Алан Глинн - Корпорация «Винтерленд»

Болджер ерзает, слегка поправляет наушники. За эти годы он дал бесчисленное количество радиоинтервью, но так и не полюбил этот вид общения с прессой. Каждый раз нервничает, суетится. Телевизор ему больше нравится: там легче проявиться. К тому же на радио и допрашивают построже.

— С вашей точки зрения, господин министр, что означает сегодняшнее событие для района Уотерфорд?

Хотя не всегда. Некоторые радиоинтервью типа этого он дал бы и в бессознательном состоянии.

— Видите ли, Шон, могу сказать без преувеличения: объявленное капиталовложение в прямом смысле изменит экономику региона. Компания «Айбен-Химкорп» планирует нанять более тысячи человек для работы на заводе; это повлечет создание еще сотен рабочих мест в соседних населенных пунктах. Плюс вы увидите, как подскочат цены на недвижимость. Без сомнения, это беспроигрышный проект.

С беспроигрышным освещением в прессе, размышляет Болджер.

— Хорошо. Господин министр, на этом мы пока остановимся, — произносит журналист после парочки таких же вопросов. — Спасибо, что пообщались с нами.

Болджер снимает наушники, кивком благодарит помощника звукорежиссера, стоящего за пультом, встает.

Нужно срочно отлить. Он выходит из небольшой студии и направляется по коридору прямиком в мужской туалет. Сегодня он дал уже пресс-конференцию, вот эту радиолабуду, а после обеда его ждет еще несколько интервью для газет. Потом у него встреча в Атлоне, вечером прием в Туаме. Все: его ассистент, советники, медийщики — будут нещадно дергать его все время, даже когда он попытается засунуть кусок себе в рот. Так что на ближайшие несколько дней сортир — его единственный шанс уединиться.

Не подумайте, что он жалуется. Сейчас ему хорошо. Вот когда он в прошлый раз состоял в кабинете, уже больше пяти лет назад, так чуть не дошел до нервного срыва. Он не выдерживал нажима, графика, не выносил беспрестанных распрей; к тому же он тогда выпивал и якшался с этой бабенкой, как ее бишь звали? Аврил, точно. Букмекерская женушка.

Он заканчивает и застегивает ширинку.

Чудо, что он вообще тогда выжил: в политическом смысле, уже не говоря об остальном. Сейчас он не пьет, во внебрачные связи не вступает и, как никогда, сосредоточен на работе. Замахнулся на руководство партией. И вот что удивительно: похоже, у него есть сторонники.

Он моет руки и разглядывает себя в зеркале. Теперь он и выглядит получше: в волосах появилась благородная проседь, лазерная медицина избавила его от очков, костюмы стали поэлегантнее.

Он, черт возьми, просто источает солидность.

Болджер выходит из туалета, задерживается в коридоре. Надо быстро позвонить Пэдди Нортону, пока коршуны не налетели. Он только что узнал про Ноэля Рафферти и хочет удостовериться, что там все чисто, что ему не о чем беспокоиться.

Ему даже не приходится набирать номер — телефон уже звонит.

— Ларри, это Пэдди.

— О, я как раз собирался…

— Слушай, я общался с нашим нью-йоркским знакомым — по поводу той истории, помнишь? Так вот, похоже, все складывается.

— Ага, вот, значит, как. Хорошо. — Он мнется. — Отлично.

— Да, но это пока секрет. Смотри не сболтни кому-нибудь.

Болджер закатывает глаза:

— Пэдди, ты мне совсем не доверяешь.

— Доверяй, но проверяй. Сам знаешь, как быстро здесь слухи разносятся.

— Ладно, ладно, как скажешь.

— Ну вот, детали обсудим позже.

— Хорошо.

— Ага.

Возникает пауза.

— Слушай, — прерывает молчание Болджер. — Хотел спросить про Ноэля Рафферти.

— Да? И что про него?

— Просто хотел узнать, что за всем этим кроется.

Болджер неплохо знал Ноэля Рафферти и периодически сталкивался с ним по работе — особенно в последнее время. Естественно, по вопросам Ричмонд-Плазы.

— За всем этим ничего не кроется. Я даже не понимаю, о чем ты.

— Нет, я просто… подумал: лучше убедиться, что…

— Пожалуйста: он перебрал, причем перебрал конкретно. В таком состоянии за руль не садятся — ни при каких условиях. Вот и все, что за этим кроется. В газетах ты этого не прочитаешь, но уж поверь мне, информация достоверная.

— Едрен-матрен!

— Да, я с ним встречался перед этим в баре — он тогда уже был хорош. Ты слышал о том, что вчера вечером в пабе парня пристрелили? Это был его племянник.

— Да ты что!

— Да, этого ты тоже в газетах не прочитаешь. Полиция пока не разглашает его имени и еще пару деньков не будет. Из сострадания к близким. — Нортон приостанавливается. — Вот так. Не знаю, как дело было, но думаю: он услышал новости про племянника, расстроился, выпил лишнего и, бамс, убрался. Не успел и глазом моргнуть, как превратился в кучу дерьма. Такая вот трагическая хренотень.

— Какой ужас! — почти подавленно произносит Болджер. — Несчастный сукин сын!

Нельзя сказать, что они с Рафферти плотно работали по Ричмонд-Плазе, но их пути пересекались и раньше. Еще в девяностых они несколько раз вместе ездили за границу — в составе торговых делегаций в Шанхай. Часто встречались на скачках или на «Лендсдаун-роуд». [25] Landsdowne Road — стадион ирландского союза по регби. Даже в карты пару раз играли.

— Ладно, ты, главное, скажи мне, — говорит он, — это не повлияет на сроки?

— Конечно нет. У нас все четко. По графику железобетонно.

— Хорошо.

И после секундного раздумья Нортон добавляет:

— Еще раз прошу тебя, не тренди об этом, не болтай о наших планах и прочем, ты понял?

Болджер собственным ушам не верит:

— Пэдди, ты не охренел ли!..

— Пойми: мы с «Амканом» сейчас проходим очень тонкую стадию переговоров. Одно неверное движение, и все: они уйдут, а мы с тобой останемся в жопе.

— Да знаю я, знаю.

— Тогда делай, как я прошу.

— Ладно, не горячись. Мне надо идти, созвонимся попозже.

— О’кей.

Болджер убирает телефон.

Психопат несчастный.

Так и он не ровен час психовать начнет.

И есть из-за чего. Попробуйте вынуть ключевого игрока из команды, и кто возьмется предугадать последствия? Уже сейчас — хотя до ввода здания в эксплуатацию осталось еще несколько месяцев — у Ричмонд-Плазы есть имя и культовость: и то и другое тесно связано с именем Болджера. Случись что, его голова полетит в числе первых.

Конечно же, в начале все страшно пробуксовывало: общественность дружно вступила в ряды сопротивления, все поголовно забеспокоились, что небоскребы могут негативно повлиять на облик города. В «Эн Борд Плеанала» [26] An Bord Pleanala — ирландский административный трибунал по градостроительным проектам. было подано рекордное количество прошений против проекта. Заявки подавали все кому не лень: «Эн Тайске», [27] An Taisce — национальный трест Ирландии. зеленые, ирландское георгианское общество, [28] Общество, охраняющее памятники георгианской архитектуры. общественные объединения, депутаты муниципального собрания, активисты, убеленные сединами хиппи и прочие грязнули с проститутками всех мастей, особенно кто с бородой и растянутыми коленками.