Керен Певзнер - Исповедь убийцы

Игаль рассмеялся:

- Не берите в голову, а то еще перестанете, действительно, получать удовлетворение, а я буду виноват. И будет у вас причина ходить к психоаналитику. Мы же с вами говорим о маньяках. Не болейте "болезнью третьего курса".

- А что это?

- На третьем курсе медицинского института проходят внутренние болезни. И особо мнительные студенты начинают прикидывать на себя симптомы. Получается, что они больны всеми на свете болезнями, кроме воспаления коленной чашечки.

- Вы думаете, Игаль, что я психопатка? А вот эта записка вам ни о чем не говорит? - я протянула ему обрывок бумаги с выставки.

Он пробежал глазами строчки и серьезно сказал:

- Не думаю. То, что у вас родинка на бедре, кроме вашего интимного друга может знать любой, кто видел вас на пляже или в короткой юбке. Может быть - это всего лишь шутка надоедливого поклонника. Вы ведь очень привлекательная женщина. И не относитесь к печальной категории психоаналитиков или священников

Я улыбнулась и снова вернулась к интересующей меня теме:

- Когда маньяки совершают свои преступления, ночью?

- Не всегда. Но на них обычно сильно действует луна. В полнолуние они чувствуют себя неспокойно. Недаром в народных сказаниях все вурдалаки и оборотни появляются при полной луне. В старину умели наблюдать.

- Тогда запирать их надо раз в месяц, - решительно заключила я.

- Нет, так не получиться. Мы же не знаем, кто он, маньяк. И потом: не всегда он действует в полнолуние, если ему в голову взбредет, то и при молодом месяце сотворит чего-нибудь. Так, что цикличность - это не самый яркий показатель. В психологии существует такое понятие, как раздвоение личности. В обычное время это вполне самостоятельный, разумный индивид, а когда в мозгу звенит какой-то особый сигнал, нормальная личность исчезает и появляется другая - дефектная.

- А что это за сигнал?

- Кто его знает? - пожал плечами доктор. - Красная тряпка, или какоенибудь слово. Или вот - полнолуние. Да мало ли чего. Был себе человек, а потом раз - как будто сработал переключатель, и он уже другой. И заметьте, совершенно не помнит, о том, что он делал, будучи в другой ипостаси.

В моей сумке неожиданно зазвонил телефон.

- Мамочка, где ты? - спросила Дашка.

- Я в Тель-Авиве. Скоро приеду. Не волнуйся.

- Привези мне что-нибудь, - попросила она.

- Постараюсь. Пока. Целую.

Я отключилась.

- Мне пора, - сказала я Игалю, - дочка беспокоится.

Глава 8. ЛОВУШКА ДЛЯ ОДИНОКОГО МАНЬЯКА

Я не люблю слушать музыку, когда еду в машине. Она меня отвлекает. Машина - это единственное место, где я одна. Правда, с появлением у меня сотового телефона, с таким определением можно тоже поспорить, но его, если уже совсем приспичит, можно выключить. Поэтому в машине я думаю. Именно, когда я спокойно еду, никто меня не дергает, к обгонам я равнодушна, мне приходят решения проблем, мучающих меня на работе или дома. Вот и сейчас я вспоминала все, что говорил мне доктор Рабинович, врач с тонкими пальцами пианиста и печальным взглядом Джона Леннона.

Наверное, доктор и не подозревал, что когда он описывал маньяка, каждое его слово било меня со всего размаха. Хотя он заметил, что я примеряю к себе его объяснения и предложил не быть мнительной. Мнительной. .. Все, что он говорил о маньяках, идеально подходило к одному человеку, которого я хорошо знала.

Слишком хорошо.

Доктор рассказывал, а я сидела и видела перед собой Дениса. Все было в точности. И деспотичная мать - седовласая вдова (я просто не смогла бы себе представить, что она могла бы развестись!), и поиски женщины, старше его...

Я оборвала себя. Попробуем рассуждать логично. Где был Денис во время совершения этих трех убийств? Например, когда убили Когана? Вечером того дня он, по-моему, разговаривал по Интернету. А где был Денис, когда убили священника? В Иерусалиме. А когда убили Зискина? В тот вечер он пришел ко мне веселый, мы прекрасно провели время, он что-то болтал, какие-то милые глупости. Почему я это помню? Светила яркая луна, я стояла возле открытого окна и он мне еще сказал, что я напоминаю ему Маргариту, только метлы не хватает. А Рабинович говорил, что после совершения убийства маньяк обычно бывает в прекрасном, расслабленном настроении.

Да что же это я, в самом деле! Ко мне подбирается маньяк. Близко близко. Очень хитрый. Зная, что я сообщу в полицию о его звонке, говорит со мной на иврите, имитируя аргентинский акцент. А записку на лобовом стекле машины оставляет уже на русском. Он хочет сотворить со мной что-то, а мне в голову лезет совершенно невообразимое! Что делать? Пойти в полицию и сказать: я подозреваю своего любовника, потому что он классно трахается в полнолуние и мамочка у него тиранка? И что они мне на это скажут? Я примерно представляю. А Борнштейн вообще недоволен тем, что я влезаю в расследование, хотя без меня он бы ни за что не поймал Яира БенАми.

Я должна сама выяснить, в чем дело. Я должна потихоньку расспросить Дениса. Но как я это сделаю, ведь маньяки не помнят, что они творят?!

Я подъехала к дому. Дашка уже ждала меня. Все было как обычно. Я поцеловала ее и спросила:

- Ты ела, доча?

- Нет, я тебя ждала. Мамуля, я нашла глаз весталки.

Я подошла к пазлу, разложенному на столе. Действительно, лицо девушки было собрано и она смотрела на меня прямо и даже несколько укоризненно. Я увидела в этом добрый знак: значит я на правильном пути и то, что задумала, обязательно выполню.

Мы сели за стол. Кусок не шел мне в горло. Дарья даже заметила мое состояние.

- Мам, что с тобой? Ты заболела?

- Нет, все в порядке, Денис звонил?

- Да, он сказал, что придет сегодня и что не мог до тебя дозвониться.

Это действительно было так. Я выключила свой телефон, когда поговорила с Дашкой у доктора Рабиновича.

- Дарья, - обратилась я к ней, - я хочу попросить тебя кое-что.

- Что?

- Ты можешь сегодня пойти переночевать к Инге?

- Да, конечно, - в голосе дочери послышалась радость, - я сейчас ей позвоню, - Дашка бросилась с телефону.

Вообще-то я не сторонник таких ночевок, но на этот раз делать было нечего. Я же не знаю, чем все обернется. Даша уже не раз приводила к нам своих подружек, сама, правда, ночевала у них реже. Но так принято у израильских школьников.

Моя дочь уже собиралась.

- Не забудь зубную щетку, - напомнила я ей.

Оставшись одна, я вытащила сотовый телефон и запрограммировала его так, чтобы можно было вызвать номер следователя Борнштейна нажатием одной кнопки. Удостоверившись, что батарея полная, я успокоилась и положила его на столик у входной двери. Потом искупалась, высушила волосы феном и слегка подкрасилась. Меня не отпускала мысль, что все это я делаю в последний раз. Я приказала себе не быть дурой и начала одеваться.