Рита Тальвердиева - Ставка на Водолея

– Вот вам, Майя, и будет поручено посетить городской краеведческий музей, там подскажут, где хранятся архивы того времени. Задача – найти для начала следы протоиерея Василия.

– Зачем?!

– Если автор этого послания жил оседло хотя бы последние несколько лет, то вряд ли его тайник расположен в другом конце губернии. Или как там записано? Кавказской области… Непременно воспользуйтесь первой подсказкой – видите запись в верхнем правом углу?

– Да! – кивнула Майя и зачитала вслух: – «Изъято из архива церкви Скорбящей Божией Матери 12.06.1841 г.». Где же такая церковь, интересно? И кем изъято?

– Тем, кто пытался спустя… э-э… одиннадцать лет разгадать этот ребус.

– А где тут вторая подсказка ?

– Смотрите, в самом низу страницы то ли рисунок, то ли чертеж.

– Летательного аппарата!.. – вырвалось у Майи, но она тут же шлепнула себя по губам. Ее конфуз никто не заметил.

– Скорее, графическое изображение птицы. Обратите внимание – рисунок сделан теми же чернилами, что и надпись 1841 года…

Неизвестная рукопись Лермонтова?

– Итак, Майя, вот вам и второе направление поисков – просмотрите газеты, листки, книги регистраций, какого рода люд проживал здесь, в 1841 году, исключая аборигенов. Военные, лекари, купцы. Не забудьте разузнать об указанной церкви – не факт, что она находится на КМВ…

– Постойте, это же год гибели Лермонтова! – неожиданно встрял Вольдемар. – Он жил здесь два месяца до дуэли – где-то с мая 1841 года…

Повисла минутная пауза. Все вновь кинулись рассматривать слегка изломанный почерк.

– Михаил Юрьевич часто делал зарисовки-иллюстрации к своим произведениям.

– В домике-музее поэта, есть даже одна его картина маслом. Так и называется – «Пятигорск». К сожалению, копия, – вздохнула Майя.

– Вы, Майя, сами определили третье свое задание – в лермонтовском музее наверняка отыщется образец почерка поэта. Конечно, это фантастическое предположение, но… Чтобы отсеять зерна от плевел, в музей поэта отправляйтесь в первую очередь… Следующей точкой отсчета возьмем неведомого хозяина рюкзачка, туго набитого долларами.

– Да! – вклинился Лодя. – Еще я заметил корочки загранпаспорта, лежащего сверху.

– Эврика! – перебил его Вольдемар. – Владелец рюкзака сам нашел клад – отсюда и его доллары!

– Ага, современные доллары в заначке девятнадцатого века! Вот балда! – рассмеялась Майя.

– Не цепляйся к словам, малявка! Клад он мог обменять на валюту, а мы тут сидим голову ломаем.

– Конечно, мог, – согласился Мармаров. – Но забрав весь клад, вы бы оставили этот листок?

– Оставил бы. На память. Внукам бы потом показывал…

– Я тоже поместил бы в рамочку и повесил над письменным столом. Но! Тут другая ситуация. Владелец рюкзака явно собирался дать деру. Скорее всего, у него не было времени забрать все, что дорого сердцу. А листок положить не забыл . Я все же склоняюсь к мысли, что этот листок для него был ценен в материальном плане.

– Майя, не теряй время, – поторопил ее Вольдемар, лелеющий свою фантастическую версию о причастности великого поэта к этой находке. – Давай дуй в домик Лермонтова, пока не закрылся, сличи почерк. Если похож, то тайна листка наполовину разгадана – автограф поэта сам по себе весьма раритетный лот на том же Сотби!

Майя с готовностью вскочила и протянула руку к листку.

– Э-э, нет, – произнес Мармаров. – Для этого сойдет и копия. – Он поднялся и вышел в малую гостиную, возвратясь через минуту с копией старинной рукописи.

– У вас здесь и ксерокс имеется?! – поразился Лодик.

– Апартаменты класса люкс, – ответил я за Мармарова.

Когда за Майей закрылась дверь, Мармаров вновь стал вчитываться в текст находки, поминутно заглядывая в свою брошюру.

Под созвездием Лебедя

– Астрология задействована везде, где живет и дышит человек. Вы все, к примеру, упустили из внимания первую фразу послания: «Лишь посвященному, кто рожден под Северным Крестом, откроется тайный код Повелителя Времени…»

– Это звезда? – предположил я, глядя на брошюру, в которую заглядывал Мармаров.

– Созвездие.

– Я слышал о необычайно ярком созвездии Южный Крест, – встрял Вольдемар.

– Северный Крест – так в древние времена называли созвездие Лебедя. Самая яркая звезда – Денеб, расположена в пятом градусе Рыб.

– Жаль, что среди нас нет Рыб! – удрученно сказал Лодик.

– Да уж, – тяжело вздохнул Мармаров, – безграмотность дикая…

Оба друга прыснули. Не удержался от улыбки и я.

– Как можно что-то утверждать, не зная азы?! – повысил голос магистр. – Я прекрасно помню ваши натальные карты. И у меня, и у каждого из вас в пятом градусе Рыб или значимый куспид, или планета.

«Что-то в последние месяцы случайности идут косяком, да еще под реющим флагом закономерности», – подумал я.

– У Лодика там расположен зенит, – продолжил магистр. – У меня Юпитер, у Вольдемара – Меркурий.

– А что это значит? – встрепенулся Вольдемар.

– Это значит, что генератором идей в нашей команде вполне можешь быть ты.

– Стало быть, моя версия о причастности Лермонтова к этой находке не пустышка?!

– Версия есть версия. В 1841 году в этих местах жили еще тысячи людей. Мы просто дождемся Майю, а выводы оставим на потом. И постараемся расшифровать явные подсказки автора послания. На мой взгляд, созвездие Лебедя не случайно обозначено другим, менее распространенным его названием – Северный Крест. Читаем дальше: «Поможет отыскать заветное место Зевс, летящий к Леде». Кто увидел здесь подсказку? Ну!.. Яснее ведь не скажешь! – В этот момент Мармаров сам напоминал Зевса: взгляд горит, молнии из-под бровей сверкают…

– Это ж мифология, – промямлил Лодик. – Я в ней не силен.

– А в произведениях искусства?! – повысил голос магистр.

– Зевс летел к Леде, превратившись… в Лебедя, – растерянно произнес Вольдемар, второй раз за вечер оправдывая свой новый статус вдохновителя идей.

Мармаров раскрыл звездный атлас, где всю страницу занимало созвездие Лебедя (Северный Крест), один к одному повторяя рисунок современника Лермонтова.

– Раз Майя пойдет по местным музеям, пусть выпишет все географические названия со словом «лебедь». Может, это какое-то местное озеро, где современники поэта кормили лебедей…

Но Вольдемар жестко отрезал:

– Нет тут озер, гор и поселков с таким названием. Разве что, – запнулся он, – Белый Лебедь…

– Не чуди! – оборвал его я, поняв, что он сгоряча брякнул экзотическое название местной тюрьмы. – Выброси из головы все, что не относится к девятнадцатому веку. Ясно?