Лилия Лукина - Судьбе наперекор...

— Держи,—он протянул мне папку.—Увлекательнейшее чтение, я тебе доложу.

Я развязала тесемки и начала просматривать бумаги. Так, Богданов Виктор Петрович, 48-го года рождения... деревня Выселки. Ну и название! Баратовский политехнический, понятно. Ну, как в наше время директора заводов кандидатские с докторскими пишут, никому объяснять не надо.

— Семеныч, да у него же шесть братьев и сестер! — удивилась я.

— Это ты по поводу наследства, что ли? — Солдатов тоже снял пиджак и приспустил галстук, расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке.

— Естественно.

— Все они официально от него отказались,— успокоил он меня.— Кто же из них рискнет с Наумовым связываться?!

Уже легче. Дальше. Жена Маргарита Харитоновна Проськина на девять лет его старше, а женился он в 68-м. Чего ж так рано? Сын Анатолий тоже 68-го года рождения и дочь Лариса 78-го года. Внучки: Маргарита, это, видимо, в честь бабки, 93-го и Эльвира 95-го года рождения. Ну и имена! Ладно, пусть с ними. Только чего это вдруг Лариска в пятнадцать лет рожать вздумала, могли бы и аборт ей организовать. А папочка у девочек? О-ля-ля. Морда! Иначе говоря, Мордовии Никанор Пантелеевич, полный отморозок, который, вернувшись из армии, сколотил банду таких же, как он сам, и стал куролесить: рэкет и все прочее. Сумел подняться и подмял под себя половину Пролетарского района. Вот это да! Ну и зятька себе Богданов подобрал! Или его самого подобрали?

— Семеныч, Морду же вроде грохнули год назад? Помнится мне, что их тогда человек пять разом положили. Я ничего не путаю? — я вспомнила о кровавом побоище в сауне — убийц тогда так и не нашли.

— Не путаешь,— подтвердил он.— Вот тогда Богданов Наумова к себе и взял. Тот у Морды на подхвате был. Вообще-то Николай к Мордовину еще мальчишкой прибился, когда сиротой остался — его родители паленой водкой насмерть отравились, а других родственников у него нет.

Я кивнула и стала смотреть дальше. Пришел Богданов на завод в 70-м. Так, мастер, замначальника цеха, начальник, замдиректора по производству. Ага, а вот он и в директора просвистел в 93-м. Ну что ж, общая картина ясна. Будем уточнять.

— Семеныч, давай по семье в двух словах.

— Давай. Поехал Богданов со стройотрядом, схлестнулся с продавщицей из сельпо, она на него повесила беременность неизвестно от кого и почти что силком окрутила. Толька через четыре месяца после свадьбы родился. А Лариска уже его собственная, но шалава! Вся в мать! Ей четырнадцать было, когда она с Мордой спуталась, от него девок-то и родила. Только он мало того что психопат был, так еще и пил, и кололся. Вот девчонки дебильные и получились. И кажется мне, что не без помощи Морды Толька на иглу подсел.

— Ну, с этим ясно. Любовницы, внебрачные дети у Богданова имелись?

— Бабы у него не переводились, но обычные девки,— Семеныч поморщился.— Отношения: деньги — товар, так что насчет детей — сомнительно.

— Поскольку он Лариску за Наумова пристроил, то месть со стороны людей Морды исключается? — спросила я.

— Исключается,— подтвердил Семеныч.— Они все теперь на Николая работают. Кстати, ты знаешь, как Морда Наумова звал? — я только пожала плечами.— Гадюка.

— А что? Похож,— я передернулась, вспомнив внешность зятька.— А личные враги? Крайне сомнительно, чтобы Богданов за всю свою жизнь никому мозоли не оттоптал. Может быть, теперь, после смерти Морды, ему кто-то захотел отомстить?

— А зачем для этого было целый год ждать? — удивился Семеныч.— А потом, люди Морды-то остались. А насчет того, что мозоли оттоптал... Знаешь, он многим здорово жизнь попортил, но отомстить вот так у этих людей ни денег, ни возможностей нет,— уверенно заявил он.

— Не скажи,— протянула я, вспомнив одно дело из своей практики.— Бывает такая ненависть, что изнутри человека сжигает: ему жизнь не в жизнь, он ни есть, ни пить, ни спать спокойно не может. Такой человек готов последнее с себя продать, но наскрести деньги, чтобы отомстить и вздохнуть свободно.

— Имеешь в виду — смертельный враг? — Семеныч задумчиво посмотрел в окно и начал поглаживать свою бритую голову — ему кто-то когда-то сказал, что массаж головы помогает думать. С тех пор он в трудную минуту начинал гладить себя по голове, чем вызывал у несведущих людей нездоровое любопытство и перешептывание.— Ну, если под таким углом смотреть, то есть такой человек. Свиридов Антон Иванович.

— Это бывший директор завода? — вспомнила я.

Но Солдатов молчал, потом закурил, забыв, что в пепельнице дымится его недокуренная сигарета.

— Да,— сказал он наконец.— Богданов же всегда в директорское кресло стремился влезть. Он ведь из грязи в князи вылез, из деревни глухой. Вот и рвался к жирному, сладкому куску. Только Иваныч место свое никому уступать не собирался, завод при нем хорошо жил. Он его через все мели и рифы провел и в самые нелегкие времена на плаву удержал. Рабочие в нем души не чаяли. У него и охраны-то никогда в жизни не было, водитель один. А Петровичу такая удача подвалила, что дочка с Мордой спуталась. Вот тот для отца своей любовницы и постарался. Для начала Иваныча в подъезде собственного дома крепко избили и сказали, чтобы с завода уходил. А он уперся —для него завод родной был, он здесь всю жизнь с мальчишек провел. Тогда они дочку Иваныча, Софочку, подловили и... Ну, поняла. Слава богу, выжила девчушка. Знали мы, чьих рук дело, а доказать ничего не смогли. А она у них с Сарой Исааковной одна, поздняя. Тут Иваныч сдался, и уехали они все в Израиль, куда их давно уже родственники звали. Вот это действительно единственный человек, который бы на все пошел, чтобы отомстить и за завод, и за себя, и за дочь.

— А сколько девочке сейчас? — спросила я.

— Дай подумать... В 93-м ей восемнадцать было, значит, 28 лет.

Мы с Михаилом переглянулись.

— Нет, Елена,— сказал он.— Я об этом первый раз слышу,— он задумался.— А что? Может быть...

— Вы о чем это? — очнулся от своих мыслей Солдатов.

— Семеныч, а как там Свиридов с семьей живет? Кто-то что-то об этом знает?

— Фомич должен знать. Это наш бывший караванный,— объяснил он мне.— Он сейчас у Станиславича работает.

— А если по-русски? А то абракадабра какая-то получается!

— Фомичев Сергей Петрович — он на сестре Свиридова женат. Они недавно туда погостить ездили и в конце мая вернулись. Он с Иванычем с детства дружил, в одном дворе выросли. А работал он у нас караванным капитаном и уволился как раз в тот день, когда Петровича, как барана, прирезали.

— А кто такой Станиславич? — продолжала расспрашивать я.

— Алексей Станиславович Кольцов, начальник Баратовского района водных путей и судоходства. А зачем тебе Фомич понадобился? — заинтересовался Семеныч.

— Затем, чтобы выяснить кое-что. Очень меня интересует, а не вышла ли там Софа замуж, и за кого? И кем и где сам Свиридов там работает? Так что с Фомичем мне и встретиться, и переговорить надо. Согласись, Михаил, что эго вполне реальная версия.