Богумил Райнов - Умирать - в крайнем случае

- Да, вы оба ставите меня в трудное положение, - после короткой паузы признается Дрейк. - Один то и знай молчит, будто в рот воды набрал, а другой то и знай оправдывается.

- У меня нет намерения оправдываться, - холодно возражает американец.

- Да, надо сказать, вы абсолютно спокойны, - говорит Дрейк. - Видите, Питер, какую самоуверенность приобретает человек, который служит в ЦРУ.

Он бросает окурок сигары в пепельницу, не потрудившись потушить его, лениво встает с кресла и уже другим тоном произносит:

- Думаю, что нам пора кончать.

И поскольку американец продолжает сидеть, не говоря ни слова, Дрейк поясняет:

- Кончать с вами, Ларкин.

- Не важно, кому я служу - ЦРУ или кому-нибудь еще, - все так же невозмутимо говорит Ларкин, вставая, - но за меня есть кому заступиться, Дрейк. Людям, которые мне покровительствуют, известно все. Даже та подробность, что я в данный момент нахожусь в вашем кабинете.

- Ну вот, наконец-то вы раскрыли свои карты! - восклицает шеф и разражается хриплым смехом. - Значит, я поймал вас на удочку. Больше мне ничего не нужно, уверяю вас.

Он смотрит на Ларкина своими маленькими голубыми глазками и пренебрежительно машет рукой.

- Теперь можете идти. И лучше не попадайтесь мне на глаза.

Дрейк подходит к письменному столу, и я догадываюсь, что он нажимает невидимую кнопку звонка. И даже если бы я не догадался, то внезапное появление Боба и Ала достаточно красноречиво говорит об этом.

- Проводите его, - приказывает шеф. И добавляет фразу, заставившую американца споткнуться в дверях. - И чтобы никакой крови в коридоре. Отведите его к Марку, в подвал.

- Послушайте, Дрейк! - В голосе Ларкина нет прежней невозмутимости. Вы угадали: я действительно служу в ЦРУ.

- Знаю, знаю, - сговорчиво замечает шеф. - Но что поделаешь: все люди смертны, даже те, кто служит в ЦРУ.

Гориллы хватают американца, и в эту минуту Ларкин, забыв о своей выдержке, вдруг начинает кричать и вырываться, но Боб тычет ему в зубы кулаком, а Ал выворачивает руку до тех пор, пока Дрейк не урезонивает их:

- Успокойтесь, ребята. Я же сказал: никакой крови.

Марк и на этот раз сделал свое дело аккуратно. Марк - исполнитель образцовый. Посланник смерти, проникшийся полным сознанием ответственности за выполняемую миссию.

Труп бедняги Ларкина, как и следует ожидать, хорошо упакован. Гориллы заботливо укладывают его в багажник машины, которая направляется к берегам Темзы.

- Должен вам сказать, Питер, что я всегда был сторонником подобного способа захоронения, - говорит мне по этому поводу шеф. - В нем есть некая особая торжественность... и еще - что может быть достойнее, как отплыть вниз по течению нашей древней реки в страну вечного покоя. Да, это в духе добрых британских традиций. Вам, людям с континента, возможно, это непонятно, но мы, дружище, морская держава, море всегда было для нас матерью.

Дрейк произносит эти слова с таким пафосом, что они, пожалуй, способны вызвать слезы умиления у тех, кто его не знает. Но я-то его знаю. Настолько хорошо, что даже испытываю нечто похожее на сострадание к этому типу Ларкину, который, несмотря на свою отвратительную роль и отвратительный характер, в конце концов был просто винтиком в чудовищной машине.

Следующие дни проходят вполне спокойно, то есть я почти не общаюсь с Дрейком, который, хотя и притворяется безразличным, явно потрясен вторжением в его жизнь сильного конкурента. Не в том смысле, что он боится мести ЦРУ: пускай себе ЦРУ ищет исчезнувшего Ларкина, если ему больше нечего делать. Просто Дрейку нужно время на то, чтобы хорошенько проанализировать свои планы и внести соответствующие коррективы.

Пользуясь сложившейся ситуацией, я позволяю себе чаще покидать нашу неприглядную улицу, чтобы побродить по широким бульварам и площадям города. И делаю я это вовсе не потому, что хочу изучить Лондон, просто мне хочется хотя бы на время освободиться от ощущения удушья, которое обычно возникает при длительном пребывании в замкнутом пространстве, будь то застрявший между двумя этажами лифт или зажатая между двумя шеренгами домов Дрейк-стрит. Нет, я не имею ни малейшего желания изучать Лондон и его достопримечательности. Я просто бесцельно расхаживаю по улицам в кратких промежутках между частыми ливнями, чувствуя, как меня со все сторон окутывает своеобразная атмосфера города, пропитанного осенней влагой и духом минувших эпох.

И пока я лавирую в толпе или, занятый своими мыслями, шагаю по опустевшим тротуарам, в моей памяти откладываются картины улиц Сити и заполненных народом широких торговых артерий. Она запечатлевает громаду собора святого Павла, увенчанного огромным куполом; вонзенный в свинцовое небо шпиль Биг-Бена; длинный и мрачный фасад парламента с его псевдоготическим стилем и еще более мрачный фасад дворца Сент-Джеймс; массивную колоннаду Британского музея и Биржи; всегда оживленный Лондон-бридж и неприветливый Тауэр-бридж. Все эти фронтоны, колонны, тронутые паутиной времени башни, темные куполы, бронзовые памятники и мраморные фонтаны представляют собой страницы биографии с годами поблекшей, но все еще не утратившей своего величия империи.

Этот бесконечный лабиринт не имеет ничего общего с крохотными и жалкими владениями Дрейка. Хотя в конечном счете империя Дрейка - это миниатюрная, уродливая копия Британской империи. Главные двигатели в них одни и те же - грабеж и насилие. А что касается масштабов, то в конце концов все зависит от возможностей - разве может, скажем, какой-то жалкий гангстер - мистер Дрейк соперничать с династиями Тюдоров и Стюартов.

Похоже, однако, что Дрейк завладел моими мыслями, раз я вспоминаю о нем даже тогда, когда размышляю об исторических судьбах Брианской империи. Дрейк со своей грубой силой и всеми своими слабостями, которые представляются мне не менее опасными, чем его сила. Взять хотя бы эту довольно легкомысленную расправу с Ларкиным. Ведь рука у ЦРУ и впрямь длинная, ничего удивительного, если она одним неожиданным ударом прихлопнет и Дрейка, и его скромного секретаря.

Конечно, с одной стороны, благодаря исчезновению американца на какое-то время устранена угроза непредвиденной провокации против нашей страны. Но устранена ненадолго. Наивно было бы думать, что соответствующий отдел ЦРУ, потратив столько времени и средств, примирится с тем, что на операции нужно поставить крест, и признает свое поражение. Одно неясно: какие именно контрмеры будут предприняты и против кого. И именно на этот вопрос я не могу дать ответ, придется, ничего не предпринимая, ждать следующего хода противника.

Ждать приходится большей частью на улицах города или в квартире мисс Грей. К сожалению, Линда не из тех женщин, которые способны поднять дух, в последнее время она, по-моему, сама нуждается в том, чтобы ее веселили. Не знаю, то ли из-за дождливой погоды, то ли по какой другой причине, Линда выглядит подавленной, наши разговоры с ней напоследок состоят из ничего не значащих фраз. Возможно, во все виноват установленный в ее квартире микрофон, хотя не могу поручиться, что без микрофона мы бы с ней ударились в откровения.