Марина Серова - Хорошее время, чтобы умереть

Я покачала головой.

– Ничего он не найдет! Могу поспорить на что угодно: шампур будет «чистым», как инструменты в операционной.

Андрюша сделал кислую физиономию:

– Думаешь?

– Судя по всему, наш убийца – действительно не дурак и все продумал, перчаточками тоже наверняка обзавелся…

Мельников горестно покачал головой:

– Готовился, значит… Честно говоря, я и сам так же думал, но где-то в глубине души все-таки надеялся…

В это время зазвонил телефон на его столе, мой друг поднял трубку.

– Мельников слушает… Что? Уже?.. Значит, так, да?.. Вот черт!.. Ладно, Саныч, спасибо. Да, с меня – пузырек за срочность, как договаривались.

Он положил трубку и повернулся к нам.

– Да, мать, ты была права: отпечатков на орудии не найдено, только кровь и мозговое вещество. Сейчас эксперт будет проверять, ее ли это кровь… Хотя что там проверять, и так все ясно!

Андрей потянулся к пачке сигарет, лежащих на его столе, но в это время снова зазвонил телефон.

– Мельников слушает… Что?.. Кто?.. Кого?.. Чем-чем?.. А что, послать больше некого?.. А мы что, козлы отпущения?.. Ладно, выезжаем…

Он бросил трубку на аппарат и невесело посмотрел на Никиту:

– Срочный вызов: бытовуха. Не то муж жену, не то жена мужа приложила утюгом по кумекалке… Короче, собирайся, брат, едем. Труба зовет!.. – Андрей подошел к шкафу и взял свою куртку. Никита последовал его примеру.

– И ты, мать, тоже давай… по своим делам. Короче, иди, не мешай работать! Найди алкаша Дрюню, «пощупай» между делом этого архитекторишку… Может, он хоть тебе признается, где был в то утро…

– «Не мешай работать»?! – возмутилась я. – Мельников! И это вместо благодарности за найденное орудие убийства?! Имей совесть!..

– Я тебя уже благодарил…

– Когда? Что-то я ничего не слышала. Никита, может, ты слышал что-то, хоть отдаленно напоминающее слова глубокой признательности?

Молодой человек пожал плечами и застегнул свою куртку на последнюю пуговицу. Видно было, что ему не очень-то хотелось ехать куда-то на разборки бытовых баталий, но, как говорится, долг обязывал.

– Вот! – победно воскликнула я. – Никто из присутствующих не слышал слов благодарности. Ты только сказал, Андрюшечка, что я – молоток , но это всего лишь похвала, а не слова благодарности, а их, я так понимаю, мне от тебя не дождаться.

Гордо вскинув голову, я покинула мельниковский кабинет.

Дрюню-алкаша, друга нашего Романа, я нашла мирно спящим в подвале старого дома. Это был заросший щетиной субъект неопределенного возраста в видавшей виды синей куртке. Он спал в ней и в грязном трико прямо на овощных ящиках. Минут пять мне пришлось потратить на то, чтобы разбудить мужчину, потом еще минут десять объяснять ему, чего от него хотят. Дрюня дышал на меня перегаром, таращил мутные красные глаза и в очередной раз вопрошал, кто я такая и какого черта мне от него нужно. Я терпеливо объясняла – в который раз, – что я – частный сыщик, но, похоже, это не говорило Дрюне ровным счетом ни о чем. Я несколько раз повторила ему имя его друга, но и это не оказало действия.

– Какой, на… Роман?! Не знаю никакого Романа!.. А ты, блин, кто такая?

Поняв, что все равно от гражданина не будет толку, я повернулась, чтобы выйти из подвала, и тут заметила странного вида особу. Это была женщина тоже неопределенного возраста, одетая в лохматую рыжую шубу. Всклокоченные волосы женщины смело могли посоревноваться с шубой в лохматости. Их обладательница сидела на трубе в углу помещения.

– Слышь, подруга! Ты ему бутылек пива поставь, он сразу соображать начнет, – посоветовала рыжая прокуренным голосом. – А так от него еще долго толку не будет, – проверено.

Лохматая достала откуда-то из кармана «бычок» и с упоением задымила.

– Спасибо за совет, мадам.

Я выбралась из подвала и увидела близ дома пивной ларек. Запихнув в сумку три бутылки «Жигулевского», я снова спустилась в полутемное вонючее помещение.

– Ты кто, блин? Ты че меня дергаешь? – Дрюня вскочил со своих ящиков и вдруг попытался схватить меня за грудки.

Пришлось отработанным приемом опрокинуть его на земляной пол. Мужчина рухнул, как мешок, и застонал.

– Ну, что, протрезвел? – я склонилась над поверженным врагом.

– Сука, ты че творишь?! Больно же!

– Да? Ну, извини. А я думала, тебе будет приятно.

Я достала из сумки бутылку пива, откупорила и протянула Дрюне. Тот, увидев презент, схватил ее с проворностью голодной обезьяны и, сев прямо на земляной пол, присосался к горлышку. Осушив посудину, мужчина довольно крякнул, обматерил кого-то от широты душевной и расплылся в довольной улыбке:

– Ну, ништяк! Теперь жить можно…

Пять минут спустя он бойко рассказывал мне, как в день убийства старушки Ягудиной они с Мушкетером (так в среде поклонников Бахуса звали Романа Белохвостикова) «зажигали» здесь, в подвале, и возле того ларька, где я купила пиво. Разумеется, я не стала говорить моему новому знакомому, что незаметно включила мобильник у себя в сумке и сейчас записывала его сбивчивую речь.

– А это точно был тот самый день ? Ни раньше, ни позже? – засомневалась я. – Ты подумай, может, вы в какой другой день здесь «зажигали»?

– Не, точняк, тот самый… Я потом проходил мимо дома, где бабульку-то вашу кокнули. Там еще ленточка была к дереву привязана… Ну, пестрая такая ленточка – белая с красным… Я видел. А потом, после обеда, ее сняли… И еще там менты были…

– А Роман все время с тобой был? Никуда не отлучался?

– Это кто, Мушкетер, что ли? Не, он даже мочился здесь же, в подвале.

– Хорошо.

– Чего ж хорошего? Я ему говорю: ты тут не писай, Мушкетер! Воняет же! А он, гад, все равно писает и писает…

– И до какого часа вы тут «зажигали»?

– Э-э… Так того… почти до самого обеда, а потом мы вон там прикорнули…

– Слушай, Дрюня, а повторить свои слова сможешь?

– Где? – тут же уточнил мой собеседник, с подозрением посмотрев на меня.

– В полиции, разумеется, не на детском же утреннике!

– Я? В полицию? Ты че?!!

Мужчина обалдело уставился на меня.

– А что, слабо в полицию пойти? Друга спасешь, его ведь сейчас подозревают в убийстве этой самой бабульки. Срок ему грозит серьезный! Если дружка твоего посадят, с кем ты тут «зажигать» будешь?

Мой собеседник в задумчивости почесал взъерошенный затылок.

– В убийстве, говоришь? Вот черт!.. А еще пива поставишь?

Ага, раз торгуется, стало быть, соображает. Я отдала Дрюне последнюю бутылку, взяла с него слово не отлучаться никуда из города и вышла из подвала.

Час спустя я сидела в своей квартире на своем любимом диване и потягивала кофе. Мне просто необходимо было все как следует обдумать и разложить по полочкам. Итак, что мы имеем на сегодняшний день в активе, Татьяна Александровна?