Нил Гейман - Череп Шерлока Холмса

— Только попробуйте. — Я показал ей свой старый армейский револьвер, который только что вытащил из кармана, и ткнул ствол ей в бок. — Только вздумайте выкинуть какую-нибудь глупость.

Теперь она испугалась по-настоящему и безропотно пошла вместе со мной вниз.

В кэбе она забилась в угол и затравленно поглядывала, куда мы едем. Вряд ли она узнавала улицы, по которым мы ехали, я не предполагаю в ней такое знание ночного Лондона, однако район, куда мы в конце концов прибыли, испугал ее невероятно. Я ее вполне понимаю. Если бы я был таким мерзавцем, каким она меня воображала, эта улочка, где на каждом шагу были непотребные матросские кабаки и притоны, стала бы для нее преддверием преисподней. Однако я не собирался причинять ей зла. Я даже не сердился на нее. Она раздражала меня, эта серая мышка, но мстить ей за то, что меня бросила Мэри, — зачем? Мисс Милвертон совсем не была виновата в этой беде. Она послужила катализатором, это правда, но могло бы произойти что-то иное, что открыло бы Мэри глаза на мою самодовольную тупость.

Тем не менее мисс Милвертон следовало бы проучить. Она шествовала по жизни, руководствуясь сюжетами романов, где героини проносили свои принципы и свою непорочность нетронутыми сквозь самые невероятные приключения, где в конце концов торжествовало и процветало добро, а зло неизменно наказывалось. Такое понимание жизни рано или поздно должно было завести ее в большую беду. И так как я почему-то воспринимал ее как шкодливую юную родственницу, я должен был о ней позаботиться. Прежде всего ее следовало как следует напугать, чтобы она ощутила цену жизни и свободы, а уж потом показать ей новые цели, ради которых стоило жить.

Страшный грязный дом, куда я ее привез, наполнил ее таким ужасом, что по узкой скрипучей лестнице мне пришлось тянуть ее на руках. Вульгарная, но нищая обстановка уже не могла ничем дополнить ее состояние, но она не упала в обморок, хотя и была очень близка к нему. Ужас парализовал ее, и только глаза жили на белеющем лице.

— Пожалуйста… не надо, — выдавила она из себя шепотом, и это могло тронуть даже бессердечного негодяя.

К сожалению, бессердечным негодяем я не был. Я ушел, оставив ее на растерзание ужасу и моим помощникам. Помощниками были трое актеров из прогоревшей труппы одного провинциального театра: мистер и миссис Джордж Вильерс (Вильямс, на самом деле, но кого это волнует?), а также брат миссис Вильерс Питер Кейн. Самым ценным в них было то, что они обладали отличным чувством юмора, а также, что немаловажно, чувством меры. Я объяснил им, что фактически они участвуют в преступлении — похищении женщины, но они согласились за солидное вознаграждение, частью которого стали оплаченные билеты в Америку. Для успокоения их совести мне пришлось полностью посвятить их в мои планы.

Мисс Милвертон предстояло провести в этом доме сутки, после чего сопящий агент полковника М. переправил всех четверых на небольшое судно «Грета Г.». На судне мисс Милвертон должны были вручить мое письмо, в котором я объявлял ей о своем нежелании хоть когда-либо снова встретиться с ней.

Мистер Вильерс на всем протяжении пути должен был изображать тупого и жестокого негодяя. Миссис Вильерс — жадную, но не потерявшую остатков совести падшую женщину (она обещала мне не улыбаться, чтобы не показывать очаровательные ямочки на щеках). Мистер Кейн — обаятельного молодого подонка. В его обязанности входило поддерживать в сознании мисс Вильерс опасность физического насилия. В трезвом виде он должен был выказывать пленнице брезгливое презрение, а в подпитии — приставать с непристойными предложениями и объятиями. Супруги Вильерс поклялись строжайше следить, чтобы он не слишком увлекался, да и сам мистер Кейн, положив руку на сердце, рыцарски пообещал мне не обижать несчастную девушку.

— Она шантажистка, — поправил его я, — а вовсе не несчастная девушка. Все же я надеюсь, что ее случай не безнадежен. Думаю, прописанное мною лечение ей поможет.

Мистер Кейн улыбнулся.

— А если она по приезде заявит в полицию? — спросил он.

— Если вы будете надлежащим образом выполнять мои инструкции, не заявит. Смотрите, не потеряйте мои письма.

Кэб ждал меня у дверей дома. Поскольку это был особый кэб, я мог не опасаться, что у кучера сдадут нервы и он погонит прочь от этих негостеприимных улиц.

— Домой, — велел я и, усевшись поудобнее, начал думать о проблемах мисс Милвертон. Вильерс и компания доставят ее в Нью-Йорк и передадут с рук на руки мистеру Майклу Паркеру, который пару лет назад приезжал в Лондон разыскивать одного мошенника, в связи с чем довольно близко познакомился с Холмсом и со мной. После событий у Рейхенбахского водопада я получил от него соболезнующее письмо, а три дня назад мы с ним обменялись каблограммами по поводу мисс Милвертон. Мистер Паркер работал в бюро Пинкертона и согласился принять помощницей английскую даму со вздорным характером. Я предупредил его, что мисс Милвертон обладает большой работоспособностью и поистине научной методичностью в области изложения информации, так как в свое время помогала оформлять монографии отцу, известному английскому палеонтологу, однако обладает избыточной способностью к фантазированию, отчего может быть слишком пристрастна, в результате чего за ней необходим глаз да глаз. «Ее неприязнь ко мне, — пи сал я мистеру Паркеру, — настолько велика, что она будет рассказывать вам обо мне самые невероятные вещи. Если бы все то, что вы обо мне услышите, соответствовало истине, мне бы следовало немедля придушить ее и утопить в Темзе». Его ответ был краток: «К черту подробности! Красивая? Высылайте!»

Я задумался о похищении — все-таки преступление, как ни посмотри, но мысли мои постепенно приняли совсем иное направление, и к тому времени, когда кэб доставил меня домой, у меня в голове уже строился план романа о похищении девушки — богатой наследницы. Ее должен был спасать молодой человек — студент-медик из Эдинбургского университета, регбист, боксер — короче, славный малый, которым мне нравилось воображать себя, но которым я, увы, не был. Он примчался выручать ее в мрачное аббатство, где ее содержали похитители, выдавая за сумасшедшую… Ну, как он там ее выручал, мы додумаем потом, а пока отметим в памяти, что раз у нас аббатство, надо бы применить привидение — призрак монаха или монашенки, это очень к месту и вдобавок создаст в нужных местах напряженную атмосферу.

— Прибыли, сэр, — гаркнул сверху кучер. Я вышел и по привычке полез в карман за мелочью, но он презрительно фыркнул сверху, щелкнул кнутом и укатил по пустынной ночной улице по направлению к Кавендиш-стрит, где то одним, то двумя свистками почти безнадежно пытался высвистать себе транспортное средство какой-то не то сильно запоздавший, не то слишком ранний — это как посмотреть — прохожий.