Станислас-Андре Стееман - Ночь с 12-го на 13-е

— Только не я. Я всегда пользуюсь только синильной кислотой, и она у меня под рукой.

Стива это заявление, казалось, шокировало.

— Не стоит так шутить! Понимаете, я для женщин не подарок. Я от природы коллекционер и обычно устаю первым… Вас это не пугает?

— Нет, — ответила Мона. — Иначе я вас не полюбила бы. Поцелуйте меня.

— Вот уж ничего не скажешь, умеете вы обращаться с женщинами, Стив! Что за парень — сокровище, да и только!

— Боже мой! На этот раз я попался! — пробормотал себе под нос Стив. — Шеф!

Действительно, на пороге кабинета, еще не отпустив ручки двери, стоял Герберт Абоди. Он вошел и бросил на стул свою панаму.

— Мисс Мона неважно себя почувствовала… У нее небольшая депрессия… — лепетал Стив. — И… И…

— Я так и понял, — холодно глядя в пространство перед собой, отозвался начальник.

Стив наконец отцепился от Моны и сделал неловкую попытку разрядить обстановку, схватив со стола положенную туда Чунгом почту.

— Оставьте, — поморщился Абоди, перехватывая у своего личного секретаря готовые рассыпаться пакеты.

Он уселся за стол, разложил перед собой пасьянсом конверты на зеленом бюваре, потом, отодвинув их, взял в руки только один — тот, где его фамилия была напечатана на машинке. Письмо, судя по марке, было отправлено из Шанхая.

— Можете идти, мисс Линдстром. Сегодня вечером мне уже не понадобятся ваши услуги.

— Но я… Мне… Мне осталось еще перепечатать два или три документа.

— Сделаете это завтра. Никто меня не спрашивал?

— Спрашивали, — с готовностью откликнулся Стив. — Два раза заходил Матриш по поводу этих дополнений. Он так бесился, что, если б даже лопнул от злости, меня бы это не удивило… Да, еще Омер. В связи с аварийной погрузкой «Альбатроса».

Абоди задумчиво вертел в руках письмо, выбранное им из «пасьянса». Остальная корреспонденция, по всей видимости, его не волновала.

— Подождут! Есть новости от Лоуренса?

— Да, около четырех передали вот эту вот каблограмму.

Абоди жестом отстранил протянутый ему листок.

— И что же там?

— Ваш alter ego недоволен, что ему не перевели его пять тысяч мексиканских долларов… Он возвращается 14-го.

— Что ж, тем хуже! Не стоило труда посылать каблограмму из-за этого.

— Но, может быть, мистер Лоуренс рассчитывает на то, что вы придете встречать его с цветами?

Мона тем временем накрыла чехлом свою пишущую машинку и, перекинув через плечо ремешок сумочки, направилась к двери.

— Всего доброго! — бросила она.

— Всего доброго, дорогая, — отозвался Стив.

— Счастливо, — буркнул Абоди. — Кстати, если у вас снова появятся какие-либо симптомы депрессии, выпейте лучше стакан кока-колы или мятной настойки. Может быть, такой метод лечения покажется вам менее приятным, но зато — нет риска осложнений.

Мона вспыхнула и сразу же побледнела. Ничего не сказав, она вышла.

Абоди распечатал конверт, который так и не выпустил из рук.

— Посмотрите-ка лучше сюда и скажите, что вы об этом думаете, — сказал он, взглянув на вынутый из конверта листок.

Письмо было неряшливо напечатано на машинке.

«Передайте пятьдесят тысяч долларов нищему, который стоит у ваших дверей, иначе вам не пережить ночи с 12-го на 13-е.

Не трудитесь: вам не удастся ничего вытянуть из нищего: небеса отказали ему в способности видеть, японцы отняли язык».

— Забавно, — протянул Стив.

— Куда забавнее, чем вы думаете, — мрачно ответил Абоди, вытягивая ящик письменного стола. — Ну-ка, взгляните сюда…

Ящик оказался полон писем и конвертов, в точности таких же, как те, что сейчас держал в руках секретарь. Одни были аккуратно разложены, другие скомканы, некоторые даже скатаны в шарик. С отдельных листков бумаги в глаза бросались слова:

«…Передайте пятьде…»

«…сят тысяч ни…»

«…чего вытянуть…»

«… небеса от…»

«…не пережить ночи…»

«…с 12-то на 13…»

И — подпись, подчеркнутая по китайскому обычаю и, казалось, повторявшаяся до бесконечности:

«Зеленый Дракон»

«…еный Дракон»

«Зеленый Дра…»

— Правду сказать, лично мне с каждым разом это доставляет все меньше и меньше удовольствия, — признался Абоди. — Самые веселые шутки начинают приедаться, если их то и дело повторять. А это длится уже больше двух недель. Размеры и цвет конвертов могут меняться, как видите… Возможно, чтобы я не узнал письмо с первого взгляда и не выбросил, не читая. Некоторые послания снабжены пометками «срочно» или «в собственные руки». Иногда в конверты вкладываются чистые листы, чтобы увеличить вес в надежде, что я подумаю, будто там деловые бумаги. А на одну из этих анонимок было явно намеренно наклеено слишком мало марок — что ж, выдумка не хуже всякой другой! — и мне вручили письмо только после того, как я оплатил доставку… Тогда я еще посмеялся, понимаете, и как посмеялся! Но это было в последний раз… Что вы там делаете?

— Смотрю, стоит ли у наших дверей нищий, — откликнулся подошедший к окну Стив. — Пойду-ка я, пожалуй, туда и перекинусь с ним парой слов.

— Не стоит. И вообще ничего не надо проверять: я уже имел возможность убедиться, что Зеленый Дракон не лжет.

— Вы что — пытались бросить ему вместо монетки пуговицу от кальсон? — удивился Стив.

Абоди, глядя в пространство, покачал головой:

— Нет, лучше. Я подпалил ему бороду зажигалкой.

— Да ну? И он не стал кричать?

— Нет. Может, и хотел, но Зеленый Дракон говорит правду: он не способен…

— Вы не собираетесь заявить в полицию?

— Почему бы с таким же успехом не вызвать пожарных?

— Но не обязательно же иметь дело с официальной, так сказать, полицией… Есть же другие люди — например, частные детективы…

— Не подходит. Мне ни к чему, чтобы меня грабили сразу с двух сторон.

— Человек, о котором я подумал, не станет вас грабить. Индусы называли его «pukka sahib», то есть, как мы бы сказали, джентльмен, порядочный человек…

— Вы действительно хорошо его знаете?

Стив пожалел, что немножко поторопился с советом, но отступать было поздно.

— Ну, как посмотреть…

— Может быть, вы знали его в те времена, когда…

— Да-да, верно! Именно — когда…

Шеф и секретарь некоторое время молча смотрели друг на друга.

— Пусть придет, — решил наконец Абоди. — Завтра утром, часов в 11… Кстати, как его там?

— Кого?

— Да вашего протеже.

— Воробейчик.

— Надо же! Как только вам удалось запомнить такую фамилию? Браво!

— Сначала я выучил имя. Это помогло.

— И каково же имечко?

— Венцеслав, — ответил секретарь. — А теперь разрешите мне удалиться. Если вы хотите, чтобы я сегодня поймал этого человека, то…

— Правильно-правильно. Идите… И — спасибо вам!

Не прошло и пяти минут после ухода Стива, как дверь снова открылась, и вошла Мона.