Наталья Андреева - Нагадали мне суженого

Ресторан, в который меня привезли, разумеется, принадлежал Аксенкину. Увидев меня, жирный, усатый, похожий на кота метрдотель ухмыльнулся и сказал:

– Раздевайся, Нил Стратонович ждут.

Я скинула ему на руки шаль и посмотрела сверху вниз презрительно. На двенадцатисантиметровой шпильке я могла себе это позволить: смотреть на людей сверху вниз. Споткнуться на лестнице? Много чести!

Когда Аксенкин меня увидел, у него просто челюсть упала, а изо рта потекла слюна. И я его понимаю. Кое-чего мне от природы не досталось, груди, например. Потому что в это самое время я стояла в очереди к Создателю за ногами. И с гордостью могу сказать, что оказалась там одной из первых. Чем-то меня привлекла дверь с надписью «Ноги», хотя там было много дверей. Но я ломилась именно в эту. И если в купальнике мои ноги трудно как следует оценить, то в золотых туфлях на шпильке они предстали во всей своей красе, и у Нила Стратоновича пропал дар речи. Впрочем, он быстро его обрел. Сказал:

– Да-а… – И тут же: – Водки мне!

– А мне куда сесть? – спросила я.

– Лучше стой. Отсюда вид замечательный открывается. На твои гм-м… Туфли.

– Знаете, я так долго не простою.

– А жаль. – Он вздохнул. – Я, пожалуй, нашел бы тебе работу. И зарплату положил бы хорошую.

Я, не дожидаясь разрешения, села. Платье, разумеется, задралось, но и вид Аксенкину уже не открывался. На туфли. Они, эти туфли, очутились под столом.

– А ты что будешь пить? – спросил он.

– Я вообще-то не пью.

– Да ладно! – прищурился он. – А там тогда что было, в поле под дождем?

– Сами понимаете, мы грелись.

– Что ж, Сеня согреть тебя не мог?

– Он потом… – Я слегка зарумянилась. – Согрел.

– И я бы мог… потом.

– Давайте сначала о деле поговорим, – рассердилась я.

– Слушай, перестань мне выкать! – Он тоже слегка разозлился.

– И как мне вас прикажете звать?

– Имя-то у меня не очень, гм-м… ласковое, но уж какое есть. Так и зови – Нил. Можно без отчества.

– Кстати, откуда имя?

– Родители мечтали в Египте побывать.

– Вы, то есть ты, надеюсь, осуществил их мечту?

– И не один раз, – заверил он. – Тезку своего видел. Понравился. Большая река, могучая. Ну, давай, что ли, выпьем?

– А пива нет?

– Какое пиво? – поморщился он. – Хотя бы коньячку.

– Привычка, знаешь ли. – Я невольно вздохнула, вспомнив Полкашу, а потом Сеню. Какие меня здесь ждут сюрпризы?

Он сделал знак официанту. Мигом принесли пиво. Пора приступать к делу. Не о любви же мы с ним пришли сюда разговаривать?

– Ну, давай. Излагай.

Я вкратце изложила проблему.

– Не догнал. – Нил наморщил лоб. – Твой-то какой интерес?

– Никакого, – заверила я. – Но город без театра зачахнет. Его надо спасать.

– Опять не догнал. Повторяю вопрос: что лично ты с этого будешь иметь?

– Я тебе во второй раз отвечаю: ничего. Но город…

– Так. Стоп. Давай сначала. – Он сам налил себе водки. К моему огромному удивлению, он был трезв как стекло и с каждой новой рюмкой все трезвел и трезвел. Я, честно сказать, никогда не видела, чтобы спиртное так влияло на человеческий организм. – Давай. Пей.

– Я не хочу.

– Пей, я сказал!

Какое-то время я послушно давилась пивом.

– Теперь излагай.

– Город не должен узнать, что Станиславский аферист.

– Почему?

– Потому что тогда у нас не будет театра.

– Ну и что?

