Николай Лучинин - Будни прокурора

— Вы систематически спекулировали синькой? Где вы ее приобретали? — продолжал спрашивать прокурор.

— Нет, синьку я продавала не каждый день. Я ее выносила только тогда, когда ее не было в магазинах.

Пожилая скромно одетая женщина, соседка подсудимой, на вопрос судьи ответила:

— Белоконь давно не работает, живет, не нуждаясь, периодически уезжает куда-то. Мы подозревали, что она спекулирует.

— Почему же, подозревая это, вы молчали? — спросил Лавров.

— Да мы как-то говорили своему участковому уполномоченному Горбань. Он отвечал, что «проверяет». А потом мы видели, что Горбань ходил к Белоконь, подолгу у нее засиживался, выходил навеселе. Что ж ему говорить?..

Лавров спросил у подсудимой, подтверждает ли она показания свидетеля?

— Да, раза два или три он приходил, но только водки не пил, — ответила подсудимая.

Судебное следствие заканчивалось. Наконец, слово для поддержания обвинения было предоставлено Лаврову.

Собрание парторганизации строительного треста назначили в клубе на шесть часов вечера.

Лавров и Корзинкина приехали минут за десять. Вскоре появились Давыдов и Туманов. Лавров заметил их, когда они беседовали с секретарем парткома Шевцовым, и подошел. Давыдов интересовался, хорошо ли подготовлено открытое партийное собрание, извещен ли народ о повестке дня.

Зал клуба строителей был рассчитан человек на двести. Большинство мест было уже занято.

Бессонов явился перед самым открытием собрания с папкой, набитой какими-то бумагами.

Собрание открыл Шевцов. Избрали президиум.

— Слово для доклада имеет прокурор города товарищ Лавров, — объявил Шевцов.

В зале наступила полная тишина. Лавров направился к трибуне.

— Товарищи! — начал он. — На днях с группой профсоюзных активистов мы провели в вашем тресте проверку соблюдения социалистической законности и о результатах информировали городской комитет партии. Руководство горкома поручило мне доложить вам о том, что мы вскрыли и заметили за дни проверки. Думаю, что сегодняшнее собрание будет полезно и вам, и нам и в результате обмена мнениями и откровенного, прямого разговора перед нами возникнет правдивая и ясная картина деятельности вашего треста, его руководителей и рядовых рабочих…

Прежде чем рассказать о том, как в вашем тресте соблюдается законность, я хотел бы напомнить вам один знаменательный эпизод. Однажды управляющий делами СНК отказал в приеме на работу в секретариат новой сотрудницы, так как это противоречило декрету «Об ограничении совместной службы родственников в советских учреждениях». Секретарь СНК обратился к Владимиру Ильичу с письменным ходатайством о приеме указанного лица, как ценного работника, причем обращение заканчивалось словами: «нельзя ли обойти декрет».

Владимир Ильич ответил секретарю СНК, что за одно только предложение обойти декрет отдают под суд…

Этот случай, имевший место в 1919 году, говорит о том, с каким уважением относился Ленин к социалистической законности, как охранял ее от малейших посягательств…

Лавров говорил просто, доступно, и слушали его с большим вниманием. Он приводил факты нарушения законности, допущенные в строительном тресте, делал выводы из этих фактов, называл должностных лиц, повинных в нарушении законов.

Бессонов, сидя в президиуме, ни разу не поднял головы и торопливо записывал что-то в своем блокноте.

Первым в прениях выступил высокий худощавый человек, заместитель главного бухгалтера Клепочкин. Опершись правой рукой на трибуну, он обвел взглядом зал, чему-то улыбнулся и начал:

— Я так скажу. Первое: кто есть уважаемый нами товарищ Бессонов?

И вкрадчивым голосом ответил самому себе:

— Товарищ Бессонов есть человек большой души и, как писал товарищ Максим Горький, — человек с большой буквы. Это я вот к чему. Кто несет на себе груз руководства трестом? Товарищ Бессонов. Кто за все в ответе? Опять же он. А теперь скажите: кто больше всех о нас беспокоится, может, ночами не спит?..

— Да брось ты! — послышалось из зала.

И смешок прокатился по рядам.

— А чего бросать? — взмахнул рукой Клепочкин. — Я дело говорю. Забыли, как он столовую построил, двухэтажный дом для рабочих отгрохал?

— И тещу твою туда поселил, — добавили из зала. — Факт?

Клепочкин кашлянул, отпил из стакана глоток воды.

— Вот я и говорю. Ошибки, конечно, есть. Но, товарищи, мы же коллектив! Мы и должны за все отвечать. Нас много, а товарищ Бессонов-то один! Он старается для нашей же пользы… Для общего дела. Он способный человек, талантливый, он руководитель треста! Это же не шутка! Если его снимут, что же с трестом будет? Подумайте об этом!

В зале поднялся такой шум, что Клепочкину пришлось умолкнуть.

Бессонов совсем опустил голову, лицо его налилось краской, на лбу выступили крупные капли пота. «Идиот! — раздраженно думал он о Клепочкине. — Подлая душонка, подхалим!.. И как это я его раньше не раскусил?»

Собрание продолжалось. Почти все выступавшие говорили, что в методах работы Бессонова много бюрократизма, к рабочим он относится невнимательно, перестал считаться с коллективом…

В своем выступлении Бессонов пытался смягчить краски.

— Нарушения действительно допускались, — говорил он, — но прокурор представил все в слишком мрачном свете…

От фактов трудно было уйти, но Бессонов приводил все новые и новые аргументы в свое оправдание и в заключение заявил:

— Многие уволенные нами рабочие действительно судом восстановлены. Ну что же, если суд и прокуратура занялись расстановкой кадров в нашем тресте, пусть они и отвечают за выполнение плана строительства.

Чувствовалось, что это было венцом его аргументации. И действительно, захлопнув блокнот, Бессонов сошел с трибуны. В заключение выступил Давыдов, упрекнувший руководителей в том, что они плохо охраняют права рабочих и служащих.

— Да и партийное бюро тоже мало делало в этом направлении, — говорил секретарь горкома. — Чем иначе можно объяснить поведение управляющего трестом товарища Бессонова? Ведь он показал себя каким-то удельным князьком! А выступление товарища Бессонова показало, что он не понял своих ошибок, не разобрался еще в своей собственной позиции. Полагаю, что к моменту, когда мы будем слушать начальника треста на заседании бюро горкома, он сумеет стать на более объективную позицию и правильно оценить деятельность стройтреста. Если же не сумеет, мы постараемся ему помочь…

Вскоре в прокуратуру поступили материалы из Ростовской области и от городской прокуратуры Курской области. Городской прокурор писал:

«Сообщаю, что гражданка Солдатова Зинаида в городе проживающей не значится, прилагаю справку адресного бюро. В числе ранее прописанных в городе и выбывших также не значится, в этих целях проведена проверка архива с 1943 года моим помощником и работником адресного бюро».