Виктор Попов - Песня

Виктор Попов

ПЕСНЯ

1

Утром на кинобазу прибежала Полюшка - райкомовский курьер. Наткнувшись в дверях на выходившего Сергея, она схватила его за рукав и, как показалось Сергею, зловещим тоном сказала:

- Тебя Константин Васильевич вызывает. Сро-ч-но!

Константин Васильевич - первый секретарь райкома, и экстренный вызов к нему был происшествием чрезвычайным. Сергей припомнил события последних дней... Разве только что позавчера крупно поспорил с Павлом Никифоровичем, начальником базы... Так это не впервой - служба есть служба. Не вспомнив решительно ничего, Сергей покосился на Полюшку и осторожно спросил:

- А как он на вид, не сердится?

- Я почем знаю, обыкновенный .. телефон вот у вас не работает, а я через все село бегай. Чего у вас с телефоном? Безобразие!

"Безобразие" было любимым словечком непосредственного Полюшкиного начальника - технического секретаря райкома Тамары Моисеевой.

- Не знаю. Это ты у связистов спроси.

- У связистов. Сами, небось, сломали, а связисты виноваты. Вот Тамара Петровна за такую безответственность еще спросит.

Кругленькая, коротконогая Полюшка семенила за широко шагавшим Сергеем и всю дорогу рассуждала о том, что люди не ценят чужого труда.

Когда вошли в райкомовский садик, она в последний раз проворчала: "Безобразие". Потом, ударив себя по бедрам, растерянно сказала:

- Ай, ай! А на маслозавод-то я и забыла.

Повернулась и засеменила обратно: маслозавод находился рядом с кинобазой.

Проходя от двери к секретарскому столу, Сергей по внешним признакам старался установить настроение Константина Васильевича. Глаза улыбались это хорошо. А вот пальцами по столу барабанит - кто его знает, хорошо это или плохо. Оказалось - хорошо. Потому что, указав Сергею на стул, Константин Васильевич весело сказал:

- "Красный пахарь"-то, а? Только ч го звонили - по всем статьям годовой план перекрыл. Василь Василич-то каков, а!

Сергей не знал, что "Красный пахарь" еще в прошлом юду плелся в хвосте и был больным местом райкома. Не знал он и того, что недавнего горожанина Василия Васильевича Чернова, человека с виду тихого и неповоротливого, райком послал в "Красный пахарь" по насюянию Константина Васильевича, который угадал в Чернове организатора.

Сергей хотел промолчать, но решил, что это неудобно, и, вежливо улыбнувшись, сказал:

- Да...

- Молодец, честное слово, молодец!.. А тебе что, особое приглашение надо? Садись, в ногах правды нет.

Догадываешься, зачем понадобился?

- Пока нет.

- Дело одно поручить тебе хочу.

Сергей опять вежливо улыбнулся.

- Ты в совхозе "Степном" бывал?

- Там Ветров обслуживает.

- Одним словом, не бывал?

- Нет.

- Так вот, съездить придется.

- Какое же это огорчение, - облегченно сказал Сергей.

- Ты подожди радоваться. Небось, думаешь, после Нового года ехать. Сегодня ехать надо. Новоселы... Живут у черта на куличках. Никак их на Новый год без кино оставить нельзя.

- Константин Васильевич, - Сергей просительно посмотрел на секретаря.

- Знаю, что не хочется. Небось, уже и деньги на складчину внес? Внес ведь?

Сергей кивнул.

- Ничего не поделаешь. Я и так и так думал. Некого, кроме тебя, послать.

- Так куст-то Ветрова...

- У Ветрова жена да ребятишек трое. Ему Новый год в семье надо быть. Тоже и Орехову.

- Это так, конечно, только...

- То-то и оно, что только. Ты, небось, когда на целину ехал, перед своими комсомольцами выступал, говорил о трудностях и о всяком таком, что не боишься, мол.

А теперь толкуешь, что куст не твой... Значит, договорились? Константин Васильевич вопросительно взглянул на киномеханика.

- Договорились, - подтвердил Сергей, уныло наблюдая за пальцем секретаря, нажимавшим кнопку звонка. - Да ведь наша полуторка на ремонте, - вдруг вспомнил он и с надеждой поднял глаза на полное с немного дряблыми щеками и крупным носом лицо Константина Васильевича.

- Хитер ты, брат, - Константин Васильевич весело подмигнул и повернулся к незаметно вошедшей Тамаре. - Машина из "Степного" пришла?

- Пришла. Шофер в приемной сидит, позвать?

- Не надо.

Тамара растерянно посмотрела на Сергея и вышла так же незаметно, как и вошла.

- Ну вот и действуй, - секретарь ободряюще похлопал Ceргей по плечу.

Лицо его стало добродушным, каким обычно бывает у людей, только что закончивших трудный разговор.

В приемной, облокотившись о Тамарин стол, сидел шофер, парнишка лет восемнадцати-девятнадцати, и читал газету. Когда Сергей вышел из секретарского кабинета, он поднял на него серые глаза, свернул газету, положил се на стол и сказал:

- Это ты к нам поедешь?

- Я.

- Хорошо...

- Что именно я поеду?

- Вообще, кино, - ухмыльнулся парень. И, натягивая рукавицы, сказал уже по-хозяйски: - Сейчас в райпотребсоюз заеду, потом на базу, погрузить кое-что надо. У тебя вещичек-то много?

- Аппаратура, движок...

- А зачем движок, у нас электричество свое. За тобой куда подъехать?

Сергей сказал.

- Около маслозавода? Так. Знаю. Сейчас десять. Часикам к двенадцати жди.

Шофер вышел. Тамара проводила его взглядом и жалобно посмотрела на Сергея.

- Как же так, Сережа. Тебя-то почему?

- Мне всегда везет. - Он горько усмехнулся и переступил с ноги на ногу. - У Ветрова и у Орехова дети.

Сергей с ненужными подробностями стал передавать Тамаре свой разговор с Константином Васильевичем.

По растерянному выражению Тамариного лица он понимал, чю эти подробности ее уже не интересуют. Ведь о Новом годе условились с октябрьского вечера.

Случись неприятность в канун другого праздника, было бы не так обидно. Что ни говори, а разлука - неважное начало нового года.

- Плохо ты просил, - упрямо сказала Тамара. - Если бы не хотел сам поехать, никто бы тебя не мог послать.

- Как же еще просить? Он сказал...

- А ты согласился. Конечно, тебе что, ты поехал и все, а я? Ну что ж, поезжай. - Тамара отвернулась к окну и стала водить пальцем по стеклу.

Сейчас она была твердо убеждена, что Сергей ни капельки не думает о ней и что ему на самом деле очень легко - уехал, и все.

2

Как это всегда бывает, когда машина попутная и шоферу надо заглянуть во многие места, выехали уже к вечеру.

Зима была малоснежной и ветреной. Новый год, а снегу всего на два-три вершка. Местами его выдуло, и степь рыжела зализанными, иссеченными зубчатыми трещинами островками. Сегодня с утра мела поземка.

Бесноватый ветер завивал струйки снега, припорашивал степь въедливой песчаной пылью. Зимой, да еще в пасмурную погоду темнеет рано. Не отъехали от села и полутора десятков километров, шофер включил свет. Машина словно нырнула в узкий бесконечный коридор с высокими дрожащими стенами.