Лора Роулэнд - Невероятные приключения Шарлотты Бронте

Большую часть двух последующих дней мы провели в каюте. Команда деликатно не тревожила нас. Матрос оставлял еду и питье под дверью. Мы со Слейдом были потеряны для мира, занятые взаимным узнаванием друг друга. Наша первая брачная ночь смела все преграды между нами. Моя внутренняя сдержанность растворилась без остатка. Брак отменил тот факт, что мы со Слейдом познали друг друга совсем недавно. Не было такой интимной тайны, в которую мы побоялись бы окунуться. Я изучила тело Слейда так же, как он мое. Однако наши взаимные открытия не ограничивались физической близостью. Мы разговаривали часами напролет, рассказывая друг другу малейшие подробности своих жизней. Я узнала о семье Слейда и его детстве, о годах его службы в вооруженных силах Ост-Индской компании, о самых секретных его шпионских похождениях. Он с удивлением узнал о моей недавно приобретенной писательской славе и о друзьях, появившихся у меня в литературных кругах. Все, что мы говорили и делали, имело важное и насущное значение, словно мы старались втиснуть в эти несколько коротких часов весь свой жизненный опыт.

Быть может, эти часы были единственными, которые нам отмерены.

Спустя два дня после отплытия из Лондона корабль приблизился к высоким утесам, широким пляжам и рваным горным хребтам нормандского берега. Мы со Слейдом стояли на палубе, готовые возобновить поиски Найала Кавана.

Капитан Арнольд высадил нас в доке шербургского порта. День выдался холодным, с сырым пронизывающим ветром, который раскачивал корабли в бухте и пробирал нас до костей. Шербург оказался средневековым городком, ничуть не более примечательным, чем любая английская портовая деревня. Мы со Слейдом шли по грязным, насквозь провонявшим улочкам, таким узким, что, раскинув руки, почти можно было достать ими до серых домов по обе стороны. Люди разговаривали по-французски, но на диалекте, который я понимала с большим трудом. Это была не та Франция, которую я всегда мечтала посетить. Если в Шербурге и были музеи изящных искусств и памятники, то я их не видела. Мы находились в ста семидесяти милях от Парижа, великой столицы мировой моды, искусства и литературы, но для меня это сейчас было не важно. Я сама переживала чудо.

На борт корабля я взошла старой девой, а сошла — замужней дамой. Я смотрела на Слейда и думала: «Вот мой муж». И не было на свете мужчины красивей, сильней и отважней, чем он. Светясь от гордости, я желала, чтобы весь мир видел нас вместе. В будущем я была уверена как никогда прежде, будто бы брак сделал нас неуязвимыми.

Это было иллюзией, как очень скоро предстояло мне убедиться.

Слейд внимательно смотрел по сторонам, чтобы вовремя заметить опасность.

— Кажется, во Франции все спокойно. Никакая революция нам на этот раз не помешает.

Во время революции 1848 года население Франции восстало против коррупции и репрессий правительства, высоких цен на продукты питания и безработицы. Радикальные сообщества устроили в Париже многолюдную демонстрацию. Правительство послало войска, расстрелявшие толпу. Тогда ожесточенные мятежи прокатились по всей стране. Король Луи-Филипп отрекся от власти. Радикалы сформировали новое правительство, но их непродуманные реформы вызывали недовольство рабочих по всей Франции. В течение трех дней продолжались их вооруженные выступления против армии. Парижские улицы обагрились кровью. Было убито около полутора тысяч человек. В конце концов революция была подавлена взявшей власть в свои руки военной диктатурой. Из этих беспорядков выросла фигура Луи Наполеона Бонапарта, выдававшего себя за племянника Наполеона Первого. Она символизировала революцию и власть, традиции и социальные реформы; Луи Наполеон обещал все всем. Избранный президентом Франции в декабре 1848 года, он инициировал учреждение новой республики. Это был жестокий деспотический режим, но он действительно утихомирил страну.

— Надо найти ночлег, — сказал Слейд.

Его французский язык был лучше моего; меня восхитило, как легко и быстро, пользуясь иностранным языком, он нашел комнату в скромной гостинице. Чтобы подкрепиться в преддверии решительной встречи с Найалом Кавана, мы плотно позавтракали, съев цыпленка в соусе из сидра и сметаны, рыбу, тушенную с креветками и мидиями, и рисовый пудинг с корицей и сопроводив все это крепким яблочным бренди, после чего отправились в шато.

Следуя указаниям, полученным от сэра Уильяма, мы поехали на восток от города. Шато представлял собой миниатюрный замок шестнадцатого века, построенный из серого камня в гибридном готико-ренессансном стиле; две его круглые башни с островерхими крышами возвышались над окрестным лесом, окруженным фруктовыми садами. В этот пасмурный день шато выглядел зловеще, вызывая дурное предчувствие, но мне, пребывавшей в эйфории, он показался романтичным.

— Какой у нас план? — спросила я Слейда.

— К черту планы, — ответил он. — Ни к чему хорошему они нас не привели. На сей раз будем действовать по обстоятельствам.

Он позвонил в звонок, приделанный к запертым чугунным воротам. Никто не ответил. Начался сильный холодный дождь.

— Ты сможешь протиснуться в щель между стеной и воротами, — сказал мне Слейд. — А я перелезу через забор.

Так мы и сделали. Оказавшись внутри, мы прошли по короткой аллее, осененной густой листвой. Сэр Уильям предупредил, что хозяин любит уединение. Он был богатым человеком и занимался охотой на диких зверей, которых отлавливал для зоопарков и поставлял ученым. В настоящий момент он находился в Индии, в охотничьей экспедиции. Мощенная булыжником аллея огибала шато, отделяя его от леса. Мы подошли к парадной двери — скрепленному железными скобами массивному сооружению, утопленному в глубокой арке. Слейд постучал медным молоточком и позвал:

— Найал Кавана?

Кроме громко шелестевшего в листве дождя, никаких звуков не последовало. Я отошла назад, посмотрела вверх и за одним из окон верхнего этажа заметила движение: занавеска поднялась и тут же опустилась.

— Он здесь, — сказала я.

Повторный стук и призывы не дали никаких результатов. Слейд дернул дверь, она оказалась заперта. Мы обошли дом, безуспешно пытаясь найти другой вход. Позади дома наткнулись на клетки для зверей и сараи. У самой стены Слейд обнаружил квадратное скошенное сооружение с каменным основанием, высокая часть которого, примыкавшая к стене, отстояла от земли фута на два. На наклонной поверхности имелась двустворчатая железная дверь.

— Должно быть, это вход в подвал, — предположил Слейд и поднял одну, потом другую створку. Внутри виднелась деревянная лестница, конец которой терялся в темноте.