Эд Макбейн - Румпельштильцхен

— Миссис Гибсон, — сказал Блум, — он так и оставался один все время пребывания в мотеле «марджо»?

— Нет, он не всегда был один.

— Вы можете..?

— Ладно, — сказал тихо Маршалл.

— Вы можете мне сказать, кто еще был там с ним?

— Маленькая девочка.

— Когда она появилась у него?

— В воскресенье ночью, тринадцатого января.

— Вы можете описать?

— Ладно, — снова проговорил Маршалл.

— Вы можете описать, как выглядела эта девочка?

— Девочка лет шести-семи, у нее были длинные черные волосы. Она была одета в длинную ночную рубашку, я видела, как он нес ее от машины к…

— Ладно же, черт побери! — заорал Маршалл.

В камере воцарилась тишина.

— Вы желаете мне что-то об этом рассказать? — спросил Блум.

— Да ведь вы и так уже все знаете, чтоб вас…

— А вы все равно расскажите, — на этот раз несколько мягче сказал Блум.

— Да, это я убил их, — проговорил Маршалл и перевел взгляд на свои руки. — Я убил их обеих.

— Давайте же все-таки начнем с самого начала, — предложил Блум.

А началось это давным-давно, еще в Новом Орлеане, когда Эдди Маршалл, взяв за основу обычную солому практически на деле и не существующего вокального таланта Виктории Миллер, превратил ее в чистое золото трехмиллионного тиража трех ее альбомов. А взамен за это Викки удостоила его своим вниманием (о чем, кстати, уже рассказывал ее отец). Итак, они были любовниками, и отношения их продолжались до тех пор, пока слава и настойчивые ухаживания Кенига, а также все эти знакомства с его знаменитыми приятелями, не вскружили ей голову, и тогда Викки решила, что замуж выходить ей следует именно за Кенига. За месяц до их свадьбы они с Маршаллом в последний раз (по крайней мере сам Маршалл так считал) занимались любовью (на этом эпизоде миссис Гибсон отвернулась от него и в ужасе тупо разглядывала стену в коридоре сквозь решетку камеры). Возвратившись после медового месяца, Викки позвонила Маршаллу и объявила, что беременна. От него.

— От вас? — переспросил Блум.

— От меня.

— Мистер Маршалл…

— Это был мой ребенок. Она была замужем за Тони всего неделю, а ребенок тот был моим — с того последнего раза, когда мы были с ней вместе. И она убила его. Она так упиралась над этим альбомом, нашим последний альбомом!.. а ведь знала, что беременна, но все же работала на износ. Вот и получился выкидыш, а все из-за того, что она сама упахивалась, да и всех остальных доводила до изнеможения. Она убила моего ребенка.

Сразу же после того, как Викки перестала записываться, а группа «Уит» распалась, он уехал из Нового Орлеана и осел в Нэшвилле на одной из небольших компаний, занимавшихся звукозаписью («Я был настоящим гигантом, работавшим на той фирме среди одних лилипутов») и после краха этой компании, ему наконец удалось устроиться на место диск-жоккея в Джорджии. В 1973 году, после пятилетнего перерыва, он снова приехал в Новый Орлеан. Она все еще была замужем за Кенигом, но брак их уже давно трещал по всем швам, и когда Викки пришла проведать Маршалла в отель «Роял Сонеста», где тот остановился, она заявила, что вот уже несколько месяцев между нею и мужем нет никаких отношений. И разумеется неизбежно она снова оказалась в постели у Маршалла. И конечно же неизбежно, или это ему просто так тогда казалось, она снова забеременела. Через два месяца после той встречи она снова позвонила, чтобы рассказать ему последние новости и снова объявить о том, что и на этот раз ребенок этот, несомненно, его.

— Она обещала мне, что сделает все, чтобы не потерять его на этот раз, что она будет всегда заботиться о нем, оберегать, чтобы с ним ничего не случилось. Когда Элисон родилась, меня об этом тоже известили. Элисон Мерси Кениг, на той открытке так было написано. Кениг. Моя дочь — с фамилией Кенига.

Потом наступило продолжительное молчание — если не брать в расчет рождественские открытки с небольшими приписками, сделанными от руки, из которых Маршалл узнавал, как растет его дочь, которую он так ни разу и не видел. А потом было это, недавнее рождество, на которое он получил открытку, где Викки написала, что она собирается снова вернуться в бизнес, и что одиннадцатого января у нее состоится премьерное выступление в ресторане «Зимний сад». Он позвонил ей в новогоднюю ночь. Он был пьян. Трубку сняла маленькая Элли. Должно быть у Викки в доме были гости, потому что он слышал, что на том конце провода довольно шумно, он слышал, как его дочь кричала сквозь этот шум матери, что ей звонит «мистер Маршалл». Мистер Маршалл. Его собственная дочь называет его мистером Маршаллом. Насколько он мог судить по голосу, Викки была тоже пьяна. Он было начал выговаривать ей, что вот, дескать, она обещала всегда заботиться о малышке, чтобы ничто и никогда с ней не случилось, в ответ же на это Викки рассмеялась и сказала, что очень скоро у нее будет очень много денег и тогда уж она сможет нанять дюжину гувернанток для Элли, и вообще ему не о чем беспокоиться. Он не знал, что она имела в виду. И как она могла рассчитывать на то, чтобы вообще получить хоть что-нибудь, выступая на публике, будучи при этом абсолютно безголосой? Он сказал ей, что не стоит этого делать. Он ее предупредил. В ответ же она послала его к черту и бросила трубку. Он так и остался сидеть за столом в снимаемой им комнате. Одним рывком он сорвал со стены телефон и запустил им в висевшее над столом зеркало, которое от удара разлетелось на множество осколков.

Одиннадцатого января, в самый день премьеры Викки, он приехал в Калусу из Валдосты, Джорджия. У него и в мыслях не было убивать ее. Он собирался просто поговорить с ней, попытаться урезонить ее. Приехав в Калусу, он тут же отправился к ней. Это было перед самым выступлением. Он умолял ее не браться за это, он упрашивал ее получше заботиться об их ребенке, ведь она же обещала. Она же заявила ему на это, что Элли уже совсем не ребенок, ей в конце концов уже шесть лет исполнилось, и кроме того, очень скоро у них будет очень-очень много денег, и вообще ему не о чем волноваться. Тогда он поинтересовался, откуда она возьмет эти деньги, и она ответила, что получит их из траста. Раньше Эдди вообще никогда не доводилось слышать о существовании какого-либо траста, и поэтому он тут же решил, что она выдумала все это специально для него, что она еще до сих пор рассчитывает зарабатывать миллионы своим пением, как это было тогда, в шестидесятых. Он снова предупредил ее. Он приказал ей оставить эту затею, а не то он отберет у нее ребенка, на что она заявила, что будет гораздо лучше, если он поскорее уберется из ее дому, пока она еще не вызвала полицию. Он так и ушел тогда, даже не увидев в тот вечер собственной дочери. В ту ночь Элли оставили ночевать у знакомых, чтобы Викки могла спокойно подготовиться к своей дурацкой премьере!