Ирина Комарова - Смерть по фэн-шуй

– Этот? – У Гоши предъявленный ключ большого интереса не вызвал. – Открыть сейф вы сейчас можете?

– Конечно!

Теперь уже я отступила в сторону, пропуская Лосева к скважине. Он ловко воткнул стерженек в отверстие, надавил, повернул и, наконец, открыл тяжелую дверцу.

Александр Анатольевич, несомненно, погорячился, когда сказал, что в сейфе пусто. На верхней полке аккуратными стопками были сложены какие-то плоские коробочки, на нижней лежали сборники нот и два подарочных набора шоколадных конфет. Пустой оказалась только одна, средняя полка. Именно на нее и указал дрожащий палец директора.

– Вот. Здесь она и лежала. – Лосев неожиданно, совсем по-детски, шмыгнул носом и добавил: – Работы Паоло Маджини.

Некоторое время мы разглядывали опустевшую полку, потом Гошка задал самый естественный в такой ситуации вопрос:

– Вы кого-нибудь подозреваете в краже?

Повторяю, напарник задал вопрос совершенно естественный и разумный. Но Александр Анатольевич почему-то обиделся.

– Вы что, моих сотрудников имеете в виду? Конечно, это не ангелы, это творческие люди, с ними всякое бывает – и склоки, и дрязги, и сплетни, даже до драк иногда доходит, честное слово! Насчет выпивки… и с женщинами, допустим, тоже… в общем, проблем хватает. Но украсть инструмент! Украсть скрипку из Госколлекции! Нет, на такое никто не способен!

– Допустим. – Гошка не стал зря терять время и спорить с директором, вставшим на защиту коллектива. – А дубликат ключа имеется?

– Конечно. Но он хранится дома, в шкатулке с документами, про него никто, кроме жены и сына, не знает.

– А как ваша жена и сын отреагировали на известие о пропаже скрипки? – тут же поинтересовалась я.

– Они еще не знают. Сами понимаете, такими новостями не спешишь обрадовать близких. На самом деле, кроме вас, об этом вообще никто не знает. Я надеюсь, что, если вам удастся быстро найти инструмент, все можно будет сохранить в тайне.

– Мы постараемся, – пообещал Гоша. – Прежде всего, нам нужно поговорить с сотрудниками. – Лосев открыл было рот, но Гошка нахмурился и строго перебил его: – Да-да, я помню, все они кристально честные люди! Тем не менее любой из них мог что-то случайно заметить, что-то услышать… Вы же понимаете.

– Да, конечно, я понимаю, – сник Александр Анатольевич.

– Вот и хорошо. Так когда можно поговорить с сотрудниками?

– Когда угодно, хоть сейчас. С теми, кто на месте, естественно. Но я вас умоляю! – Александр Анатольевич снова прижал ладони к сердцу. – Ни в коем случае не говорите никому о пропаже скрипки! Они все очень милые люди, но это же творческие работники! Через десять минут о краже будет знать весь город!

– Не беспокойтесь. Мы не распространяем информацию, мы собираем ее!

Все-таки в Гошке пропадает незаурядный артист. Фразу, которую он сам сделал неофициальным девизом агентства «Шиповник», напарник произнес так, словно она только что пришла ему в голову. Лосев моргнул и уставился на меня.

– Мы будем осторожны, – заверила я. – А с супругой вашей и сыном когда удобнее встретиться?

Лицо Александра Анатольевича приобрело лимонно-уксусное выражение.

– Не понимаю, зачем их тревожить? Они не имеют никакого отношения к этой неприятной истории!

Я только пожала плечами и предоставила слово Гоше. Напарник прочел короткую, но емкую лекцию о профессионалах и методах их работы, намекнул на какой-то темный эпизод, имевший место в прошлом, и припугнул полным отказом от работы – поскольку клиент не проявляет желания сотрудничать.

Лосев готов был сдаться на первой минуте лекции, но безжалостный Гоша заставил его выслушать все до конца и только после этого позволил открыть рот.

– Хорошо, я согласен, я действительно все понимаю! Просто я хотел оградить своих близких… это ведь естественно. Лида сейчас на работе, она в методкабинете, на полставки. Но я бы не хотел, чтобы вы там встречались, это немного неудобно. Она после обеда дома будет. – Александр Анатольевич посмотрел на внушительные золотые часы, украшающие его запястье, и на мгновение задумался. – Собственно, я тоже могу подъехать. Да, так и договоримся, после трех часов мы будем вас ждать!

– С сыном мы тоже хотим поговорить, – чувствуя себя последней занудой, напомнила я.

Лосев неожиданно замялся.

– Это не совсем просто. – Он снова снял очки, положил их на стол и потер переносицу. – Дело в том, что несколько дней назад мы с Толей сильно повздорили. Не в первый раз, к сожалению, последнее время мы стали часто ругаться. У него появились какие-то новые друзья, он стал пропускать занятия, сессию летнюю на тройки сдал, без стипендии остался. До зимней чуть больше месяца, а мне уже звонили из деканата. – Александр Анатольевич нервно сцепил пальцы в замок.

Я посмотрела на очки, лежащие на столе. Судя по толстым стеклам, у Лосева довольно сильная близорукость. Что ж, понятно, почему он предпочел снять очки. Когда ты вынужден рассказывать посторонним людям о проблемах с собственным сыном, лучше, если лица собеседников видны не слишком отчетливо.

– В общем, я пытался поговорить с сыном, серьезно поговорить, – продолжал тем временем Александр Анатольевич. – А он повел себя… безобразно. Заявил, что ничего нового я ему не скажу, что он все уже сто тысяч раз слышал. Что если я остановлюсь на середине фразы, то он может продолжить наизусть, с любого места. Признаюсь, я растерялся. Я не ожидал такого и не знал, что делать. Выпороть? Но ему уже девятнадцать лет, он выше меня на голову. Отобрать машину? Но мы живем в пригороде, как он будет ездить на занятия? Я пригрозил лишить его карманных денег.

Гошка неодобрительно хмыкнул, а я покачала головой:

– Это не метод.

– Я понимаю, но в тот момент ничего лучшего мне в голову не пришло. Толя страшно обиделся, сказал, что ему вообще ничего от меня не нужно, хлопнул дверью и ушел. Даже машину не взял, на автобусе уехал. Он и раньше, бывало, не ночевал дома, то у друзей оставался, то у девушки своей. Но вот так, после ссоры, – Лосев виновато развел руками, – впервые. Супруга очень переживает. Она всегда переживает, когда с Толей проблемы. Понимаете, с его матерью я развелся, и Лида словно чувствует себя виноватой. Хотя для этого нет никаких оснований, мы развелись за два года до того, как я познакомился с Лидой. И Толик ее очень хорошо принял, у них прекрасные отношения. Не как у матери с сыном, конечно, но они дружат.

– После развода сын остался с вами? – насторожилась я. – Так нечасто бывает.

– Сначала-то он, как все, с матерью жил. Но потом она замуж вышла и собралась за границу. Недалеко, на Украину, но Толя не захотел туда ехать. Ему уже четырнадцать было, против воли не увезешь. В общем, мы с его матерью договорились – она уехала с новым мужем, а Толя остался со мной. Точнее, с нами, я к тому времени тоже уже женился.