Гильермо Родригес Ривера - Четвертый круг

– Нет, благодарю вас, лейтенант.

Рука Романа замерла в воздухе. Он откинулся на спинку кресла и спросил:

– Ты знаешь Теодоро Гомеса?

Казалось, до Рауля Трухильо не сразу дошел смысл вопроса, и он ответил лишь после паузы:

– Да, лейтенант, он был моим другом.

– Был? – Их взгляды встретились.

– Да, лейтенант, был, – твердо ответил юноша. – Нехорошо, наверно, что я так говорю; похоже, Тео влип в какую-то историю, и вы можете подумать, что я хочу таким образом откреститься от него. Но это правда, и я не должен скрывать ее от вас. Он мне не друг больше.

Рауль умолк. Его лицо оставалось спокойным, только уголки рта слегка подрагивали, и Роман понял, что юноша волнуется.

– Что-нибудь серьезное, лейтенант? – спросил вдруг Рауль.

Роман медлил с ответом, закурил, вновь посмотрел на Рауля. Тот весь напрягся, и лейтенант едва не спросил, почему он решил, что с Тео Гомесом случилось что-то серьезное, однако сообразил, что Рауль, очевидно, вообще считает Тео способным на определенного рода поступки, поэтому ответил коротко:

– Боюсь, что так, парень.

Рауль Трухильо вздохнул, и Роман заметил, что по его лицу пробежала тень.

– Что из себя представляет Тео Гомес?

Теперь лицо Рауля Трухильо выразило удивление.

– Не пойму вашего вопроса, лейтенант, в каком смысле?

– В самом прямом, – ответил Роман, переменив позу. – Мне надо знать, что он за человек – с твоей точки зрения, разумеется.

Рауль Трухильо впервые за время их разговора опустил голову.

– С какой стороны взглянуть, – сказал он, наконец подняв взгляд на Романа.

– Объясни.

– То есть я хочу сказать… Он сильно изменился, понимаете?

– Изменился?

– Да-да, изменился. – Рауль кивнул. – Мы познакомились с ним в армии пять лет назад. Служили в одном пехотном подразделении и очень сдружились. – Он умолк. а потом вдруг спросил: – Вас не затруднит дать мне сигарету?

Роман усмехнулся, достал пачку «Популарес», протянул юноше, чиркнул зажигалкой. Рауль жадно вобрал в себя дым, но курил не затягиваясь.

– Мы были хорошими друзьями, лейтенант, – продолжал он, – очень хорошими. Один как бы дополнял другого.

– Что ты имеешь в виду?

– Сейчас объясню. Тео в те годы был очень неровным, порывистым, я же его полной противоположностью. Вернее сказать, я и сейчас такой. Я как бы уравновешивал его, дополнял. А он – меня. – Рауль встал, погасил сигарету в пепельнице на столе декана. Потом опять сел и продолжал: – Я бы сказал, что Тео в то время был очень строптивым парнем, но он неплохой, просто у него трудный характер. Я не хочу оправдывать его, но думаю, что все это следствие… ну, в общем, об этом часто говорят психологи… Я имею в виду его отца.

– А что его отец? Я слышал, он умер, когда Тео был еще маленький, не так ли?

– Верно. Но это был гнусный тип. Когда он напивался, бил жену и… Тео всегда говорил о нем с ненавистью. Он умер, когда Тео было лет десять-двенадцать. Понимаете, что я хочу сказать?

– Понимаю, – сказал Роман. – И что же дальше?

– Трудный он был парень. Помню, в первую же неделю нашего пребывания в лагере, это было в Абана-дель-Эсте, он подрался в душевой с одним новобранцем, здоровенным негром вот с такими плечами, – Рауль развел руки в стороны. – Этот негр крепко его отделал, ведь Тео – не знаю, видели ли вы его, – не очень-то здоров» примерно такой, как я, разве что еще пониже ростом. Негр несколько раз сбивал его с ног, но Тео тотчас вскакивал и снова лез в драку. Дрались они минут десять, пока не пришли офицеры. – Немного передохнув, Рауль продолжал: – В душевой тогда было еще несколько новобранцев, но они не вмешивались. Негр вначале ухмылялся, а потом ему стало не до смеха, и он все повторял: «Может, хватит, паренек?» Тео несколько дней ходил с заплывшей физиономией. Но дело не в этом. Знаете, что он сказал, когда вошли офицеры и увидели его на полу с разбитым лицом? Что поскользнулся на кусочке мыла. Они, естественно, не поверили. – Рауль поднял взгляд к потолку, словно что-то припоминая. – Тео был смелым парнем, лейтенант.

– Вижу, – сказал Роман. – А как вы подружились?

– Уже забыл. Скорее всего, случайно заговорили. Да, помнится, уже в первом увольнении были вместе. Ездили в Вибору на день рождения одной моей знакомой, ей исполнялось пятнадцать лет. Там он и познакомился со своей будущей невестой. Вы с ней еще не говорили? Ее зовут…

– Вики Каррерас, – перебил его лейтенант. – Да, я говорил с ней. Она-то и сказала мне, что ты лучший друг Тео. Точнее, был его лучшим другом.

Рауль опустил голову.

– Я бы с удовольствием продолжал с ним дружить, лейтенант, честное слово. Но я уже говорил… Тео сильно изменился.

– Расскажи еще что-нибудь о нем, – мягко попросил Роман.

Рауль отозвался не сразу. Подняв голову, он взглянул на Романа.

– Все три года, что продолжалась наша служба в армии, мы были с ним неразлучны. Он собирался стать инженером, а я – архитектором. Мы строили разные планы. Мне кажется, я был единственным, с кем Тео был откровенен. Он рассказал мне о своем отце, о том, что его мать страдает эпилепсией…

– Эпилепсией? – удивился Роман.

– Да, мне ее очень жаль. Вы ее видели? У нее ангельский характер. Хотя, на мой взгляд, именно она испортила Тео.

– Каким образом? – спросил Роман, заранее зная ответ.

– Чрезмерной опекой, как выражаются психологи. Хотя, конечно, это можно понять. Младший в семье, единственный сын, отец умер. Да еще обстоятельства его смерти.

– Она говорила мне, что отец Тео умер от инфаркта.

– Так и сказала? – растерянно пробормотал Рауль.

– А разве это неправда?

– Да, лейтенант, неправда.

– Ты знаешь, отчего он умер?

Рауль кивнул.

– Знаю.

– Так отчего же?

– Несчастный случай, – ответил юноша, не поднимая глаз. Потом резко вскинул голову. Лицо его было напряжено. – Вики вам ничего не говорила?

– Нет. – Роман был явно заинтересован. – Расскажи мне поподробней об этом несчастном случае.

– Значит, так… – нерешительно начал Рауль. – Он ведь был еще совсем ребенок…

Роман выжидающе молчал.

– Я уже рассказывал вам, что отец бил их. Мать. И самого Тео. И вот однажды вечером… Отец часто напивался, я уже говорил…

Речь Рауля вдруг стала бессвязной, и Роман заметил, что руки юноши дрожат.

– В общем, в тот вечер он сильно избил мать Тео. Кажется, у нее как раз был приступ, но ему было наплевать. И тогда Тео изо всех сил толкнул его. Конечно, ему было всего лет десять или одиннадцать…

– Толкнул? – медленно повторил Роман и на мгновение закрыл глаза. Лицо его передернулось. – Вики знала об этом? – спросил он, не глядя на Рауля.

– Не знаю, – ответил тот. – Думаю, что нет.

Роман поднял голову. Лицо его было вновь невозмутимо.