Андрей Шляхов - Психиатр

— …Придушил проводом от настольной лампы, в ванной тесаком на куски порубил, потом повез топить в Яузе. Ну не придурок ли? Он бы еще в Останкинский парк поехал!

— А куда надо было? — заинтересованно спросил Савелий.

Не с какой-то практической целью спросил, просто чтобы знать.

— В Лосиный Остров, — ничуть не удивившись вопросу, ответил Виталик. — Там хрен найдут, если постараешься и спрячешь как следует.

— Ясно.

— Дай бог, чтобы не пригодилось, — серьезно ответил Виталик. — А Глиганов этот фрукт! Придушил, значит, расчленил, упаковал и сразу к нам прибежал. Найдите, просил, жену мою любимую Мариночку, чует сердце — что-то нехорошее с ней случилось. Рыдал, бил на жалость. Премию неофициальную предлагал тому, кто найдет, прикинь, какой наглец?

— Большую премию-то?

— Двести косарей. Так мужик был в себе уверен, что решил над нами подшутить…

— «Москательщик на покое», — вырвалось у Савелия.

— Москательщик? — переспросил Виталик.

— Рассказ такой был у Конан Дойля. В нем старый муж убил молодую жену и ее любовника, заявил о том, что жена сбежала от него, и обратился к самому Шерлоку Холмсу с просьбой разыскать ее, чтобы отвести от себя подозрения.

— Типа того, — хмыкнул Виталик. — Только на этот раз без любовника. Первым делом мы подумали: не отличился ли тут наш, как ты выражаешься, общий друг? Надоело ему по квартирам шастать, вот и решил он похищать женщин, запирать в каком-нибудь подвале…

— Был бы у него подвал, он бы по квартирам не шастал, — вставил Савелий и тут же вспомнил о том, как Надежда Васильева пыталась выманить на загородную прогулку Вована-одувана. — Хотя…

— Ладно, дело не в этом. — Виталик явно был расположен пообщаться. — Глиганов откровенно переигрывал со своим горем, вел себя неестественно, что сразу чувствуется. Трое суток жены не было дома, а он ни у кого из ее подруг не поинтересовался, не у них ли она, не знают ли они чего. И теще в Смоленск не позвонил, хотя это напрашивалось само собой.

Как-то нескладно получается, согласись? Жена уходит вечером подышать свежим воздухом и не возвращается, а муж три дня сидит спокойно, не дергается, а потом прибегает к нам и изображает великую озабоченность. Никому не звонил, нигде не искал, просто ждал, а теперь предчувствия плохие появились, и он забил тревогу. На самом деле он эти три дня был занят разборкой тела на запчасти и поиском машины для вывоза останков. Внутренности с кишками он потихоньку резал на мелкие куски и выносил на помойку, а вот голову, руки и ноги держал на балконе, их же на свалку не вынесешь…

— А что, своей машины у него не было?

— Была, но он на ней светиться не хотел. Это разумно, для такого стремного дела лучше взять авто напрокат, соврать, что якобы своя сломалась, а предвидятся срочные разъезды. К тому же всегда есть вероятность, что пара капель крови останутся где-нибудь, и вдруг машиной заинтересуются…

— Ну да, экспертиза и все такое.

— Задержание, следствие и суд, — поправил брат. — Короче, взяли Глиганова под наблюдение. И что ты думаешь? От нас он поехал на телевидение, выступил в выпуске вечерних новостей, фотографию жены показал, попросил сообщить, если кто-то знает о ее местонахождении, потом отправился домой.

В пять утра погрузил в багажник «Октавии», стоявшей во дворе рядом с его «бэхой», два больших и на вид тяжелых баула, сел за руль и поехал по проспекту Мира в сторону МКАД, потом свернул на Сельскохозяйственную. Тем, кто его вел, сразу стало ясно, что дело нечисто. Что за баулы? Почему он едет в такую рань, да еще на другой машине, принадлежащей постороннему лицу, не на вокзал и не в аэропорт?

Задержали Глиганова, когда он съехал в укромном месте к реке, остановился и открыл багажник. Заглянули в баулы, а там части тела, аккуратно упакованные в мешки для мусора и перемотанные скотчем.

— Надо было ему от тела избавиться, а потом уже к вам обращаться, — заметил Савелий.

— Все преступники совершают ошибки, иначе бы мы их не ловили. Во-первых, Глиганов не думал, что за ним станут следить. Во-вторых, он, конечно, мог бы еще потянуть время, но до него дошло, что пора бы уже забеспокоиться. Сам сказал: «Как иголкой меня кольнуло, что пора шум поднимать».

Если жена не возвращается с вечерней прогулки, то нормальный муж еще ночью к нам обратится, самое позднее — утром. В-третьих, машину так сразу не одолжишь, они обычно владельцам нужны постоянно. Пока найдешь доброго человека…

— Так вроде трое суток ждать положено и по закону, — вспомнил Савелий. — Так ведь?

— Это не так. Поиски начинаются сразу после подачи заявления. Разумеется, разные бывают ситуации. Если женщина вышла прогуляться перед сном и не вернулась, то тут выжидать нечего — искать надо. А если мужик, часто изменяющий жене, в очередной раз не пришел домой ночевать, то тут можно подождать до утра и позвонить к нему на работу. По обстоятельствам.

— Да, конечно. А что там было дальше с расчленителем? И почему он убил жену?

— Сказал, что надоела она ему, но это явно еще не вся правда. Надоела — разведись, жен убивают чаще всего…

— Из ревности?

— Чтобы рот заткнуть. Жены всегда много знают о грехах мужей. Иногда пытаются шантажировать. Ты представляешь, после задержания он сначала пошел в отказ! При таких-то уликах, а! Хорохорился, высокопоставленных знакомых перечислял, орал, что это полиция жену его убила и ему же в багажник подкинула…

— Зачем?!

— Чтобы открыть дело, потом за деньги закрыть, зачем же еще?

— Ну и фрукт! — удивился Савелий. — Кстати, двести тысяч он заплатил? Обещал же — тому, кто найдет его жену…

— То есть тем, кто его задержал?! — рассмеялся Виталик. — Ну ты и шутник, брат! Любите вы, доктора, пошутить цинично. Не заплатил, конечно, зажилил. Чего еще от такого мерзавца ждать? Жену убивать, если хочешь знать, — самое последнее дело…

— Да, конечно, — согласился Савелий. — Близкий человек, когда-то любовь была, ночью на ушко ласковые слова шептал…

— Это здесь ни при чем, — покачал головой брат. — Просто, если убьешь жену, то передачи таскать некому будет, без них за решеткой плохо.

— У вас, я смотрю, тоже своеобразный юмор, — отомстил за циничных докторов Савелий. — Профессиональная деформация называется.

— А как иначе? — Голос у Виталика был серьезным и немного грустным. — По нашей работе каждый день столько всего видишь, что без юмора недолго и к тебе в пациенты загреметь. Да у нас и с юмором гремят… Вот поэтому я и хочу поскорее от земли оторваться. — Виталик поднял ладонь над столом, показывая, насколько высоко он намерен оторваться от земли, и вздохнул. — В девяностые куда легче было карьеру делать… В пять лет люди из капитанов в полковники вырастали. А сейчас…