Аркадий Лапшин - Паром на Wall Street

Ноябрь, 03, Понедельник, вечер

Внимание пассажиров! Морской паром «Джон Кеннеди» совершает регулярный рейс по маршруту «Большой город – Остров». Ориентировочное время прибытия в пункт назначения – 8.15pm. Мы просим пассажиров обратить внимание на местонахождение спасательных жилетов. Персональные спасательные жилеты располагаются под каждым креслом пассажирских салонов. На открытых палубах жилеты находятся в продольных лотках, расположенных напротив скамеек для сидения. При аварии судна или другой опасности пассажиров просят неукоснительно выполнять инструкции экипажа судна. Курить во время рейса категорически запрещается. Счастливого плавания…

По вечерам, по пути домой, паромная компания не собирается вообще или собирается в урезанном количестве. Время окончания работы у тружеников Wall Street всегда определяется только обстоятельствами прошедшего рабочего дня. Уход домой вовремя – это большая удача, потому, что случается крайне редко. Сегодня Олег даже не стал подниматься на вторую палубу судна – он присел на первом попавшемся месте.

- Как же они меня достали эти вонючие твари…

Грёбаные компьютерные капы, а ещё экспертами прикидываются…

Я им показал, какие из них эксперты…

Они – самые настоящие паразиты на теле трудящихся…

Опять заставили меня вспомнить лондонскую историю, мой арест и проклятую тюрьму. Как давно всё это было…

Олег.

Я достаточно быстро понял, что влюбился всерьёз. На мою беду вскоре после нашего знакомства у Вики тяжело заболела мать. Моя возлюбленная взяла академический отпуск и посвятила себя уходу за мамой. Я, в полном смысле слова, выпрашивал у неё редкие свидания. В ответ на мои мольбы, Вика изредка вырывалась из дому на пару часов. Я подхватывал подружку у подъезда в свой «Жигуль» и спустя полчаса, мы оказывались либо в моей комнате в доме родителей, либо, в тёплое время года, в каком-нибудь леске за городом. Мы немедля начинали заниматься любовью, так как ни на что другое у нас не хватало времени. Иногда я всё-таки пытался бороться с нашими обстоятельствами. В такие дни, перед началом любовных игр, я канючил своей подруге нотацию по теме «как мало времени ты уделяешь нашим отношениям». Когда такое случалось, моя возлюбленная, не обращая никакого внимания на моё нытьё, спокойно расстегивала молнию на моих джинсах и начинала поглаживать моё немедленно восстающее достоинство. Потом она поворачивала ко мне своё невинное, задорно-улыбающееся личико и дразнила:

- Ну что же ты медлишь…?

Я впивался губами в её рот, одновременно освобождая её тело от всей одежды. Наши тела сливались. Моя голова улетала. Меня зацикливало на повторении какой-нибудь примитивной фразы, типа: - Я так тебя люблю. В ответ моя подруга только стонала. Когда всё заканчивалось, я снова думал о том, что обречён на свою любовь. У меня уже не было выхода. Я сделал Виктории предложение. Возлюбленная просила отложить создание нашей семьи на неопределённый срок, до лучших времён. Я настаивал на своём. Моим коронным аргументом однажды явилось рискованное заявление о том, что я хочу помогать Вике по уходу за её мамой – будущей тёщей. Виктория отшучивалась нашей молодостью и неготовностью к семейной жизни. В другой раз она старалась перевести разговор на обсуждение обморока или результатов анализов её мамы. Я в мыслях, конечно, ненавидел несостоявшуюся тёщу и даже, боясь признаться в этом самому себе, в глубине души тайно желал ей смерти. Я ещё не понимал, что смерть матери Вики ещё больше отдалит меня от любимой.

Тамара Викторовна вскоре умерла. Я переживал с Викой её горе, как мог, помогал с похоронами и старался не отходить от любимой ни на один шаг. Мы жили вместе. Моя любимая пребывала в глубоком расстройстве. Однако нам нужно было возвращаться к нормальной жизни – зарабатывать деньги, ходить на занятия, сдавать экзамены, делать покупки. В один вечер я поздно вернулся домой после занятий и посещения продовольственного магазина. На кухонном столе лежала записка, жёсткий и телеграфный текст которой запомнился мне на всю оставшуюся жизнь:

Олег! Я не могу больше оставаться в городе. Всё здесь напоминает о мамочке. Я ненавижу здесь всё и всех, кроме тебя, мой любимый. Мне категорически необходимо уехать на время из Львова. Случайно подвернулась удачная оказия. Милый, не ищи меня. Мне очень нужно сейчас недолго побыть одной. Я тебя очень люблю, но у меня сейчас совсем нет душевных сил для серьёзных отношений. Извини! Пожалуйста, подожди меня всего один год.

До свидания, любимый!

Твоя самая большая и важная победа в жизни – Виктория.

Р.S. Ты можешь пользоваться моей квартирой, сколько тебе понадобится. Я заплатила домоуправлению за год вперёд…

Для того чтобы установить местонахождение Вики на нашей планете, мне пришлось провести целое расследование, достойное профессионального детектива. Я объехал, обошёл и опросил около трёх десятков человек, имеющих хоть какое-нибудь отношение к среде обитания моей невесты. Соседи, подруги по учёбе, секретарь кафедры, сотрудники Тамары Викторовны по парикмахерской и даже священник, которого Вика приглашала на похороны матери - все эти люди были мной дотошно допрошены. Результат нулевой – никто ничего не знал…

Полностью отчаявшись, я устроил детальный обыск всего содержимого Викиной квартиры. В одном из ящиков письменного стола я нашёл блокнотик, в который Вика занесла все мероприятия, потребовавшиеся ей для организации похорон матери. Несколько страничек, в табличном виде, сохранили название инстанции или учреждения, вид услуги, имя для контакта, телефон и денежный расход.

Все записи в блокноте были составлены аккуратно, мелким и старательным почерком бывшей школьной отличницы, в хронологическом порядке событий. Поэтому запись, выполненная наскоро и небрежно, большими буквами по диагонали одной из страничек: London, (0171)254 0976, m. Johnson выглядела неожиданной и сразу бросилась мне в глаза. Эта запись была явно сделана Викой в расстроенном состоянии, на скорую руку и, по всей видимости, сразу же после похорон матери.

Назавтра я привёл в Викину квартиру своего приятеля, который учился в университете, на факультете западноевропейских языков. Когда мы позвонили по лондонскому телефону, оказалось, что номер принадлежит столичному отделению британского агентства по трудоустройству. Как выяснилось из разговора с представителем агентства, Виктория Романенко откликнулась на их объявление, опубликованное в нескольких восточноевропейских газетах. В объявлении шла речь о позиции прислуги в квартире пожилой английской леди, бывшей олимпийской чемпионки времён середины двадцатого столетия по одному из видов лёгкой атлетики. Работодателя очень привлекли спортивная направленность образования и атлетическая подготовка Виктории. Кроме работы по дому, хозяйка также желала получать от прислуги профессиональный массаж и наставничество в облегчённых спортивных занятиях.