Лора Роулэнд - Невероятные приключения Шарлотты Бронте

— Здесь ничего не сказано о том, что вы когда-либо работали на Министерство иностранных дел.

— Агенты не носят при себе документов, удостоверяющих это, — ответил Слейд. — Это весьма опасно, когда попадаешь в руки врагов.

— Удобное объяснение, — презрительно сказал Кавана. — Кто вы на самом деле?

Как ни пытались убедить его в том, что говорим правду, мы не смогли развеять его подозрения. Наставив на нас указательный палец, он заявил:

— Я знаю, кто вы. Вы — царские агенты. Вы пытаетесь обманом заставить меня отдать вам мое изобретение и выведать у меня все технические секреты его создания!

Нам оставалось лишь отрицать это, доказательств обратного у нас, увы, не было. Кавана возбуждался все более, он метался по кругу, бормоча себе под нос:

— Если они нашли меня здесь, то найдут и их подручные, и лорд Истбурн тоже. Меня убьют. И украдут мое изобретение и мои секреты. И мне никогда не видать славы, о которой я мечтал. Что мне делать? — Мы со Слейдом пытались урезонить его, но он не слушал — лишь глотал вино из бутылки. — Нужно уходить отсюда. Я должен найти другое убежище.

Я была в отчаянии, так как знала, что алкоголь постепенно будет делать его все менее вменяемым. Он уже впал в ярость, стал рвать на себе волосы и одежду.

— Какая несправедливость: я вынужден стать беглецом, в то время как я — величайший из когда-либо живших на земле ученых! — бормотал он сквозь слезы. — Как ужасно, что я должен прятать самое выдающееся изобретение всех времен, чтобы не умереть! — Он подбежал к нам, разъяренный: — Будьте вы прокляты! Это вы довели меня до такого состояния! — Так же, как Бренуэлл, он винил в своих бедах других. — Если мне суждено умереть, так умрите же и вы!

Но Бренуэлл никогда никому, кроме себя, не причинил физических травм. Кавана же ринулся куда-то в угол, схватил что-то, лежавшее за лампой, и вернулся, размахивая топором.

— Нет! — Я метнулась в дальний угол клетки и съежилась.

— Эй, приятель, возьмите себя в руки, — требовательно произнес Слейд, но за властностью интонации я уловила нотки отчаяния. — Попробуйте размышлять здраво. Вы знаете, что лорд Истбурн обошелся с вами дурно. Вы видели штайберовских шпионов, шнырявших вокруг вашего дома и имеющих задание похитить ваше изобретение. Но какой вред причинили вам мы? Никакого! Нельзя же наказывать нас за чужие грехи.

— Если вы нас убьете, то только усугубите свое положение, — вставила я. — Вас уже разыскивают в связи со смертью Мэри Чэндлер, Кэтрин Медоуз и Джейн Андерсон. Еще два убийства — и вас наверняка повесят.

Кавана зашелся от возмущения:

— Вы знаете о моих экспериментах?! — Потом захихикал: — Впрочем, вы все равно не успеете никому рассказать о них перед смертью.

Он замахнулся топором. Слейд увернулся, я закричала. Лезвие со звуком, от которого лопались барабанные перепонки, ударилось в прут. От лязга пошло эхо. Кавана потерял равновесие и закачался. Потом рванулся вперед, чтобы нанести следующий удар.

— Не делайте этого, ради себя самого! — крикнул Слейд. — Сотрудничество с нами — ваш единственный шанс выжить, не говоря уж о том, чтобы добиться признания, о котором вы мечтаете.

Настроение Кавана снова изменилось, как всегда молниеносно. В красных глазах появился хитровато-злобный блеск.

— Может, вы и правы: может, живыми вы принесете мне больше пользы, чем мертвыми.

Кавана внезапно развернулся и ушел. Его фигура растворилась во тьме подземелья. Шаркающие шаги звучали где-то в коридоре все тише и тише, потом хлопнула дверь. Мы со Слейдом посмотрели друг на друга в немом недоумении.

— Что у него на уме? — спросила я.

— Не имею ни малейшего понятия, — ответил Слейд. — Однако лучше бы нам поскорее выбраться из этой клетки.

Он рванул замок, но тот оказался слишком крепким. Я подергала прутья — безуспешно: они были прочными, не отогнуть. Слейд просунул руку между ними, но она не дотягивалась до табуретки. Ключ, словно фальшивое золото, издевательски поблескивал на ней. Мы попробовали сдвинуть с места саму клетку — выяснилось, что она привинчена к полу болтами. Сняв куртку, Слейд взял ее за кончик рукава и, размахнувшись, попытался подтянуть ключ. Единственное, чего он добился, это то, что ключ упал на пол и, ударившись об него, отскочил еще дальше.

— Проклятие! — выругался Слейд.

— Может, удастся отпереть замок? — Я поднесла руки к волосам, чтобы вынуть шпильку, и тут мы услышали грохот катящихся колес. Слейд сделал мне знак остановиться и быстро надел куртку. Приняв невинный вид, мы стояли и ждали, надеясь, что Кавана не заметит упавшего на пол ключа.

Он появился, толкая перед собой тележку, груженную ящиками, бочонками и всевозможными инструментами.

— Вот оно, мое изобретение. Я решил, что люди должны узнать о моих достижениях, прежде чем я умру. Вам оказана честь быть первыми. — Кавана склонился над одним из ящиков и открыл его. Внутри на соломе лежала дюжина склянок с металлическими крышками. — Взгляните! — Поставив на ладонь, он поднял одну склянку над головой и, сияя от гордости, продемонстрировал ее порошкообразное коричневатое содержимое. — Квинтэссенция моих научных изысканий.

— Это болезнетворный материал, которым вы заразили тех женщин в Уайтчепеле? — догадался Слейд. Мы с отвращением смотрели на склянку.

Кавана расхохотался:

— Нет-нет! Те опыты представляли собой лишь начальную стадию моей работы. — Он встряхнул склянку; порошок внутри завихрился. — Это культура куда более грозной болезни. Вы когда-нибудь слыхали о «болезни сортировщиков шерсти»? [11] Легкая форма сибирской язвы.

Я кивнула. «Болезнь сортировщиков шерсти» была бичом коров, овец и коз, а также фермеров, производящих различную продукцию животноводства, — отсюда и название. Городские жители называли ее «болезнью тряпичников», имея в виду людей, которые изготовляли пуговицы из рогов животных, щетки из щетины, обрабатывали кожу или имели дело с одеждой, касавшейся тел людей, страдавших этой болезнью. Симптомами ее служили кашель, боль в горле, слабость и острая затрудненность дыхания. Обычно болезнь сводила человека в могилу за несколько дней. Ни лекарств, ни профилактических средств против нее не существовало — разве что следовало кипятить вещи и постельные принадлежности жертв, мыть со щелоком помещения, в которых они находились, и кремировать тела умерших. Это была одна из самых древних и грозных болезней в истории человечества; многие полагали, что она и есть тот шестой мор, который упомянут в Библии. Ее вспышки в прошлом часто обрушивались на Европу. Ужас поразил нас со Слейдом, когда мы поняли, в чем суть изобретения Кавана.