Гильермо Родригес Ривера - Четвертый круг

– Я к вашим услугам, – сказал профессор.

Но тут вошла женщина, открывшая Кабаде, с подносом и двумя изящными фарфоровыми чашками.

– Немного кофе, – объявила она.

Сержант и профессор взяли по чашке, и женщина удалилась. Дель Пино пил не торопясь, смакуя в отличие от сержанта, который, сделав два больших глотка, поставил пустую чашку на столик, вынул пачку «Вегерос» и предложил сигарету Дель Пино, но тот вежливо отказался:

– Благодарю вас, я не курю.

Пока Кабада закуривал, профессор допил свой кофе.

– Итак? – спросил он, подбадривая сержанта.

Кабада выпустил дым и начал не торопясь:

– Понимаете, профессор, нам нужны сведения об одном человеке, который обычно вертится в вашем районе – между Прадо и улицей Колон.

– Так-так, – пробормотал Дель Пино, который слушал сержанта с большим вниманием.

– Это мулат лет двадцати пяти или чуть постарше, его называют Ястребом, хотя в этом районе он, скорее всего, известен как Двадцатка.

Дель Пино улыбнулся, услышав эти клички.

– Мы ищем его в наших архивах, – продолжал сержант, – но пока ничего определенного не обнаружили. Поэтому нам очень важно все, что вы можете сообщить о нем.

Улыбка исчезла с лица профессора.

– Двадцатка… – задумчиво пробормотал он и вдруг встал, подошел к большому столу в углу комнаты, взял оттуда записную книжку и направился к своему креслу, перелистывая ее на ходу.

– Есть, – улыбнулся он, снова усаживаясь. – Здесь у меня сведения, которые сообщил мне ответственный за дежурства недели две назад.

– Слушаю вас, профессор. – Кабада вынул свой маленький блокнот.

Дель Пино перелистнул еще несколько страниц.

– Да, – сказал он, – именно такая у него кличка – Двадцатка, или Двадцать Песо. – Подняв глаза на Кабаду, он с улыбкой спросил: – А вы не задумывались над тем, за что человеку могут дать такое прозвище?

Этот неожиданный вопрос застал Кабаду врасплох, но он не растерялся:

– Наверняка за то, что он любит похвастаться, будто у него в кармане всегда такая бумажка.

– Я тоже так думаю, – весело отозвался Дель Пино. – Удивительная все-таки у нас страна. Фантазия у народа богатейшая. Помню, как… Впрочем, не будем удаляться от темы: дело в том, что этот субъект имел столкновение с одной сеньорой из нашего квартала, Инее Ривери, которая живет за углом, на улице Консуладо. Эта женщина говорит, что он стащил у нее кошелек с семью песо, который она оставила на прилавке булочной. – Дель Пино снова рассмеялся. – Как вам это нравится, сержант? Польстился на семь песо! Вот вам и двадцатка в кармане.

– И женщина не заявила на него?

– Не захотела, – ответил Дель Пино недовольно. – Этот субъект, я уверен, связан с Преступным миром. Инес же – старуха. Ей уже за семьдесят, и живет она одна. Побоялась. А потом, кто знает, возможно, он ей пригрозил. Откровенно говоря, это бы меня не удивило…

Кабада делал записи в своем блокноте.

– Стало быть, Двадцатка постоянно околачивается в вашем районе? – поинтересовался он, не поднимая глаз; сигарета подпрыгивала у него во рту при каждом слове.

– Во всяком случае, очень часто, – подтвердил Дель Пино. – Если хотите, я могу сводить вас к этой сеньоре…

– Не нужно. – Кабада сделал последнюю затяжку и потушил сигарету в пепельнице на столике. – Если она на самом деле запугана, мой приход напугает ее еще больше. Попробуем разобраться в этом деле без нее. Вот кого я действительно хотел бы повидать, так это вашего ответственного за дежурства…

– Саинса нет в Гаване, – с сожалением в голосе прервал его профессор. – Он уехал в Вуэльтас к родственникам жены.

– Подумайте, – сказал Кабада, – может быть, вам удастся вспомнить еще что-нибудь о Двадцатке, какую-нибудь подробность, которая могла бы нам пригодиться…

Дель Пино опустил голову, потом вдруг выпрямился и с торжествующей улыбкой взглянул на Кабаду.

– Черт побери, молодой человек! Ну конечно же, вспомнил… Саинс рассказал мне как о чем-то забавном, что у этого субъекта нет одного пальца на руке. Да-да, я прекрасно помню. Он еще так выразился: «Скажи спасибо, что у него не хватает одного пальца, а не то бы он оставил бедную Инее вообще без гроша…» Этот тип, по всему видно, большой ловкач.

– Что ж, уже кое-что, – удовлетворенно заключил Кабада. – Эти сведения могут оказаться весьма полезными.

Сержант дописал последнюю фразу, захлопнул блокнот и сунул его в карман. Потом поднялся.

– Большое спасибо, профессор, – поблагодарил он Хозяина дома, который встал вслед за ним. – Надеюсь, мне не придется больше вас беспокоить.

Дель Пино протестующе поднял свою тонкую с длинными пальцами руку, а затем спросил Кабаду, указывая на один из стеллажей:

– Если не ошибаюсь, когда я вошел, вы разглядывали детективы, не так ли?

– Да. – Кабада смутился. – Дело в том…

– Здесь есть великолепные вещи, – прервал его Дель Пино. Он подошел к стеллажу и снял с полки книгу. – Читали эту? «Тайна желтой комнаты» Леру… Но лучше, наверное… – Дель Пино снова повернулся к полкам.

– Я не очень люблю детективы, – смущенно признался сержант.

Профессор посмотрел на него удивленно, даже, можно сказать, с изумлением.

– Не любите? – переспросил он, и его голубые глаза огорченно блеснули.

– Нет, – повторил Кабада.

– Вы поразительный человек, сержант! – воскликнул Дель Пино. – Невероятно! Человек двадцатого века, которому не нравятся детективы. И вдобавок ко всему – сам полицейский! – Дель Пино звонко захохотал.

– Видимо, именно поэтому, – улыбнулся Кабада, – потому что я полицейский.

– Но послушай, как же так? – Дель Пино на мгновение посерьезнел. – Ты что, в самом деле не любишь детективы?

Профессор говорил так, будто никак не мог принять всерьез слова Кабады и теперь хотел предоставив ему возможность для оправдания.

Сержант взглянул на него с симпатией. «Действительно очень приятный человек, – подумал он. – И поговорить, видно, не прочь».

– Некоторые не решаются признаться в своей любви к детективу, потому что относят его к низкому жанру. Но таких теперь меньшинство. Большинство же не стесняются читать детективные романы, – уверенно сказал профессор.

– Я вовсе не стесняюсь, – весело возразил Кабада. – Просто мне такие книги не нравятся.

– Парадокс, ничего не скажешь, – произнес Дель Пино, тоже улыбнувшись сержанту. – Хотя, если разобраться, не такой уж парадокс.

Профессор вновь быстрыми твердыми шагами пересек комнату. Кабаде нравился, по-настоящему нравился этот разговорчивый, жизнерадостный, приветливый человек. Но он спешил. Ему нужно было срочно передать сведения, которые сообщил ему Дель Пино. Тиканье наручных часов отдавалось в ушах сержанта ударами молота, а для профессора время словно не существовало.