– Как это что?! – возмутилась я. – У нас все знают, кто такой Шекспир! И даже цитируют Мольера! А с каким успехом прошла «Женитьба Фигаро»? Разве не хороша была Капка в роли Сюзанны?

– Ты хочешь осчастливить город, где тебя все ненавидят? – насмешливо спросил он. – Кто тебе мешает читать этого, как его? Во! Мольера дома под одеялом?

– Вы… Ты прекрасно знаешь, кто такой Мольер! – Я выпила и разгорячилась. – Ты просто прикидываешься простачком!

– Точно, – насмешливо сказал Нил.

– И тебе не все равно, что народ в твоем родном городе не какое-нибудь быдло!

– Уверена?

– Да!

– А теперь представь, что мне наплевать. – Его ледяной взгляд уперся в меня. Точно – стена! Сейчас мне будет очень больно. – Мне плевать, как живет это быдло. Я ненавижу провинцию. Но понимаю, что для Москвы я мелковат. Не потяну, денег не хватит. Здесь я король, а там буду певчим в хоре. По сигналу рот открывать и царя славить. А я не люблю, когда меня за ниточки дергают. Лучше уж я сам это буду делать. Если бы я мог, я бы весь его сровнял с землей, – он сжал кулаки, – этот поганый городишко.

– За что? – потрясенно спросила я.

– За то, – отрезал Нил. – Меня ненавидят не меньше, чем тебя. А может, и больше. По крайней мере мы оба знаем, как чувствуют себя люди, на которых регулярно наводят порчу, – усмехнулся он и потянулся к бутылке водки. На сунувшегося было в дверь официанта рявкнул: – Вон! Я с человеком беседую!

– Нельзя… – Я судорожно сглотнула. – Нельзя так относиться к людям…

– Можно. И нужно. Потому что они, люди, состоят исключительно из дерьма. Давай выпьем.

Мы выпили, он водки, я пива, подумав, что отныне буду его ненавидеть, это пиво.

– Вы… ты не дашь мне денег?

– Дам, – спокойно сказал он.

– Я должна их отработать?

– Точно!

– Я должна с тобой спать?

– Это по желанию, – насмешливо ответил Нил. – Принуждать не собираюсь.

– Но что я должна сделать?

– Пока просто живи. Когда найдешь картину, отдашь ее мне. И скажешь, в чем секрет. Я выдам тебе требующуюся для взятки сумму, если ты уверена, что картина эта и в самом деле ключ к большим деньгам. Ты ведь это утверждала? – У него отличная память. Кто бы сомневался.

– Да, – кивнула я.

– Подтверждаешь?

– Да.

– Значит, проблемы нет. А коли не случится, так у тебя есть счет в банке.

– Да. – Я опять кивнула.

– Ну, давай спасать город, – вздохнул он. – Сколько, говоришь, она спросила?

– Двадцать тысяч долларов.

– А сначала?

– Не поняла?

– Ты что, даже не торговалась? – сердито спросил Нил.

– А что, надо было?

– Конечно! Люди, которые хотят что-то продать, изначально называют цену вдвое больше. И те, кто хочет купить, тоже называют сумму вдвое меньше той, которую хотят потратить. Следовательно, она думала о десяти. А ты должна была сказать пять. Поняла?

– Не очень.

– Червонец она с тебя хотела. Но можно цену сбить. Я бы вообще не платил, – сказал он задумчиво. – Все знают эту азбуку: нельзя платить шантажисту. Сколько, говоришь, она дала тебе времени?

– Десять дней.

– А ну, дай мне ее телефон.

– Зачем?

– Она когда-нибудь разговаривала со Станиславским? Я не про сеанс спиритизма, а про нашего афериста.

– Нет, никогда.

– Так в чем дело? Я – это он. Замкнем проблему на меня. А город может спать спокойно, – сказал Нил насмешливо. – Люблю должников. – Он довольно потер руки. – На этом весь мой бизнес строится. Не на деньгах, а на услугах, которые ты когда-то кому-то оказал. Потом эти услуги начинают оказывать тебе.