Джеймс Чейз - Ты только отыщи его…

Я волновался. Следовало бы предположить, что Карлотти не упустит из виду такое важное обстоятельство, как пропажа пленки. Этого мне от Чалмерса не утаить. Меня охватил страх — мне казалось, что я опаздываю. Надо немедленно отыскать этого загадочного X, прежде чем Карлотти найдет меня. А подобрался он уже слишком близко…

Телефонный звонок вывел меня из оцепенения. Я взял трубку. Это оказалась Джина.

— Ты обещал позвонить мне вчера, — сказала она. — Я ждала. Что происходит, Эд?

Я размышлял. Теперь уже нельзя поверить ей свои беды, ведь Карлотти сказал, что речь идет об убийстве. Поскольку она знает, что Дуглас Шеррард — это я, ее могут привлечь как соучастницу.

— У меня сейчас дел по горло, — сказал я. — Собираюсь уходить. Через пару дней я с тобой свяжусь…

— Но, Эд… ты что-то мне собирался сказать? Мы не можем встретиться сегодня вечером?

— Прости, Джина, только не сегодня. Сейчас я просто не могу прервать работу. Я позвоню тебе через пару дней. Пока, — и я положил трубку.

Немного погодя я заказал Нью-Йорк. Телефонистка сказала, что придется ждать два часа…

— Что у вас? — спросил Чалмерс, когда нас соединили. В его голосе даже на таком расстоянии слышались стальные нотки.

— Ко мне только что заходил Карлотти, — сказал я. — Теперь он считает, что это убийство.

Наступила пауза, потом Чалмерс спросил:

— Как он пришел к такому выводу?

Я рассказал ему о камере и пропавшей пленке. Рассказал, как я забрал камеру и обнаружил в ней кусочек пленки и как камеру украли, прежде чем я вернул ее полиции.

Эта новость, похоже, ошарашила его, он был в нерешительности.

— Что вы намерены делать, Досон?

— Собираюсь достать список дружков Хелен, — сказал я и сообщил ему, что прибег к услугам сыскного агентства. — Карлотти работает по той же линии. Он, похоже, считает, что у вашей дочери была целая куча приятелей.

— Если он попытается ославить мою девочку, я его сломаю! — зарычал он. — Держите со мной связь. Я хочу знать, какие именно меры вы принимаете… понятно?

Я сказал, что понятно.

— И потолкуйте со следователем. Он обещал мне утрясти это дело с беременностью. Я не хочу, чтобы оно вышло наружу. Покруче с ним, Досон. Припугните его!

— Если это окажется делом об убийстве, мистер Чалмерс, — сказал я, — мы никак не сможем повлиять на ход следствия.

— Не рассказывайте мне, что мы можем, а чего не можем! — гаркнул он. — Потолкуйте с этим подонком. Позвоните мне завтра в это время.

Я обещал позвонить, положил трубку и тут же заказал разговор со следователем Малетти. Когда он ответил, я сказал ему, что Чалмерс хочет получить подтверждение о достигнутой между ними договоренности. Малетти был сама любезность. Если не обнаружится никаких новых улик, заявил он, синьору Чалмерсу нет нужды волноваться.

— В случае чего волноваться придется вам, — сказал я и бросил трубку.

Было уже темно, на окнах появились капли дождя.

Пора нанести визит на виллу Палестра, решил я и пошел в спальню за плащом.

Я оставил машину на стоянке у стадиона и пошел по бульвару Паоло Веронезе, пока не добрался до двустворчатых кованых ворот в каменной стене восьмифутовой высоты. Ею был обнесен сад площадью примерно с акр, посреди сада и стояла вилла Палестра.

Шел сильный дождь, длинная улица была пустынна. Я толкнул створку ворот и прошел на темную аллею, по обеим сторонам которой росли кипарисы и цветущие кусты.

Я тихо двинулся по аллее, сгорбившись под дождем. Через пятьдесят ярдов был поворот, а за ним я разглядел виллу — небольшое двухэтажное строение с флорентийской навесной крышей, белыми оштукатуренными стенами и большими окнами.

В одной из комнат нижнего этажа горел свет, остальная часть дома была погружена во тьму.

На аккуратных газонах, окружавших виллу, укрыться было негде. Я пошел по краю, держась поближе к кустам, пока не оказался напротив освещенного окна. Занавески не были задернуты, и я заглянул в комнату, до которой от меня было ярдов тридцать. Современная обстановка, просторная комната. У стола стояла девушка и разглядывала содержимое черной вечерней сумки.

Я решил, что это Майра Сетти, и пригляделся к ней повнимательней. А посмотреть на нее стоило. Лет 25–26, довольно высокая, с каштановыми волосами до плеч, она была в вечернем облегающем платье. Кружевной подол платья сверкал блестками.

Уложив вещи в сумку, девушка взяла норковый палантин и небрежно накинула его на плечи. Потом закурила и погасила свет. В темном окне отразились быстро несущиеся по темному небу облака и остроконечные кипарисы.

Я ждал.

Примерно через минуту парадная дверь отворилась, и девушка вышла, раскрыв огромный зонт.

Она быстро пробежала по дорожке к гаражу. Когда она толкнула двойные двери, вспыхнул свет. В гараже я увидел «кадиллак» бутылочно-зеленого цвета, здоровенный, как трамвай. Прислонив зонт к стене, она села в машину. Я услышал, как заработал двигатель, и она выехала. Машина прошла в десяти ярдах от того места, где скорчился я. В свете фар дождевые капли, трава и кусты засверкали.

Я оставался на месте, пока машина не выехала за ворота. Вилла была погружена во тьму. Выждав несколько минут, я решил, что могу спокойно ее обследовать. Подняв воротник, я обошел виллу кругом. Ни в одной из комнат света не было. Я отыскал одно незапертое окно на первом этаже, отворил его, вытащил припасенный фонарик и увидел небольшую роскошную кухню. Бесшумно опустившись на кафельный пол, я закрыл окно и тихонечко пошел из кухни по коридору в холл.

Витая лестница слева от меня вела наверх. Я поднялся и увидел четыре двери, выходившие на площадку.

Повернув ручку дальней двери справа, я толкнул ее и заглянул в комнату. Видимо, тут жила Майра. Кровать была покрыта кроваво-красным пледом, стены обшиты стеганым серым сатином. Серебристая мебель, пурпурный ковер.

Комнатка что надо.

Ничего интересного я тут не нашел. На туалетном столике лежала шкатулка с драгоценностями. При виде ее содержимого у большинства взломщиков слюнки бы потекли, меня же оно совершенно не тронуло, зато подсказало, что денег у хозяйки куры не клюют либо же у нее уйма поклонников, которые осыпают ее этими побрякушками.

И только добравшись до последней комнаты, которая, похоже, использовалась в качестве спальни для гостей, я нашел то, что, как мне смутно представлялось, можно было найти.

У стены я увидел два чемодана. Один лежал на боку, раскрытый. В нем были три моих выходных костюма, три бутылки виски моей любимой марки и мой серебряный портсигар. Какое-то мгновение я стоял, уставившись на чемодан: фонарик дрожал в руке. Затем я опустился на колени и открыл второй чемодан. Он тоже был набит вещами, украденными из моей квартиры: там было все, кроме камеры Хелен.