Марина Серова - Забавы высших сил

В девять вечера я позвонила своей клиентке, но она не ответила. Скорее всего, еще не успела вернуться от своего любовника. В десять я повторила попытку, и снова тот же результат. А в половине одиннадцатого Анастасия Валентиновна позвонила сама со своего домашнего телефона на мой:

– Извините меня, Татьяна Александровна, что подвела вас, но полтора часа назад Александр Степанович умер, – скорбным и едва слышным голосом проговорила она.

Это известие хоть и было ожидаемым, но все-таки меня немного задело. Я только сейчас вспоминала о Степаныче нелицеприятно и даже мысленно торопила его смерть, и вот теперь мне даже как-то стыдно. После нашей с ним недавней и единственной встречи мне не давали покоя его слова об одиночестве: «Ни детей, ни любимого человека рядом. Это очень страшно. Особенно в твои последние часы». Я, конечно, надеюсь, что мои последние часы пробьют не скоро, но о будущем, наверное, пора задуматься. Вон один жених уже женится на моей подруге, другой уже женился. Да и верный капитан Владсон скоро тоже потеряет надежду, что я приму его предложение руки и сердца. А потом мне перевалит на четвертый десяток, и кому я буду нужна такая старая, да еще и не дева? А не выйти ли мне замуж? Родить настоящих Коленьку и Наденьку, о существовании которых я так кощунственно врала администраторше из дома отдыха. «Ой», как скажет Лидуня, и куда это меня понесло?

– Примите мои искренние соболезнования, Анастасия Валентиновна, – после некоторой паузы отозвалась я и тут же пожалела о лишнем слове «искренние». Мне ведь сейчас предстоит ей рассказать всю правду. Александр Степанович попросил это сделать за него именно меня, наверное, надеясь, что я сумею как-то смягчить его вину. Что ж, воля умирающего – закон. Даже если он этот закон переступил? Да, трудная ситуация. В таких я еще не бывала.

– Теперь нам лучше отложить встречу до утра? – безжизненным тоном поинтересовалась Костромская.

– Это как вам лучше.

– То есть если сейчас, то для вас не поздно? – немного оживилась она. – Я-то все равно не засну сегодня, наверное. Да и плохо мне сейчас одной быть. И там не смогла остаться. Вот обмыла его, одела и ушла. А завтра тяжелый день предстоит. Приготовления к похоронам. И все на мне одной. Так вы приедете?

– Договорились. Я скоро буду.

– Большое спасибо, Танечка. Жду вас. – И она первой положила трубку.

Я живо представила себе, как бедная женщина в пустом частном доме обмывает труп своего бывшего возлюбленного. И хоть у нее медицинское образование и ей, наверное, не впервой видеть мертвецов, все равно жутковато. И никого рядом. Или все-таки соседку позвала? Что-то я совсем сентиментальной стала в свете последних событий, подумала я, застегивая джинсы.

Когда я приехала к Костромской, было без четверти одиннадцать. Опустевшие к этому времени дороги не создавали проблем с пробками. Она встретила меня в черном платке, а в комнате, возле небольшой иконки горела высокая церковная свеча. Мы обе сели на диван и некоторое время молчали. Она, наверное, думала о своем ушедшем в мир иной Александре Степановиче, а я о том, с чего начать. И стоит ли вообще сейчас ей что-либо рассказывать. Да, данная обстановочка не располагала к беседе. А уж тем более к отчету о проделанной работе. Но вскоре Анастасия Валентиновна сама взяла инициативу в свои руки и, нарушив тягостное молчание, спросила:

– Ну так вы все узнали про моего Аркашу?

– Да. Я закончила расследование. Вы хотите все услышать именно теперь?

– Чего уж там. Семь бед – один ответ. Тем более что я давно искала правды. Даже хорошо, что услышу ее сейчас, когда… Господи, я думала, он проживет еще недельку. Странно. Может быть, Сашу взволновала встреча с вами? – предположила Костромская, переведя взгляд с маленького пламени свечи на меня.

Вот только этого не хватало. Теперь она найдет «стрелочника» во мне? Я знаю, что в такие моменты люди всегда находят кого-то виноватого, как бы желая оправдаться. Это уж закон. Такова наша природа. Но, чувствуя подоплеку, я решилась рассказать этой несчастной всю правду. Ведь это моя работа, она сама наняла меня, чтобы сейчас узнать то, что хотела. И я приступила к повествованию, стараясь обходить краеугольные камни, чтобы хоть как-то смягчить удары по и без того израненной душе моей клиентки.

Анастасия Валентиновна молча выслушала мой отчет о причинах гибели ее сына. Она даже бровью не повела, узнав, что он шантажист. И о том, что именно Осипенко, который был ей прекрасно знаком, нанял для устранения Аркадия человека. Тут даже не скажешь «киллера». Слишком громко звучало бы по отношению к покойному Александру Степановичу. Но когда пришло время назвать его имя, я остановилась.

– Вы разрешите, я закурю? – попросила я до сих пор молчавшую Анастасию Валентиновну. – На кухне. Или выйду в подъезд?

Она также молча встала с дивана, взяла со стола хрустальную пепельницу, или, скорее, плоскую вазочку, и подала мне:

– Курите здесь, Татьяна Александровна. Я бы не хотела прерывать разговор.

Я не стала отказываться и сделала глубокую затяжку перед самой, на мой взгляд, неприятной частью отчета. И в этот момент ждала, что Костромская сама задаст мне вопрос. Но она по-прежнему молчала.

– Ну, теперь вы почти все знаете, Анастасия Валентиновна, – выдохнула я в потолок сигаретный дым, так пока и не решившись сказать про Александра Степановича.

Единственный момент, когда я его упомянула, был связан с этими таинственными деньгами, обнаруженными ею в почтовом ящике. Но она опять же никак на то не отреагировала. У меня складывалось впечатление, что она впала в какой-то ступор. Не вызвать ли на всякий случай «Скорую помощь»?

Пропустив как будто мимо ушей слово «почти», Костромская посмотрела на меня безжизненным взглядом и едва слышно вымолвила:

– А ведь это я во всем виновата.

– Не надо, Анастасия Валентиновна, – покачала я головой и отвела взгляд.

Мне показалось, что она сейчас прочитала все мои мысли относительно разбросанных ею камней. И тогда я решила, что как раз настало время сказать ей главное.

– Вы знаете, может быть, я лезу не в свое дело, но мне довелось побывать у Маргариты Постниковой.

После этой фразы потухший взгляд Костромской сразу изменился. В ее глазах, и мне это не показалось, вспыхнули живые искорки. Она буквально прожгла меня ими, ожидая дальнейшего рассказа.

– Так вот, я видела Верочку, – продолжила я, не сомневаясь, что Костромская понимает, о ком я веду речь.

– И что? – спросила она, затаив дыхание.

– Она очень похожа на Аркадия. Те же светлые волосы, те же глаза. Большие, голубые. Такая красивая девочка, вы не представляете! И смышленая очень. А Маргарита абсолютно не в курсе, что вы советовали Аркадию… Ну, в общем, обиды у нее на вас нет. Да и на него тоже. По-моему, она до сих пор его любит. Даже защищает. Меня это, честно сказать, даже удивило. Обычно брошенные женщины, да еще и с ребенком на руках, ведут себя иначе. А эта даже заплакала, когда узнала, что Аркадий погиб.