Томас Энгер - Мнимая смерть

Он знает, каким он был.

А есть ли у Халлдис стихи о таких, как я, задается он вопросом. Должны быть.

У Халлдис есть стихи обо всех.

Он останавливается, как только видит гигантское желтое здание, расположенное в начале улицы Уртегата. Из-за того что на нем висит огромная реклама охранного агентства «Секуритас», многие думают, что в здании расположено только оно, но это не так, здесь есть офисы как частных компаний, так и государственных организаций. В частности, здесь находится www.123nyheter.no, где работает Хеннинг, — интернет-газета «123новости», рекламирующая себя при помощи слогана «Новости на 1–2–3».

Хеннинг не уверен, что это удачный слоган, но, если честно, ему нет дела до таких вещей. В редакции хорошо отнеслись к нему, дали время отдохнуть и снова приступить к работе, время для того, чтобы вернуть мозги на место.

Желтое здание окружает решетка из черных пик высотой метра три. Ворота представляют собой часть решетки. Они плавно отъезжают в сторону, чтобы освободить проезд для машины инкассаторской фирмы «Лумис». Хеннинг проходит мимо маленькой пустой будки охранника и берется за ручку входной двери. Та не поддается. Он заглядывает внутрь здания через стеклянную дверь. Поблизости никого. Он нажимает на кнопку из отполированной стали, над которой написано: «Приемная».Из динамика раздается резкий женский голос: «Да».

— Добрый день, — говорит он, покашливая. — Не могли бы вы впустить меня?

— К кому вы идете?

— Я здесь работаю.

Женщина на несколько секунд замолкает.

— Вы что, забыли электронный ключ?

Он задумывается. Ключ?

— Нет, у меня нет никакого ключа.

— Всем выдали электронные ключи.

— Мне не выдали.

Снова тишина. Он ждет продолжения разговора, но тщетно.

— Не могли бы вы впустить меня?

Резкий звук «бз-з-з-з-з-з» заставляет его отскочить в сторону. Дверь ворчит. Он неуклюже тянет ее на себя, входит в здание и поднимает глаза к потолку. Хеннинг судорожно ищет круглую штуковину. Ждет, когда в ней замигает красный огонек.

Серые сланцевые плиты на полу поменялись с прошлого раза. В общем, поменялось почти все, если хорошенько подумать. Он видит большие растения в огромных горшках и белые стены с произведениями искусства, недоступными его пониманию. Теперь здесь есть столовая, замечает он, она расположена слева от входа, за стеклянными дверями. Приемная находится в другом конце вестибюля, тоже за стеклянной дверью. Он открывает дверь приемной и заходит. Еще одна кругляшка на потолке. Хорошо.

Женщина с рыжими волосами, собранными в хвост, сидящая за стойкой, кажется обиженной. Она неистово стучит по клавиатуре компьютера. Свет от дисплея освещает ее недовольное лицо. Позади нее находятся почтовые ящики, переполненные бумагами, брошюрами, пакетами и посылками. На стене висит телевизионный экран, подсоединенный к компьютеру. В глаза Хеннингу бросается первая полоса газеты. Он читает название главного редакционного материала:

ЖЕНЩИНА НАЙДЕНА МЕРТВОЙ

Он успевает прочитать и вступление:

Женщина найдена мертвой в палатке на равнине Экебергшлетта.

Полиция подозревает убийство

Главная редакция еще ничего не успела разнюхать, думает он, потому что в заголовке и вступлении — одна и та же информация. И репортеры еще не выехали. Информация проиллюстрирована фотографией полицейской ленты, огораживающей совершенно другое место преступления.

Оригинально.

Хеннинг ждет, пока женщина на него посмотрит. Тщетно. Он подходит ближе и здоровается. Она поднимает глаза. В первый момент она смотрит на него так, будто он ее ударил. А потом наступает неизбежное. Рот раскрывается, глаза скользят по лицу, по ожогам, по шрамам. Они не так уж и велики, не до такой степени, чтобы смутить, но достаточно для того, чтобы люди, находящиеся с ним в одном помещении, задерживали на нем взгляд на несколько секунд дольше, чем обычно.

— Мне нужен электронный ключ, — говорит Хеннинг со всей возможной вежливостью. Женщина все еще не может оторвать от него глаз, но все-таки заставляет себя выбраться из защитной оболочки. Она начинает копаться в бумагах, разложенных на столе.

— Э-э, да. Э-э-э-э — а как вас зовут?

— Хеннинг Юль.

Она замирает и снова поднимает на него глаза. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем женщина произносит:

— Так, значит, это вы, понятно.

Он смущенно кивает. Она выдвигает ящик, поднимает какие-то бумаги и находит электронный ключ и футляр.

— Я дам вам временный ключ. Производство новых занимает время, потом ключ надо зарегистрировать вон в той будке, и только потом вы сможете открывать двери самостоятельно, и — да, вы знаете. Код 1221. Нетрудно запомнить.

Она протягивает ему ключ.

— И еще мне надо вас сфотографировать.

Он смотрит на нее.

— Сфотографировать?

— Да. Для электронного ключа. И для ваших статей в газете. В общем, мы убьем двух зайцев, так сказать, ха-ха.

Она пытается улыбнуться, но губы ее чуть заметно дрожат.

— Я ходила на курсы фотографов, — заявляет она, предваряя его скептические замечания. — Просто стойте там, где стоите, а я сделаю все остальное.

Из-за стойки появляется фотокамера со штативом. Женщина устанавливает ее. Хеннинг не знает, куда надо смотреть, и просто глядит вперед.

— Вот так! Попробуйте улыбнуться!

Улыбнуться. Он не помнит, когда улыбался в последний раз. Она быстро щелкает три раза подряд.

— Отлично! Меня зовут Сельви, — произносит женщина и протягивает ему руку над стойкой. Он пожимает ее. Мягкая приятная кожа. Хеннинг не помнит, когда последний раз прикасался к мягкой и приятной коже. Она достаточно крепко пожимает ему руку. Он смотрит на нее и разжимает ладонь.

Когда Хеннинг разворачивается и уходит, он думает о том, заметила ли она, что у него на губах почти сформировалась улыбка.

По дороге из приемной на третий этаж Хеннингу приходится не менее трех раз воспользоваться новым электронным ключом. Кроме того факта, что редакция по-прежнему находится на старом месте, ничто не напоминает ему о помещении, в которое он пришел работать почти два года назад. Теперь здесь все новое, даже ковролин. Кругом белые и серые поверхности, появился кухонный закуток, в шкафчиках наверняка стоят чистые стаканы и чашки, на столах и стенах — жидкокристаллические мониторы.

Он оглядывается. Четыре кругляшки. Как минимум два красных аппарата с пеной. Хорошо. Или, скорее, нормально.

Помещение имеет форму большой длинной латинской буквы L. У окон, разделенные ширмами из цветного стекла, стоят письменные столы и стулья. Здесь есть комнатки размером в один квадратный метр, в которых можно взять конфиденциальное интервью или спрятаться от шума. Есть туалеты. Даже туалеты для инвалидов, хотя, кроме него, здесь не было ни одного человека с физическими недостатками. Но на сей счет наверняка существуют правила. Кофеварка была всегда, но теперь у них есть кофемашина. Та самая, которой для приготовления одной чашки хорошего черного кофе требуется 29 секунд. А не четыре.