Ирина Комарова - Смерть по фэн-шуй

– Да. Он приходил к отцу, но не дождался его.

– Когда это было? В какое время?

– Перед обедом. Часов в двенадцать. – Светлана Александровна слегка сдвинула в сторону клавиатуру, словно давая понять, что готова к длинному подробному разговору. – Толя зашел, спросил, на месте ли Александр Анатольевич. Честно говоря, я обрадовалась, что он пришел. У них с Александром Анатольевичем в последнее время постоянно возникали трения, Толя даже из дому уходил. Я думаю, все дело в жене Александра Анатольевича. Я ничего не хочу сказать, Лидия Семеновна хорошая женщина, но она слишком молода. И потом, все равно, как бы она ни старалась – мачеха есть мачеха. А мальчики в этом возрасте очень чувствительны. Не думаю, что она хотела Толю обидеть, но знаете, как это бывает? Неудачная шутка, необдуманное слово – родной сын внимания не обратит, а пасынок не простит.

– То есть вы заметили разлад в семье Александра Анатольевича? – Я тоже решила поучаствовать в беседе.

– Трудно было не заметить. – Секретарша явно чувствовала себя обязанной быть в курсе всех дел начальника, как служебных, так и личных. – Александр Анатольевич очень переживает из-за этих бесконечных ссор. И Толя, наверное, тоже. Он, когда приходил, выглядел таким расстроенным и усталым! И, как назло, Александр Анатольевич был на совещании, в министерстве. Я, конечно, предложила Толе подождать, впустила его в кабинет. Но когда Александр Анатольевич вернулся, его уже не было. Если бы я видела, как он уходит, я бы постаралась его задержать, но я на месте не сижу, столько дел!

– Вы успели с ним поговорить? Может, он вам что-нибудь рассказал?

– Нет. Толя вообще мальчик молчаливый, неразговорчивый. Он больше слушает, чем говорит. Так что в основном я ему рассказывала. У меня выдалась свободная минутка, и я очень деликатно постаралась объяснить ему, что Александру Анатольевичу сейчас очень тяжело. Просто черная полоса у человека! Мало того что на работе сплошные неприятности, жена попала в аварию, да еще он, Толя, добавляет сложностей. Не знаю, может, мне не стоило в это лезть, в конце концов, это не мое дело, но ведь и Александр Анатольевич мне не чужой человек, мы столько лет вместе работаем! И Толя, можно сказать, у меня на глазах вырос.

– Простите, простите! – встрепенулся Гошка. – Вы говорите, что у Александра Анатольевича неприятности на работе? Что вы имеете в виду?

– Разве вы не знаете? Это же всему городу известно! У симфонического оркестра срываются гастроли по Испании – принимающая сторона не выполняет обязательства. В октябре дожди были такие, что крыша протекла и залило костюмерную. А в подвале, наоборот, замкнуло проводку, чуть пожар не случился! А концерт Хворостовского? Александр Анатольевич так гордился, что наш оркестр будет сопровождать его выступление, а что получилось? Новенькая скрипачка два раза вступала на такт раньше! Она, конечно, молоденькая девочка, только после консерватории, но это ее не оправдывает, я так считаю. А концертмейстер вторых скрипок обозвал ее дурой, да так громко, что в зале было слышно. Мне уже звонили из Новосибирска и из Ростова, спрашивали, правда ли, что Хворостовский отказался в будущем выступать с нашим оркестром.

– А это правда?

Про конфуз на концерте Хворостовского я знала от Маринки, сестрица подробно, чуть ли не в лицах, изобразила мне все, что тогда произошло. Но разговор об отказе от дальнейших выступлений был для меня новостью.

– После концерта Хворостовский поблагодарил публику – действительно, в зале сидели потрясающе снисходительные люди, если они стерпели все то, что вытворяли наши музыканты, – и пообещал обязательно приехать снова. Но добавил, что в следующий раз приедет с камерной программой и собственным аккомпаниатором. Как вы думаете, что он имел в виду?

– Действительно, неприятности, – сочувственно кивнул Гоша.

– Это не просто неприятности, это черная полоса! – со вкусом повторила секретарша. – И все время не хватает денег! На ремонт крыши, на ремонт подвала, на обновление нотной библиотеки, на покупку инструментов, на организацию гастролей… С финансированием положение просто катастрофическое, хотя наши нужды прописаны в бюджете отдельной строкой! Но год заканчивается, а филармония не то что половины – трети обещанного не получила! Просто хоть на большую дорогу выходи и грабь прохожих! Понятно, что у Александра Анатольевича нервы на пределе. А эти семейные неурядицы, я боюсь, его до больничной койки доведут!

– Кстати, о семейных неурядицах! – вспомнила я. – Вы упомянули, что жена Александра Анатольевича попала в аварию. Что-то серьезное?

– Вот тут я ничего не могу сказать, – с искренним сожалением ответила Светлана Александровна. – Просто не знаю. Я слышала только, как Александр Анатольевич разговаривал с Лидией Семеновной по телефону. Она ему позвонила и, кажется, плакала. А он два раза переспросил: «Авария? Какая авария?» – а потом сказал, чтобы она ждала его и что все уладится. Быстро собрался и уехал. Дней пять уже прошло, но больше эта тема не возникала. Лидия Семеновна как-то приезжала, и я вышла, осмотре ла ее машину. Не знаю, никаких заметных следов аварии нет и следов свежего ремонта тоже. Так я и не знаю, что там случилось. Но Александр Анатольевич мне ничего не стал рассказывать, а я не спрашивала. У меня нет привычки лезть в чужие дела.

– Святая женщина, – благочестиво заявил Гоша, спускаясь по лестнице. – Побольше бы таких, нам легче работать было бы. И главное, Рита, обрати внимание, она совершенно не интересуется чужими делами.

– Жаль, что она не сумела узнать, где сейчас прячется сын Лосева, – ответила я. – Теперь поговорим с вахтершей?

– Обязательно! Скрипка, конечно, не рояль, но все равно незаметно, под пиджаком, ее не вынесешь.

Мы остановились около стола вахтерши, и на первый план вышел Гоша. Я тоже неплохо умею налаживать контакт с людьми, но когда речь идет о пенсионерках-вахтершах, Гошке нет равных! Не знаю, как ему это удается, но в девяноста девяти случаях из ста он пробуждает в них материнский инстинкт и искреннее желание помочь «милому мальчику». В том же единственном случае, когда напарник потерпел неудачу, ему попалась такая дракониха в юбке, что растопить ее сердце не сумел бы даже апостол Петр.

Вот и сейчас: не прошло и трех минут, как немолодая полная женщина уже называла Гошку «сынок» и с интересом слушала его рассказ про тетку, которая тоже работает вахтером в оперном театре, в Самаре.

– И вот, несколько лет назад, был у них случай, украли компьютер из бухгалтерии, – вдохновенно врал Гошка. – И как раз в ее дежурство! Но, ясное дело, через вахту пронести даже не пытались, через окно вытащили.

– А что же решетки? Спилили?