руки показал на низкое кресло. Сам сел в такое же напротив. Рэм послушно опустился и поставил у ног свой кейс.

— Вы не догадываетесь, Рэм Васильевич, с кем имеете дело? — спросил седой глуховатым голосом.

Рэм пожал плечами.

— Судя по тому, что вы в курсе нашей договоренности с генералом Грязновым о моей помощи при осмотре квартиры Кокорина, думаю, что вы действуете вместе с милицией. Я ошибаюсь?

— Нет. Мы на самом деле действуем вместе. В рамках одного дела. И задачи тоже в чем-то совпадают. И ему, как вы поняли, и нам нужна ваша помощь. Вот для этой цели я и попросил привезти вас сюда. Но, как вы, вероятно, догадываетесь, разговор должен остаться сугубо между нами.

— Я понял. Я согласен. — Рэм сейчас готов был согласиться на любые условия, лишь бы покинуть этот дом, как говорится, в добром здравии.

— Очень хорошо. Но нам нужны определенные гарантии.

— В каком смысле? — не понял Зотов. — Разве это я должен вам давать гарантии, а не наоборот?

— Гарантии бывают взаимными, когда они обоюдны, — туманно ответил седой. — Я имел возможность ознакомиться с вашими журналистскими работами, могу представить себе круг ваших творческих интересов, ту тематику, к которой склоняется ваше весьма способное, разоблачительное перо. Естествен был интерес и к той части общества, в которой вы вращаетесь, — к вашим родным и знакомым. И должен заметить, что ваша творческая искренность, в чем-то определенная смелость, честность нам импонируют. Просто иногда бывает немного даже обидно, когда человек, словно слепой котенок, тычется в разные стороны в поисках пути к истине, когда дверь, вот она, рядом, и широко открыта. Вы понимаете меня?

— Не совсем, — честно сказал Рэм. Не нравилась ему вся эта история, уж больно откровенно напоминающая вербовку в агенты КГБ. Так, как ее обычно показывают в фильмах и романах последнего времени.

— Понимаете… — без всякой улыбки возразил седой. — Дураком надо быть, чтоб ничего не понять. А вы считаете себя очень проницательным человеком и уже решили, что я вас вербую как тайного агента. Разве не так?

— Очень похоже, — согласился Рэм. — Только не пойму, зачем я нужен специальным службам? Какая от меня может быть польза?

— А вот это уже более конкретный разговор. Мы к нему подойдем. Пока же я хотел бы, с вашего разрешения, продолжить свою мысль. Так вот, некоторые ваши коллеги жалуются, что служба безопасности не дает им нужной информации, держит свои архивы закрытыми, мешает, так сказать, поиску истины и, естественно, торжеству справедливости. В этом есть немалая доля правды. Мы и в самом деле не всем и не всякому имеем возможность, а иной раз и желание давать информацию. Потому что вам, конечно, известно изречение о том, что владеющий информацией владеет миром. И мне нет необходимости рассказывать вам многочисленные истории, приводить исторические примеры, когда важная информация, попав в нечистые руки, наносила иной раз поистине непоправимый ущерб государству. Известно вам также, что ради получения информации подобного рода работают во всем мире сотни, тысячи спецслужб. Миллионы профессионалов! Зачем я вам это говорю? А затем, чтоб вы знали: ваш коллега Вадим Кокорин, в силу разного рода обстоятельств, стал носителем именно такой, закрытой, опасной информации, которая могла, будучи обнародованной, нанести определенный моральный, а возможно, и физический урон государству. Мы не будем сейчас вдаваться в тонкости конкретной проблемы, но остановимся лишь на одной частности. Господин Кокорин был нами предупрежден, что среди документов, которыми его снабдили представители российской эмиграции в Штатах, имеются сведения, не подлежащие оглашению. Однако он не внял предупреждению, не пожелал встретиться для выяснения отдельных обстоятельств, и в результате вы сами знаете, как печально все окончилось. Не торопитесь, — остановил седой уже готовое сорваться с уст Зотова обвинение в адрес органов безопасности. — Я вам с полной ответственностью заявляю, что к убийству вашего коллеги мы никакого отношения не имеем. И сами заинтересованы найти убийц или убийцу. Хотя для того, чтобы понять, откуда подул ветер, большого напряжения не нужно.