Татьяна Полякова - Как бы не так !

Что за чушь лезет мне в голову? Впрочем, не удивительно, если с утра вместо яркого солнечного луча я вынуждена видеть Полифема с известием, что мой дорогой дядя Юра второй раз на неделе скончался.

Полифем сидел в кресле, не шелохнувшись и вроде бы не дыша. А что, если он взял да и умер? От тоски по хозяину? Тут он повернул голову, и мечта, как говорится, растаяла как дым.

- Его убили? - начала я проявлять чудеса сообразительности, чтобы поддержать разговор и вообще наладить взаимопонимание. Полифем кивнул, а я спросила: - И кто ж на этот раз?

- Ты, - незамысловато ответил он.

- Серьезно? - ахнула я, но на всякий случай поискала глазами место, чтобы упасть в обморок с максимальными удобствами. Села в кресло, почесала нос и спросила: - И когда же я его?

- Сегодня ночью, - поведал он. - В его доме. Кухонным ножом.

Было от чего прийти в отчаяние.

- Я зарезала дядю Юру кухонным ножом? - уточнила я, чтобы знать наверняка.

- Ага, - кивнул Полифем.

- Слушай, а ты часом не спятил? Как ты вообще себе это представляешь?

- А я ничего не представляю, - разговорился он, - сегодня ночью ты пришла к нему, он был один, вы поскандалили, и ты ударила его кухонным ножом в грудь. Утром его обнаружили за столом с этим самым ножом в груди и в луже крови. Зрелище неприятное.

- Еще бы, - кивнула я, пытаясь понять, зачем люди так шутят. Или не шутят? Полифем не шутил. Он смотрел на меня спокойно и вроде бы равнодушно, и смеяться точно не спешил, Я испугалась, хотя за секунду до того делать этого не собиралась.

- Не знаю, что вы опять затеяли, только все это чепуха, какой свет не видывал.

- В милиции расскажешь, - сказал Полифем. - Они любят послушать. На ноже отпечатки твоих пальцев, на кассете хорошо видно, как ты заходишь в дом и как летишь оттуда сломя голову.

- На какой кассете? - задала вопрос я, пугаясь все больше и больше.

- В доме система охраны, над дверью видеокамера. Знаешь о таких штуках?

- Слышала.

- А соседи слышали, как скандалили ночью. Пара свидетелей всегда найдется.

- Черта с два там чего услышишь, - разозлилась я. - Вокруг сад, забор, и до ближайшего дома сто километров. Кричать "ау!" замучаешься.

- Расскажи ментам, - посоветовал он.

Я прошла на кухню, выпила стакан воды и вернулась.

- Я его не убивала, и ты это отлично знаешь, - сказала я, теряя остатки оптимизма.

- Я знаю, что ты была у него ночью, что вы скандалили, А утром я нашел его мертвым. Сигнализация работала, и никто после тебя в дом не входил. Проведут экспертизу, и станет ясно, в какое время его убили. Думаю, когда ты была в доме.

- Здорово. И что дальше?

- Дальше суд и тюрьма. Если сможешь придумать жалостливую историю, получишь пять лет. Хотя могут дать и десять.

Тут я начала кое-что понимать и задышала ровнее.

- А чего ж тогда явился ты, а не милиция? Пленка, отпечатки пальцев и показания соседей - вполне достаточно, чтобы меня арестовали.

- Достаточно, - согласился он, - только об убийстве они пока не знают. Нет трупа - нет убийства.

- Ага, - сказала я, подумала и спросила: - И чего тебе надо?

- Деньги, - охотно ответил он. - Деньги, которые ты свистнула в поезде. Они чужие, и их надо вернуть.

- Я отвезла кейс по адресу и отдала хозяйке. Ты был там и знаешь об этом не хуже меня.

Полифем стал смотреть в стену. Молча. Минуту, вторую, третью, я не выдержала и заговорила:

- Не знаю, что вы с дядей Юрой опять напридумывали, но я ему уже говорила: никаких денег у меня нет, И взяться им неоткуда. Выкладывай свой труп и заявляй в милицию.

- Лучше, если деньги ты отдашь сегодня, - сказал Полифем, а я разозлилась.

- В это дурацкое убийство я не верю. Что вы там затевали, мне ни в жизнь не разобраться, но я думаю так: где-то вы перемудрили, и деньги у вас увели. Надо полагать, деньги не малые и дяде Юре не поздоровится. Потому он решил побыть мертвым. Ночью он пытался убедить меня в том, что я их украла, но это глупость. Придется вам напрячься и поискать в другом месте.

Полифем помолчал, перевел взгляд со стены на меня и заговорил:

- Он убит. Возможно, убила его не ты. Скорее всего, не ты. Но это неважно. Меня интересуют деньги, - Я открыла рот, но сказать мне он не дал. - Помолчи. В том кейсе, что ты получила, денег не было. И ты это знаешь. Потому и бросила свою сумку в купе и отправилась развлекаться. Как ты высчитала настоящего курьера - вопрос, и я не думаю, что ты на него не ответишь, если и спрошу всерьёз. Одно я знаю уже сейчас: провернуть в одиночку такое дело ты не могла. Значит, это тот пьяный мужик, что болтался по вагону. По телефону серьезные планы не строят, выходит, ты встречалась с ним перед отъездом. Накануне была у подруги: улица Стасова, дом 37, квартира 4. У нее есть ребенок. Хотя он даже и не понадобится. Я просто возьму ее за одну руку и за одну ногу и немного потяну в разные стороны, как копченую курицу, и разломаю на две части, крылышки в одной руке, ножки в другой. - Я посмотрела на Полифемовы лапы и поверила на слово. - В общем, она не откажется мне сообщить, с кем ты встречалась в ее квартире. Теперь слушай внимательно: в тот день за тобой следил я. И адрес бабы знаю тоже только я. Пока. На эти деньги много охотников. Если ты не поторопишься, будут проблемы, с которыми тебе уже не справиться. - Он замолчал и проникновенно мне улыбнулся. Решил меня ободрить. Улыбочка у него...

- Ясно, - сказала я, стараясь не думать о его улыбке, огромных лапах и не принимать близко к сердцу рассказ о копченых курицах. - Ты хочешь всех опередить и свистнуть эти деньги? - Он улыбнулся еще шире, продемонстрировав при этом самые настоящие клыки. Я кашлянула и сказала: Конечно, тебя можно понять.

- Ага, - отозвался он, убрал улыбку и со своим обычным полусонным видом добавил: - Я даю тебе два дня. Через два дня деньги ты вернешь.

- А если нет? - буркнула я и тут же поправилась: - Ладно, не надо сразу так смотреть. Нормальное любопытство. К тому же задание мне не по силам: за два дня я точно не справлюсь. Напоминаю, я их не брала, а потому где искать, не знаю. Надо полагать, тебе до этого нет дела? Я так и думала... Буду стараться, но два дня - это нереальные сроки. Предлагаю обсудить... - Он засмеялся в свойственной ему тихой и потаенной манере. Смех мне понравился еще меньше, чем улыбка. - Ну и чего такого смешного я сказала? - храбрясь, спросила я. Смеяться он перестал и заявил:

- Два дня.

- Хорошо, - пожала я плечами. - Нет так нет. Но попробовать всегда надо... - Он поднялся. - Ты уходишь? - всполошилась я. - А как же дядя Юра? Я имею в виду его труп, то есть я имею в виду мое алиби, или как там все это называется. К примеру, я найду деньги, а ты натравишь на меня ментов.

- Зачем? - удивился он.

- Откуда мне знать? Просто так, может, из-за плохого настроения.

- У меня настроение всегда хорошее.