Валерий Поволяев - Семейный отдых в Турции (сборник рассказов)

Месяц... Да, месяц ей надо было выдержать. Через четыре дня не утерпела и вновь наведалась в контору, ждать было невмоготу.

- А облигации-то наши вон как скакнули! - услышала она густой фельдфебельский бас, скосила глаза в сторону: бас принадлежал болезненно-хрупкой старушке с короткой седой стрижкой и статью балерины.

Старушка достала из потрепанной кожаной сумки пачку папирос, сунула одну в губы и, неловко чиркнув спичкой, задымила.

- Ага, - согласилась со старушкой Августа, коротко шмыгнула носом, будто девчонка перед старшей пионервожатой.

Не только это было приятной новостью, а и другое - курс "облигаций" стал устойчивым в своем росте и на доске вывесили таблицу: по ней точно можно было высчитать, какой навар получал клиент на свои кровные "деревянные".

- Интересно, из чего это "ЖЖЖ" гребет денежки? - басом поинтересовалась старушка. - Не из воздуха же! Может, в промышленность, в заводы вкладывает?

- Может, - согласно кивнула Августа.

Старушка вновь не обратила на неё внимания - то ли сама с собою разговаривала, то ли вообще была не в себе. Августа на всякий случай отодвинулась от отставной балерины.

Старуха ещё что-то говорила, трубным рявканьем своим тревожа пространство - её голос был слышен даже на автобусной остановке, куда Августа переместилась из офиса, но потом подошел автобус - старый, составленный из двух половинок, скрипучий, прозванный в народе "скотовозом". Августа лихо запрыгнула в него, и отставной балерины не стало слышно.

Августа продолжала ждать. И действительно, чувствовала себя охотником, выслеживающим крупную дичь: следила за каждым движением зверя, за каждым его пробросом, за каждым вздохом.

Все шло по намеченному плану. Через неделю Августа опять наведалась в офис и, к удивлению своему, вновь увидела там басовитую балерину. Старушка, расположившись у стенда, с начальническим видом объясняла трем заморенным женщинам, что такое "ЖЖЖ" и его акции. Красок отставная балерина не жалела. Прежнего сомнения в её голосе уже не было. "Облигации" контора покупала по той цене, которая заранее была объявлена в таблице.

- Главное, чтобы не было сбоев, - басила старушка, - когда нет сбоев - это означает, что фирма солидная, а если сбои есть, то - тьфу, она выпустила из ноздрей две густые струйки дыма, - дым отечества и ничего хорошего...

Августе захотелось посчитать, сколько она заработала на нынешний день, подбить бабки, но, окончательно взяв себя в руки, решительно развернулась и покинула офис.

Она ещё дважды наведывалась туда, и дважды у неё возникало чувство, требующее остановиться, забрать деньги из кассы, поставить на этом точку. И дважды она делала над собой усилие, уходила из офиса на дрожащих ногах, будто побывала в чужой постели, в объятиях ненасытного молодого любовника.

Прошло три недели. Ждать осталось всего ничего - какую-то неделю, всего семь дней. На лице Августы все чаще и чаще появлялась мечтательно-торжествующая улыбка, она строила планы на будущее, где было место всему, о чем мечталось. И конечно же, она не забудет своих стариков: Алексей-то для них ничего хорошего не делает, он словно бы растворился где-то, а может, догнивает где-нибудь в сырой могиле, - так она сделает то, чего не сделала Алексей: позаботится об Иване Олеговиче с Ингой Тимофеевной.

Оставшуюся от покупок сумму она снова пустит в оборот... Впрочем, нет, она поступит не так. Она расплатится с должниками, выручит обе квартиры, выручит машину, затем снова будет ждать. Ждать очередной великой победы, очередных огромных денег. Приток денег в её кассу должен быть постоянным. Августа была счастлива. А если быть точнее - почти счастлива: для счастья пока не хватало малого - нескольких дней...

Августа снова наведалась в офис в четверг - сказала своему полусонному, озабоченному предстоящей деловой выпивкой начальнику, что ей надо выскочить в город часика на два. Начальник разрешающе повел головой в сторону двери - имеешь, мол, право, - и Августа незамедлительно снялась с якоря, понеслась в "ЖЖЖ".

Ощущение беды возникло в ней, когда она ещё ехала в метро - внутри вдруг что-то оборвалось. Своим ощущениям Августа доверяла, хотя, случалось, и они обманывали.

Офис был закрыт, у дверей стояли два одетых в пятнистую форму охранника с пистолетами и дубинками, равнодушно глядевшие поверх голов куда-то в синее пространство, в небо, на далекие силуэты высотных домов. Площадка перед входом была огорожена переносными решетками, сцепленными друг с другом замками. У решеток галдела небольшая, человек в тридцать, толпа.

Первой, кого увидела Августа, была седая балерина.

- Что здесь происходит? - осекающимся, скрывающимся на шепот голосом спросила Августа у старушки.

Та по обыкновению даже не повернула головы в её сторону, словно бы не слышала Августу - такая серьезная была старушка.

- Что здесь происходит? - переключилась Августа на мрачную краснолицую женщину с тяжелым взглядом и квадратным, украшенным волевой ямочкой подбородком. Та смерила Августа с головы до ног.

- А ты разве не видишь?

- Нет, - простодушно ответила Августа.

- Во дает! - грубо восхитилась молодая девчонка, похожая на ученицу вечерней заводской школы, и выругалась матом.

- Фирма обкакалась. Обгадилась с головы до ног, - вздохнув, пояснила женщина с красным лицом. - И в трубу вылетела. Вместе с нами.

- Не может быть, - испуганно прошептала Августа, невольно присела показалось, что собственные ноги её уже не держат.

- Еще как может! - Женщина по-кавалерийски рубанула рукой воздух. Сволочи, забрали народные денежки - наши денежки и пустили их на собственные нужды! Вилл себе понастроили!

- Что, все наши деньги сгорели? - трескучим чужим шепотом спросила Августа.

- Сгорели. Синим пламенем, - подтвердила женщина.

- И что же теперь делать?

- Как что? Бороться!

- Вряд ли что у нас получится, - с сомнением произнес пенсионер в соломенной шляпе с потемневшей от старости лентой и обтрепавшимися полями.

- Даже если не получится... Ладно, пусть не получится, но нервы мы им потреплем.

- Как? Каким образом? - Голос у пенсионера беспомощно дрогнул, на щеки выкатились две крохотные мутные слезки - пенсионер так же, как и многие, кто собрался здесь, вогнал в три "Ж" все, что у него было. Правда, не зашел так далеко, как Августа.

- Сколотимся! - Женщина с красным лицом взметнула над собою два кулака, свела их вместе. - Ты думаешь, мы этих пестрых с ихними дубинками не сумеем понести ногами вперед? Понесем, ещё как понесем! Вместе с хозяевами! - Она снова тряхнула сжатыми кулаками.

- А деньги свои... мы вернем? - с тоской спросил пенсионер.

Краснолицая женщина вздохнула, ответила с сомнением:

- Не знаю. - Глаза у неё сделались ещё более тяжелыми. Она неожиданно отодвинула Августу рукою в сторону. - Ну-к, женщина, посторонись, - шагнула в толпу и в следующий миг очутилась перед балериной с седой стрижкой. - А ты чего тут делаешь, хрипатая сука?