Ксения Нестерова - Где найдешь, где потеряешь…

– Я просто разыскиваю его по делу, – пояснила Анфиса.

– Так вы его не знаете и никогда не видели? – поинтересовалась она. Анфиса отрицательно качнула головой.

– А-а, – немножко разочарованно протянула рыжеволосая. – Тогда сейчас сами убедитесь. Мужик во! – и продемонстрировала большой палец руки. – У нас почти все девчонки по нему сохнут… Вон и Надька тоже!

– Да перестань, – недовольно отмахнулась Надежда.

– Сохнет, сохнет… – смеялась рыжеволосая. Ей явно нравилось издеваться над подругой. – Только он – кремень. Сколько они его ни обхаживают, ни на одну не клюнул… – Девица была из любительниц поболтать, и Анфиса с удивлением ее слушала, идя с ними рядом, тем более что им оказалось по дороге.

Больше всего Анфису поразило, что Николай, оказывается, довольно красивый и интересный мужчина. Ей никто этого не говорил…

«Может, просто девчонки по молодости бесятся, – думала она. – Все мы влюблялись в школе в учителей, и они нам казались красавцами. А теперь глянешь на фотографию и удивляешься. Урод уродом! А мы сохли…» В Анфисином воображении образ Николая сначала вообще никак не складывался, а потом стал ассоциироваться с его дядей. Она ожидала увидеть такого же неприятного, умалишенного, только моложе. Эдакий маньяк с дрожащими руками и слюной на подбородке.

А рыжеволосая продолжала трещать:

– Знаете, песня такая старинная была… Ой, сейчас точно не вспомню… Там что-то: «На побывку едет молодой моряк…», а дальше там как? А, вспомнила: «Хором девушки вздыхают, мы не нравимся ему…», ну, потом он им все о море, а им хочется о любви. Вот и у нас так же получается – они ему о любви, а он им все о жмуриках.

– О ком? – спросила Анфиса.

– О трупах…

– А тебя он не интересует? – поинтересовалась Анфиса, чтобы поддержать разговор. Подруга рыжеволосой Надежда шла молча, по-прежнему обиженно поджав губы на подругу.

– Да на что он мне? У меня муж есть, – ответила она.

– Как муж? – удивилась Анфиса. – Я подумала, вы студентки.

– Студентки, – подтвердила рыжеволосая. – Только я ранняя пташка – в пятнадцать замуж выскочила. Да у меня сыну скоро два годика будет, – гордо произнесла она. – А Кушнир – он действительно странный. Холостой, ну и пользовался бы моментом, щюпал бы наших дурочек. Ан нет.

– А специалист он хороший? – Анфиса решила поменять тему разговора, ей вдруг стало жаль Надежду. Вид у нее был очень уж несчастный, девчонка, похоже, действительно была влюблена.

– Да, – тут же оживилась Надежда. – Он очень хороший специалист, его здесь все хвалят. И родственники всегда благодарят.

– Ага, – подтвердила рыжеволосая. – Тут уж ничего не скажешь. Покойнички у него – как огурчики малосольные, только что не хрустят… Хотя никто не пробовал, – она засмеялась. А Анфису передернуло от ее шуточки, девица явно была без комплексов. – Секрет он, что ли, какой знает, да только ни с кем не делится… Вот и пришли. Вы тут подождите, – они остановились возле боковой двери. – Это наш служебный вход. Я вам его позову. Или нет. Лучше пусть Надька.

И девчонки скрылись за дверью. Через минуту дверь открылась, и оттуда выпорхнула рыжеволосая.

– Сейчас, он только руки вымоет. А хотите покойничков посмотреть? – с издевкой спросила она у Анфисы.

– Нет, – резко ответила та. – Я на них за последнее время достаточно нагляделась.

– Ну что ж, – разочарованная девица исчезла за дверью…

Пришлось ждать минут десять.

– Вы ко мне? – спросил Анфису высокий мужчина, выйдя на улицу. – Я Кушнир. Если заморозка на дому, то я этим не занимаюсь, – сразу предупредил он.

– Заморозка? – переспросила Анфиса.

Она внимательно глянула на него и увидела, что девчонки правы. Он действительно был красив. Стройный, даже несколько худощавый, однако в каждом его движении чувствовалась внутренняя сила. Копна густых, слегка вьющихся волос с проседью украшала его голову. Правильные черты лица, волевой подбородок. Вот только глаза… Анфиса никак не могла поймать их выражения. А считают, что глаза – зеркало души. В глазах Николая отражались только потемки.

– Нет, я к вам по другому делу, – Анфиса думала, как лучше начать, – Я родственница Антона Кротова…

Николай недовольно покачал головой и вдруг резко спросил:

– Как вас зовут?

– Анфиса.

Он никак не прореагировал на ее ответ. Анфиса, заметив, что он вышел только в халате, наброшенном на рубашку, спросила:

– Мы не могли бы с вами где-нибудь поговорить? На улице холодно…

– А нам не о чем с вами говорить, – отрезал Николай и повернулся, чтобы уйти.

– Я знаю, что вы ищете Светлану… – Анфиса чувствовала, что его надо как-то заинтересовать. – Я тоже. Может, нам вместе это будет сделать легче?

Он остановился и обернулся:

– Зачем вам ее искать? – Он насторожился и весь напрягся.

«Как пантера перед прыжком, – промелькнуло у Анфисы сравнение. – А жертва кто? Я?»

– Я хочу знать, что случилось с Антоном, – откровенно сказала Анфиса, она уже поняла, что с ним лучше не играть в кошки-мышки.

Он недобро глянул на нее, и Анфисе показалось, что глаза у него абсолютно черные, даже зрачка не видно.

– Она не знает, – твердо сказал он и ушел, хлопнув дверью.

– А кто знает? – кинула ему вдогонку Анфиса.

– Дьявол, – услышала она его голос из-за двери.

Пораженная ответом, Анфиса кинулась за ним следом, но стоило ей войти в здание, как на ее пути встала женщина.

Посторонним нельзя, – отчеканила она, тесня Анфису к выходу. – Здесь тебе не цирк, здесь последнее жилище усопших.

– Мне нужен Кушнир.

– Мало ли кому кто тут нужен. И потом я же

слышала, что он не желает с тобой разговаривать. – И она бесцеремонно вытолкала Анфису на улицу.

Катька, подхватив под руку Валета, шагала с ним по направлению к знакомой общаге. Там жил рубаха-парень Вовчик и тусовались местные наркоши. От всего пережитого у нее тряслись руки, она понимала, что без хорошей дозы «герыча» ей сегодня просто не обойтись.

Общага была старая и заброшенная. Когда-то она принадлежала одному из московских заводов. Денег на ее содержание у завода не было, да и необходимость в ней отпала, завод давно обанкротился, так что рабочие руки ему были больше не нужны. Ее обитатели, что пооборотистее, умудрились где-то пристроиться по-человечески и съехали… Теперь здесь тусовались в основном наркоманы, бомжи и шлюхи самого низкого пошиба.

Несколько раз тут стреляли. Пару раз кого-то подрезали насмерть. Нередко били друг другу морду. Досталось однажды в общаге и местному участковому, который пришел сюда задерживать нарушителя, после чего общагу перетрясли с московским ОМОНом. Вот это был погром – всем погромам погром. Всем новеньким о нем рассказывали, как о гибели Атлантиды или об извержении Везувия.