Валерий Поволяев - Охота на охотников

- Можно уехать в Хургаду, - неожиданно вставил Илья, - там тепло. И на берегу растут пальмы. Коралловые рифы с золотыми рыбками.

- Хургада? - Каукалов потянулся к третьей бутылке пива, наморщил лоб, словно бы вспоминая, где же он слышал это название, небольно ткнул Илюшку кулаком в плечо. - Пей пиво! Не то выдохнется, мочой станет.

- Пью, пью...

- А чего ни в одном глазу?

- Не дозрел еще.

- Хургада, Хургада... Кто-то что-то хорошее мне рассказывал про эту Хургаду.

- Курорт на берегу Красного моря. Температура воды зимой - плюс двадцать градусов.

- Да-да, - Каукалов сморщился ещё больше, словно бы желудок ему собрала в кулак лютая изжога, - пусть будет Хургада. Хотя, между нами, девочками, говоря, - Швейцария лучше.

- Но сразу так, без подготовки, после Бердичева да в Швейцарию? Так можно запросто, Жека, в больницу угодить. такие крутые перепады для нашего организма бесследно не проходят.

- Теперь о птичках, - перебил Каукалов своего приятеля, - скажи, у тебя девочки знакомые есть? Проверенные и недорогие?

- Надо подумать... - Аронов затих, потом отрицательно тряхнул головой. - С ходу в бестолковку ничего не приходит. А что?

- Неплохо было бы нам малость и оскоромиться.

- Бабочки в меховых шубках? Таких нет. Но зато есть другое - разные объявления...

- Не хотелось бы пользоваться телефонным справочником, опубликованным в газете "Московский комсомолец".

- А чего тут такого, Жека? Все ведь пользуются.

- СПИД с сифилисом в том телефонном справочнике представлен в полном объеме. Прицепится французский насморк - ни за что потом от него не отобьешься.

- Есть проститутки, от которых никогда ничего не схватишь, они проверяются дважды в день. Но эти бабочки - валютные. Ва-лют-ны-е, специально подчеркнул Аронов. - А у нас с тобой кое-какая валюта, как мы только что выяснили, имеется.

- Разве это валюта? - Каукалов презрительно сморщился. - Валюты у нас с тобою - на полбатона сервелата и две банки немецкого пива.

- Не скажи. Машину я уже могу купить запросто.

- Все равно, это не валюта, это... - Каукалов, пытаясь подобрать нужное слово, помял пальцами воздух, но слово не находилось, он досадливо хлопнул себя по коленке.

- И все-таки, - Аронов никак не мог успокоиться, - давай малость раскошелимся и вызовем на дом безопасных, с медицинскими справками барышень... А дальше - время покажет.

- Ко мне домой - нельзя. Мать может нагрянуть в любую минуту.

- А я к тебе и не предлагаю. Я к себе зову. В свой дом.

- А твои предки где?

- На даче. Там картошка загнила - перебирают.

- Только что выкопали - и уже загнила?

- Уже. Ведь труженики полей из них - известно какие...

Валютные проститутки радости не принесли. Илья отыскал у одного из своих приятелей некий секретный телефон "сауны с массажем" и "высвистал" оттуда девочек - длинноногих, элегантных, в изящных кожаных плащах, утепленных на манер пальто стеганой подкладкой, в обуви на высоченных прямоугольных каблуках-чурочках.

Одну проститутку звали Инной, другую - Ириной.

- "И" в квадрате, - оживленно потер руки Аронов и засмеялся, королевская семья... "И Первая" и "И Вторая". Две королевы.

Девушки смех его не разделили, с брезгливым видом осмотрели жилье Ильи, одна подошла к немытому, похожему на старый пластмассовый чайник кувшину, в котором находился фильтр для воды, посмотрела на зазеленевший неряшливый осадок, выцветивший дно на манер лягушечьей ряски, и нервно дернула одним плечиком, будто прикоснулась к чему-то гадкому.

- Нам куда? - спросила она, переведя взгляд на Илью.

- В комнату, пожалуйста, в комнату...

Проститутка сбросила на руке Илье кожаный плащ, прошла в комнату. На ней была коротенькая, едва прикрывающая аккуратную аппетитную попку, юбка. Илья кинул плащ на вешалку, с лету угодив на гвоздь, бросился вслед за проституткой с криком:

- Повторите, пожалуйста, разлюбезная королева, как вас зовут, "И Первая" или "И Вторая"? - Проститутка не ответила, и Илья, согнувшись на ходу, припечатался губами к одному из мягких полукружий, четко нарисовавшемуся под коротенькой юбочкой. - М-м-мнх!

Каукалов поморщился: это было что-то новое - целовать проституток в задницу.

- М-м-мнх! - Илья вновь звучно поцеловал проститутку в мягкое место и, закатив глаза, сладко почмокал губами.

- Ну ты и даешь! - не выдержав, пробормотал Каукалов.

- Вначале деньги, потом поцелуи, - неожиданно строго, учительским тоном произнесла проститутка.

И словно бы в подкрепление её слов раздался звонок в дверь. Илья нехотя отлепился от девушки и пошел открывать.

На пороге стояли двое плечистых, с высоко подбритыми висками парней. Сутенеры. Каукалов напрягся, сунул руку в карман, где у него находился пистолет.

- Наши девушки у вас? - вежливо спросил один из сутенеров.

- У нас.

- Как собираетесь проводить время? До вечера или до утра?

Аронов пожал плечами, оглянулся на Каукалова, словно бы хотел уточнить, управятся они с путанами до вечера или нет, в следующий миг лицо его расплылось в сладкой улыбке, и он решительно рубанул воздух рукой сделал это с плеча, как Григорий Мелехов в "Тихом Доне".

- Гулять так гулять. Давай до утра!

- С вас по пятьсот долларов за каждую девушку.

- Ни фига себе! - невольно вырвалось у Ильи, губы его сложились в удивленное колечко. - А если до вечера?

- Тогда по двести долларов.

- Ни фига! - вновь изумленно произнес Илья, замер на мгновение, затем вторично на казацкий манер рубанул воздух и громко, будто боясь, что его не услышат, подтвердил: - Гулять так гулять!

- Приятно слышать достойные речи, - проговорил сутенер, покосился на своего накачанного, с бычьей шеей, напарника и услужливо улыбнулся.

Илья извлек из заднего кармана джинсов пятьсот долларов, отдал сутенеру и, не поворачивая головы, позвал Каукалова:

- Жека! Выкладывай пятьсот "зеленых".

- Дороговато, конечно, но... Пятьсот так пятьсот, - сказал Каукалов и выложил деньги.

Ира и Инна умели делать все, но были холодны, словно лягушки.

Каукалов лежал на тахте рядом с Инной, курил и удивлялся её неземной холодности: она казалась загадочным существом, таким же загадочным, как и женщина с какой-нибудь далекой планеты Вега. На все вопросы Инна отвечала односложно: "да", "нет" и "ладно". Других слов она не знала, словно Эллочка-людоедочка.

Оттого что Инна была холодна и очень покорна, делала все, что он хотел, Каукалов быстро устал, он пропитался дымом ментоловых сигарет, которые курили проститутки, и какой-то крепкой дрянью, которую Илюшка выставил на стол для гостей - это был пахнущий сладкой ванилью поддельный коньяк, от коньяка болела голова, и Каукалов пожалел о том, что пил его. Он вообще пожалел, что затеял "совместные полеты с ночными бабочками". Можно было обойтись и без этого.