Энн Грэнджер - В поисках неприятностей

— Слушай, дорогуша, ты тут что, слежку устроила? Я торгую нейлоновым тюлем, а не героином каким-нибудь, будь он неладен!

— У вас имеется лицензия на торговлю с лотка? — осведомилась Дженис.

— Сделай одолжение, отвяжись, куколка! — взмолился торговец. — Неужели вам больше нечем заняться, кроме как преследовать честных предпринимателей?

— Покажите лицензию! — приказала Дженис.

Когда мы тронулись с места, я заметила: ее что-то беспокоит. Потом она спросила с задумчивым видом:

— Франческа, неужели сразу видно, что я служу в полиции?

— Наверное, некоторые сразу это замечают, — дипломатично ответила я.

Мой ответ ее как будто озадачил.

Когда я вернулась в свое временное жилище, то увидела на лестнице около двери Ганеша. Рядом с ним на верхней ступеньке лежала сетка с апельсинами.

Он приветствовал меня словами:

— Вот, пришел взглянуть, как ты тут устроилась.

Его голос и поведение были более сочувственными, чем когда мы с ним разговаривали в последний раз в магазине; он смутно напомнил мне посетителя, который пришел навестить друга в больницу. Наверное, общаться с больным и с человеком, попавшим в беду, одинаково сложно. Ну а апельсины он прихватил вместо цветов, которые принято приносить в послеоперационную палату. Правда, мне всегда казалось, что больным лучше носить как раз фрукты, а не цветы. Фрукты не напоминают о похоронах.

— Не спрашивай! — сказала я, отпирая дверь квартиры и пропуская его. — Я все утро ездила по Камдену с инспектором Дженис, пытаясь подтвердить свое алиби.

— И как, удалось? — Ганеш положил апельсины на стол и бросил на меня сочувственный взгляд.

Я рассказала ему обо всем, что с нами было, и закончила свой рассказ словами:

— Уже что-то!

Он пожал плечами и окинул квартиру неодобрительным взглядом. Потом сказал:

— Сейчас заварю нам чаю.

Он вышел в кухню, и я услышала, как он гремит там посудой.

Хотя иметь любовника всегда приятно, секс иногда мешает. Бывает, что гораздо больше нужен просто друг. Вот почему мы с Ганешем просто друзья.

Друг — человек, которому можно рассказать о своих неприятностях, с которым можно поспорить. С другом можно не видеться неделями, а потом встретиться и продолжить разговор с того, на чем он оборвался. При этом вы ничем не связаны и ваши чувства не задеты. По-моему, трудности — тот фундамент, на котором выросла наша с Ганом дружба. У него свои трудности, а у меня свои. Я не до конца способна понять его проблемы, а он мои, но это не важно. Я слушаю его, а он слушает меня. И хотя разговоры не решают наших проблем, нам обоим становится легче.

Не стану никого обманывать и уверять, будто влечение между мужчиной и женщиной не играет никакой роли. Иногда я замечаю, что Ганеш как-то вопросительно поглядывает на меня. Видимо, и он время от времени ловит меня за таким же занятием. Но дальше взглядов мы пока не продвинулись. Нам хорошо и так. Не зря ведь народная мудрость гласит: не надо чинить то, что не сломано. Иногда, правда, я жалею об этом.

Сейчас я чувствовала себя совершенно измотанной. Мне в самом деле не хотелось ни с кем разговаривать, даже с Ганешем, но мне нужна была поддержка.

Когда мы перешли в кухню и сели пить чай, он сказал:

— Фран, я тоже попробовал кое-кого расспросить — в основном покупателей. Но сейчас так трудно кого-то разговорить! После того, как это случилось, все страшно разволновались, а сейчас уже забыли о происшествии. Гораздо больше наших покупателей волнуют цены на овощи. Если они что-то и знали, то давно забыли.

— У меня сложилось точно такое же впечатление, — мрачно сказала я. — И все равно — спасибо, что пытался мне помочь.

— Папа говорит: если тебе нужны деньги, нам по-прежнему требуются помощники по пятницам и субботам.

Я возразила: по-моему, мистеру Пателу вовсе не хочется, чтобы я работала у них в магазине. Он наверняка считает меня источником разных бед. Я забиваю Ганешу голову мыслями о независимости и свободной жизни, якшаюсь с подозрительными типами. К тому же я, как оказалось, не в ладах с полицией.

— Ты нравишься моим родителям, — упрямо возразил Ганеш. — Лично ты. Остальные… все дело в столкновении культур. Пусть они тебя не понимают до конца, ты им все равно нравишься.

— Им кажется, что я сбиваю тебя с пути истинного, — не подумав, брякнула я.

Ганеш вдруг разозлился:

— Фран, прекрати сейчас же! Неужели ты думаешь, что я всю жизнь мечтаю продавать картошку и бананы старухам с авоськами? Послушай, что я придумал!

Он наклонился ко мне через стол:

— Я много размышлял. Нам с тобой просто необходимо переменить свою жизнь. Способ есть. Я кое-чему научился, работая у отца в магазине. Знаю основы ведения бизнеса. Мы с тобой вдвоем можем открыть малое предприятие — в любой отрасли, в какой только захотим! Сходим в банк, уговорим выдать нам небольшой кредит на развитие бизнеса. Получим субсидию на открытие дела… Кстати, я в последнее время не хлопал ушами, а присматривал подходящее место. А если понадобится помощь с бухгалтерией, на первых порах нам поможет Джей — по-родственному, бесплатно.

Давно уже я не слышала такой откровенной чуши! А поскольку предложение исходило от Ганеша, которого я привыкла считать человеком разумным, я просто не поверила собственным ушам. Неужели он в самом деле считает, будто у нас что-то получится? Даже если у него впрямь есть деловые способности, которых я лишена напрочь… Скорее всего, родители стали снова давить на него с женитьбой, вот он и вылез со своей бредовой затеей. И кстати, тут же разоблачил себя, объявив, что Джей поможет нам с бухгалтерией. Он пытается усидеть на двух стульях. Мечтает о независимости, но по-прежнему во всем полагается на семью!

Я довольно резко ответила:

— И думать забудь. Затея совершенно идиотская! Надо совсем спятить, чтобы согласиться. И я точно не вынесу, если твой зять будет являться раз в неделю, чтобы проверять бухгалтерские книги!

— Хотя бы подумай, — обиделся он.

— Копы буквально не дают мне продохнуть. Как мне думать о чем-то еще? Я даже не могу больше думать о том, что случилось с Терри!

Ган что-то буркнул, и я поняла, что он здорово на меня обиделся. И все же я никак не могла представить себя в роли владелицы малого предприятия — даже после того, как раскроют убийство. Мне трудно было представить себя за столом, подбивающей баланс. А если над душой еще будет стоять Джей… Нанимать работников, думать о налогах, прибылях и убытках? Да я скорее выброшусь из окна! Теперь я лучше понимала, почему мы с Ганешем, скорее всего, так и останемся просто друзьями. Уж очень мы разные. В глубине души Ган — сторонник традиционного образа жизни, консерватор. А я… такая, какая есть. Меня можно назвать цыганкой, городской кочевницей. Ни постоянного места жительства, ни постоянной работы, вообще ничего постоянного. Синоним для такого образа жизни — «свобода».