Алексей Макеев - Лучше бы я был холостяком

– У меня там хорошая знакомая, – не обращая внимания на мои обиды, продолжила Ларочка. – Она мне кое-чем обязана и наверняка посодействует с оформлением документов.

– Разве мы не можем, как все нормальные люди, встать в общую очередь и подать заявление? – ненавязчиво поинтересовался я.

– Тебе это надо?

– Наверное, нет…

Я многозначительно пожал плечами.

– Женщина, к которой мы сейчас едем, не занимает высокую должность, но она воспользуется своими связями ради того, чтобы нас расписали как можно скорее и в любое удобное для нас время.

– Разве мы куда-то спешим? – машинально и бестактно подметил я. – По-моему, у нас впереди еще целая вечность!

Лариса не обратила ни малейшего внимания на мое высказывание. Вполне возможно, что она преднамеренно его проигнорировала.

– Сейчас мы должны подать заявление. Если сегодня ничего не получится, то завтра… В крайнем случае послезавтра нам обязательно выдадут свидетельство о браке.

Я терялся в догадках. Я не мог понять, к чему вся эта сутолочная поспешность? В какую-то долю секунды я даже успел возвыситься в собственных глазах, нелепо посчитав себя непревзойденным любовником. Однако мои же собственные сомнения вернули меня к тусклой реальной действительности. Я был твердо уверен в том, что Ларочка, точно так же как и ее отец, никогда и ни при каких обстоятельствах ничего не делала спонтанно. Разумеется, в вопросе о нашей свадьбе она не допускала ни малейшего легкомыслия. Все ее действия и поступки были заранее обдуманы и отлично спланированы. Конечно, я не знал что именно, но что-то, глубоко внутри подсознания, безусловно, руководило ее мыслями и поступками.

«Ну и пусть, – подумал я. – Рано или поздно, но все тайное становится явным!»

– Твой новый костюм и прочие атрибуты, необходимые для свадебной церемонии, ближе к вечеру доставят нам домой, – не заметив моей отрешенности, произнесла Лариса.

– А как же свадебное платье? – поинтересовался я и тут же поспешно подметил: – К тому же, если не ошибаюсь, жених обязан подарить любимой невесте обручальное кольцо. Туфли, наконец…

– Судя по той наличности, которая находится в твоем распоряжении, мы не сможем вступить в законный брак еще на протяжении нескольких столетий! – не без укора в голосе сказала она. – Времена меняются, а вместе с ними происходит переоценка и переосмысление устаревших взглядов.

Этими словами Ларочка ввергла меня в замешательство.

– Безусловно, ты права, моя лапочка, – согласился я, предчувствуя закономерное завершение моей свободной разгульной жизни.

– Разумеется, права, – цинично подметила Лариса. – Даже не пробуй сбить меня с намеченного курса. Ведь я, как танкер, иду напролом!

– Будет гораздо красивее и благоразумнее, если сравнить тебя с белокрылой лебедушкой, которая, не ведая преград, летит навстречу заветному счастью!

– Вот именно… Летит и пролетает! А я иду напролом и всегда добиваюсь намеченной цели!

– Как тебе будет угодно, кисонька моя, – ради того, чтобы не раздражать Ларочку, поспешно согласился я. – В сущности, это такой пустяк, который не стоит и выеденного яйца. Главное, что я безумно тебя люблю и мне с тобой хорошо!

– И только-то?

– Как ни банально прозвучит, но я за тобой как за каменной стеной! Ты постоянно оберегаешь меня от всевозможных проблем, ухаживаешь как любящая мать за младенцем…

– Давай не будем, – резко прервала меня Лариса. – Еще скажи, что я стала для тебя заботливой бабушкой.

– Просто хотел сказать, что без тебя я абсолютно беспомощен, как только что родившийся слепой котенок, – начал выкручиваться я. – Ты мне многое объяснила, многому научила…

– И еще научу, – вновь перебила Лариса. – Твое дело слушать и запоминать все, что я тебе скажу. Будешь прислушиваться к моим советам – проживешь долгую, безбедную жизнь и будешь пользоваться всеми ее благами. А если начнешь артачиться…

– Ни в коем случае, – в свою очередь перебил я. – Всецело доверяю тебе и твоей интуиции.

Смирившись с раболепским положением, я больше не пытался что-то изменить и даже не стал мешать течению сложившихся обстоятельств. Однако я впервые за всю, пусть и недолгую, жизнь переступал порог Дворца бракосочетания. Вполне естественно, что при этом я невольно испытывал некоторое волнение. Более того, мои нервы были напряжены до предела. Наверное, есть смысл уточнить, что я был не только в замешательстве, но и в жуткой растерянности. Мной овладевали ранее незнакомые мне возвышенные чувства. К моему искреннему изумлению, Лариса выглядела беспечно спокойной, как будто зашла в овощной магазин ради того, чтобы купить килограмм свежего картофеля. Глядя со стороны, можно было подумать, что посещение подобных заведений было для нее привычным обыденным делом. Впрочем, я мог и ошибаться в подобных догадках. Никогда нельзя предвидеть реакцию женщины на сложившиеся обстоятельства. К тому же ни в коем случае нельзя забывать, что я не спешил стать для нее законным мужем, а Ларочка, напротив, просто мечтала как можно скорее выйти замуж.

– Как только мы распишемся, наступят иные благодатные времена, – сказала Лариса с таким восторгом и с такой уверенностью, словно штамп в паспорте действительно мог изменить в лучшую сторону ее без того великолепную беззаботную жизнь.

– Честно говоря, не имею ничего против гражданского брака, – схитрил я. – Какая разница, распишемся мы или нет?

– Есть законные жены, есть любовницы и даже сожительницы, – лаконично ответила Ларочка. – Даже есть девицы легкого поведения, способные за деньги переспать с мужчиной…

– И что из этого следует?

– А то, мой милый шалунишка, что гражданская жена – это женщина, которую постоянно имеют, но которая в глазах мужчины не достойна законных отношений. Она абсолютно бесправная как перед законом, так и перед гражданским супругом, и в любой момент может остаться не у дел.

– Тебе это не грозит.

– Мне не нужна неопределенность. К тому же мой папа…

Она внезапно замолчала, будто бы нечаянно взболтнула лишнее.

– При чем здесь Василий Николаевич? – настороженно спросил я.

– Он человек старой закалки. У него устоявшиеся принципы. Давно сформированное мировоззрение…

Меня так и подмывало сказать, что в первую очередь он уголовник, но благоразумие взяло верх над моими эмоциями. Я был вынужден сделать вид, что согласен с ее высказыванием, хотя чувствовал, что Лариса от меня явно что-то скрывала. Но еще больше я был шокирован и чуть ли не потерял дар речи, когда мы вошли во Дворец бракосочетания. Она практически позабыла о моем существовании. Ларочка бесцеремонно присела на край стола, игнорируя свободные кресла, и после некоторых любезностей, которыми обменялась с приемщицей заявлений, как бы невзначай взглянула в мою сторону.