Игорь Рябов - Пуля уже в пути (СИ)

— И те, кто вас упустил, — тоже, — дополнил старший по званию. — Ваш Лобанов же цел и почти невредим. Пока он у нас, в армейском госпитале. Когда залечит переломы, он свободен. Для нас он не представляет интереса. Ещё есть вопросы?

Мы уже спускались по откосу к мосту. Подумав несколько секунд, я отозвался:

— Конечно же, есть. Меня очень интересует, как вы умудрились найти меня сегодня. Честно говоря, я думал, что игра закончилась, и не в мою пользу.

— Когда приедешь домой, то вытащи из воротника пальто маячок, — недовольно ответил Новиков, словно ему не нравилась отведенная роль.

— А на кой ляд тогда понадобилось пускать за мной наружку?

— А чтобы подстраховаться, если события пойдут так, как произошло сегодня. И мы оказались правы. После того как вы смогли прорваться через наш пост на въезде в область, мы махнули на всё рукой и опять изменили план, предоставив вам возможность действовать по собственному усмотрению. Все равно вас невозможно удержать. Но на всякий случай мы продолжали за вами наблюдать, чтобы избежать осложнений и в случае надобности прийти на выручку, когда созреет ситуация. И вроде бы нам это удалось.

— Вполне, — подтвердил я.

— А после того, как вы оторвались в метро, вам на хвост сели другие ребята. Только вы их не смогли обнаружить.

— Ловко, ничего не скажешь. Значит, вы в курсе почти всего, что я успел здесь натворить?

— Более или менее, — понимающе ухмыльнулся полковник. — И если вас заботит, что мы думаем об Уголовном Кодексе, то можете не волноваться. Мы предпочитаем не захламлять себя ненужными бумажками. Главное, чтобы пусть даже не совсем правильные методы в отношении далеко не добропорядочных лиц привели к положительным по своей сути результатом. Да и не привыкли мы работать внутри своей страны, а за границей, как вы понимаете, наши сотрудники постоянно нарушают законы уже одним своим присутствием там.

— Хотя бы раз в жизни нашел родственную душу, — я счастливо улыбнулся, но тут же нахмурился. — То есть я у вас был за живца? А ловили вы. Я правильно понимаю?

— Искусство требует некоторых жертв. Мы не видели другого выхода.

— Тогда у меня больше нет вопросов.

Молчание длилось не более минуты. А затем майор спросил в упор:

— Так где же злополучная дискета, Игорь Васильевич? Вам без неё будет намного спокойнее, поверьте. А нам она крайне необходима. Мы ведь и плясали под вашу дудочку только из-за неё.

Я слегка повернулся в его сторону и удивился:

— Какая ещё дискета? Знать ничего не знаю…

— Перестаньте придуриваться, — строго сказал полковник. — Она осталась у вас. Но вам лучше от неё избавиться. Или вы и нам не доверяете? Тогда у вас мания преследования, и стоит обратиться к хорошему психиатру.

В его голосе послышался сарказм. Правда, едва уловимый за доброжелательным тоном.

— Вам я тоже не доверяю, — пришлось подтвердить его худшие опасения. — Спасибочки, конечно, за спасение из лап бандитов в форме, но…

Я обвел их пристальным взглядом и спокойно продолжил:

— Но и в вашей конторе завелся некий крот. Иначе чем вы сможете объяснить то, что я попал под колпак сразу же, как только ступил на российскую землю? Ведь именно ваша фирмочка нас доставила. И никто, кроме ваших сотрудников, не мог знать, когда и где мы появимся.

Они угрюмо промолчали, а я продолжил, стараясь зацепить их побольнее:

— И я догадываюсь, кто из ваших работал совместно с ментовской братией. Хотя какие они менты? Обычные бандиты с большой дороги. Настоящие совсем не такие. Так вот, их полковничек, перед тем как окочуриться, кое о чем намекнул мне, дал зацепочку. Он-то предполагал, что беседует уже с покойником. Но просчитался.

Машина остановилась перед подъездом четырнадцатиэтажки, но я не торопился выходить. Хотя Николай уже взялся за ручку дверцы и был готов в любой момент выскочить наружу.

— Так что получите её лишь тогда, когда разберетесь с внутренними врагами, — закончил я наш содержательный разговор. — А раньше и не рассчитывайте.

Полковник с майором недовольно переглянулись. Потом старший, махнув рукой, согласился:

— Пусть будет по-вашему. Вы сейчас не в том настроении, что бы позитивно мыслить. Поговорим завтра утром, если не возражаете. В эту ночь вам уже ничего не угрожает, а нас не спасут двенадцать часов.

И он, напряженно что-то обдумывая, нахмурился. А потом продолжил:

— Кстати, можете не волноваться. Ваша дочка у нас. Это мы её забрали с квартиры вашего друга по предложению Новикова. Так было безопаснее для неё и спокойнее для нас. Мы не хотели, чтобы в этой заварухе пострадали ещё и дети. Она в военном городке под хорошим присмотром. В школу не ходит, но стрелять в тире учится регулярно. И кажется, ей там нравится.

Он улыбнулся, сверкнув рядом крупных и ровных зубов. Сердце у меня радостно зашлось, словно я попал на самолете в воздушную яму. Дыхание перехватило. Как гора с плеч свалилась. А я-то всю дорогу ломал голову, где же её теперь искать. Даже собрался "Легион" на уши поставить.

— Что ж вы молчали?! — чуть ли не выкрикнул я в сердцах. — Могли бы в первую очередь рассказать.

— Так вы не спрашивали, — качнул головой Пахутин. — Вам её сейчас доставить или до утра подождем?

Я посмотрел на темень за окном салона и, грустно вздохнув, ответил:

— Теперь уж до утрам подождем. Чего девчонку от сладких снов отрывать. Небось мальчишки снятся. Так я пошел, — не то спросил, не то просто сообщил я. — Утро вечера мудренее.

И толкнул Новикова в бок локтем, приказывая очистить путь. Он, виновато сверкнув в темноте карими глазищами, выбрался наружу. Я выполз следом. Николай топтался рядом с машиной. Сделав пару шагов вперед, я остановился, словно вспомнил об очень существенной детали. Развернувшись, поманил Новикова пальцем. Тот осторожно, будто крался по минному полю, приблизился. Его начальство терпеливо ожидало в машине.

— Так ты знал, где Ксюшка, и не нашел возможности меня успокоить?

Он потупился, тем более что прекрасно понимал, в каком состоянии я пребывал последние дни, как тревожился за девчонку. Но и от своей чертовой секретности не мог отступить.

— Выбирай, в челюсть или под дых, — мрачно произнес я.

Он поднял на меня удивленные глаза, оторвав взгляд от созерцания снега на асфальте. Там сквозило абсолютное непонимание сути вопроса. Пришлось повторить более четко.

— Я спрашиваю, куда тебе ударить. В челюсть или под дых? Чего здесь непонятного?

Он потоптался на месте не зная, что выбрать, став похожим на обиженного медвежонка. Наконец еле слышно выдохнул:

— В челюсть.

И попытался закрыть руками свою образину. Вышло у него это неуклюже. А я, недолго думая, врезал ему со всей дури кулаком в брюхо. Новиков от неожиданности ойкнул и слегка согнулся в поясе. Я похлопал его по спине и сказал на прощание: