Михаил Петров - Гончаров и сатанисты

Сидевший на ступеньках Мишка запрыгнул на капот подъехавшей машины и отчаянно затарабанил, заскреб по стеклу, требуя немедленно выйти для разборки. На первом этаже в щели Юркиной квартиры торчала кукольная головка его жены.

- Константин Иванович, - медово пропела она, - зайдите на секундочку. У меня для вас такая вкуснятина найдется, пальчики оближете.

- Обойдусь, - проходя мимо, буркнул я, - или заверни с собой.

На втором этаже на меня опять покусились. На сей раз - недопетая песня Валентина.

- Кот, я одна, - доверила она мне великую тайну. - Мой на месяц в Италию ускакал.

- Передавай ему братский привет с суровых волжских берегов.

- Когда придешь? У меня есть отличный коньяк и еще кое-что для тебя лично.

- Лучше ты приходи, а то последнее посещение твоей квартиры удовольствия мне не доставило. Послушай, Валя, тебе собачка не нужна? Помнится, ты любительница. Хорошенькая собачонка, но случилось несчастье, она осталась без хозяина.

- Какая собачка? Порода?

- Самая что ни на есть человеколюбивая, сенбернар по имени Граф.

- Этого коня ты называешь собачкой? Наверное, нет, он слишком волосатый. А когда к тебе можно? Не ровен час опять твоя прекрасная Елена заявится.

- Не заявится, она замуж вышла. Я тебе позвоню.

Едва я успел зайти, как зазвонил телефон, отчитывался Юрка.

- Когда ты успел, - недоуменно спросил я, - еще и часа не прошло, как мы расстались.

- За такие бабки я, Костя, могу работать еще продуктивней. Значит, так, слушай, Александра Глебовна Чистова, тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения, по мужу Нефедова, проживает...

- Постой, какого Нефедова? Неужели?

- Так точно, того самого, я узнал. Но уже год, как они разбежались на почве ее блудливого характера и компрометирующих связей.

- Этого ты мне мог и не говорить. Где она проживает?

- Улица Космонавтов, дом шесть, квартира шесть, записывай телефон. Кандидаты принимают каждый день с десяти до четырнадцати. Я тебя уже записал. К Гарину на десять тридцать, а к Дьяконову на двенадцать. Пленка в лаборатории. Что еще?

- Узнай, когда принимает Нефедов. Только, пожалуйста, без инициативы, без записей, и еще - меня интересуют происшествия сегодняшней ночи. В целом по городу. Я пошел в ванную, буду через пятнадцать минут.

Пока я раздевался, меня донимал своими жалобными воплями кот, а когда остался в одних трусах, дверной звонок. Проклиная несложившуюся жизнь, я распахнул дверь. По ту сторону стояла соседка-стерва и сказочно благоухала, потому что на подносе у нее покоилась домашняя птица, в обиходе называемая гусь. Кот прогнул спину и оттопырил задницу, готовясь к трапезе. А я не знал, что делать.

- Вы что это, Константин Иванович, теперь меня всегда в трусах встречать будете, берегитесь, - она кокетливо стукнула ножкой, - пожалуюсь Юре. А он у меня ревнивый.

- Вот и не шляйся по одиноким мужикам, сиди дома и лопай своего гуся, - беспричинно разозлился я, готовясь закрыть дверь.

- Константин, ну прости меня, глупую бабу, - вдруг затряслась, заревела она.

Гусь запрыгал на подносе, а я расчетливо выждал, когда будет необходимо его перехватить. Душа у меня отходчива, особенно когда толком не ем по двое суток, а перед носом жареная дичь. Видимо, кот солидарен со мной.

- Ладно, иди посиди на кухне, пока я помоюсь. Я быстро.

- Хорошо, Костя, ты не спеши, я подожду, покурю пока.

После душа чертовски приятно засесть за сервированный, ожидающий тебя стол, накрытый опытной, заботливой рукой. Я впервые пожалел, что Ленка от меня сбежала. Старею, наверное. Кстати, как зовут Юркину жену? Я совершенно забыл ее имя, все стерва да мегера. Как бы половчее выяснить?

- Ну давай, мать, - нейтрально обратился я к ней, - за мир, за согласие. А где ты такую дичь подсекла? Покажи место.

- У матери в деревне. Вчера ездили, жирный гусак. Вы ешьте, на кота не смотрите, я его с утра накормила и сейчас котлету дала.

- Скажи, соседка, а чем я заслужил такое внимание и заботу к своей персоне?

- Ну, мне Юра сказал... Я не знаю... Может быть, не надо...

- Не надо, действительно не надо, но почему не звонит твой любимый Юра? Набери-ка его телефон.

- Ты чего это замолчал? - когда связь была налажена, спросил я.

- Выяснил. Нефедов принимает только по понедельникам, но прорваться к нему можно в любой день с половины восьмого до девяти. Второе: найден труп женщины без признаков насильственной смерти.

- Где найден? Почему без признаков насилия?

- Это ты у нее спроси, а лежала она возле кладбища.

- У нее на заднице были какие-нибудь цифры?

- Не знаю, не раздевал. В журнале об этом ничего не написано.

- Кто она такая?

- Молчит, не сознается. Как тебе гусь?

- Замечательный, - ответил я и бросил трубку. - Спасибо, соседушка, за прекрасный обед и интересную беседу, но дела заставляют меня оставить стол, не насладившись им вполне. Будете проезжать мимо, непременно заглядывайте. Я бесконечно рад нашему новому знакомству.

- Да, да, конечно, я побежала. Совсем забылась, простите.

Шестой дом по улице Космонавтов я нашел без труда. Телефон не отвечал, и это радовало. Опасение вызывал лишь неожиданный приход дочери. Он мог здорово испортить мою карьеру. Шестая квартира находилась на третьем этаже, имела бронированную дверь и английский автоматический замок. Я бы открыл его без труда, но мешала металлическая кромка двери, закрывающая щель. Что же делать? В раздумье я вышел на улицу и, сев в машину, закурил. Плохое время - зима. Холодно. Ни тебе компанейских алкашей, ни всезнающих словоохотливых бабулек. Зима! Грустное время года. Холодно на улицах, холодно в душах. Через зеркало заднего обзора я видел, как к подъезду направляется толстая баба, нагруженная сумками. Скучно. Не доходя до меня несколько шагов, баба поскользнулась и травмировала семипудовым телом земную твердь.

Баба лежала без движения, а из открытых сумок весело катились на свободу яблоки и апельсины. Выпрыгнув из машины, я нагнулся над пострадавшей. Слава богу, она была жива, только крайне напугана то ли падением, то ли предстоящим подъемом. С трудом я поставил ее на ноги. Она так и стояла величественной башней, пока я, подобно обезьяне, собирал ее плоды.

- Возьмите, и будьте поосторожней, скользко.

- Спасибо, Костя...

- Не за что. - Не придав значения своему имени, я пошел к машине.

- Костя, ты меня не узнаешь? - остановил знакомый голос. - Хороша стала корова.

Я медленно повернулся, не желая узнавать в этой глыбе мяса дорогого мне человека. Время обошлось с Ольгой совсем не по-дружески, соорудив из хрупкой большеглазой девчонки, моей ненаглядной Оленьки, этого бегемота.

- Ольга, Оленька! - жизнерадостно заржал я, обнимая необъятное. Сколько лет, сколько зим. Боже мой, как я рад, Оленька.