Алистер Маклин - Шлюз

— Очень. Значит, у них был наблюдатель. Нам его никогда не найти. Он мог быть в аэропорту. Но здесь ежедневно бывают десятки людей, которые не являются сотрудниками аэропорта. Как мы понимаем, это мог быть и человек с биноклем вне аэропорта. Но интересно не это. Четверо сотрудников скорой помощи, которые принесли серьезно пострадавших пассажиров, в то время и сами не знали, были ли их пациенты живы или мертвы. Как потом выяснилось, трое умерли. Насколько я помню, двое из них умерли уже после осмотра. Но они не могли быть официально признаны мертвыми, пока их смерть не засвидетельствует врач. Откуда же об этом знает FFF? Никто из врачей или из сотрудников скорой помощи не мог проговориться — их бы быстро вычислили. Кроме них, единственными, кто знал об этих смертях, были здесь присутствующие. — Ван Эффен неторопливо оглядел шестнадцать мужчин и трех женщин, сидевших за столиками в столовой. Потом он повернулся к де Йонгу.

— И без слов ясно, правда? Среди присутствующих есть информатор. У врага есть шпион в нашем лагере. Детектив снова медленно обвел взглядом зал.

— И мне хотелось бы знать, кто это может быть.

— В этом зале? — спросил несчастный недоумевающий де Йонг.

— Нет нужды повторять очевидное, не так ли? Де Йонг посмотрел на свои кулаки, лежавшие на столе.

— Нет, нет. Конечно, нет. Но, конечно, мы узнаем. Вы можете это узнать.

— Обычное тщательное расследование, не так ли? Проследить передвижение каждого из присутствующих после крушения «фоккера». Выяснить, звонил ли кто-нибудь по телефону, выяснить, у кого был доступ к телефону. Конечно, мы можем это сделать. Можем провести тщательное расследование. И ничего не найдем.

— Вы ничего не найдете? — Де Йонг удивленно посмотрел на него. — Как вы можете быть в этом так уверены, тем более заранее?

— Потому что лейтенант мыслит как полицейский. Это не те люди, которых можно недооценивать. Да, Питер?

— У нас умный противник.

Де Йонг перевел взгляд с де Граафа на ван Эффена и обратно.

— Не будет ли кто-нибудь из вас столь любезен, чтобы объяснить…

— Это несложно, — ответил де Грааф. — Вам просто не пришло в голову, что FFF не пришлось информировать нас о том, что они знают о погибших. Злоумышленники понимали, что мы это узнаем. Как только что заметил лейтенант, они понимали, что мы сразу же узнаем о том, что их кто-то информирует и что это должен быть один из нас. Террористы были уверены, что мы проверим каждого из присутствующих, узнаем, мог ли кто-то из нас позвонить по телефону. Поэтому они устроили так, чтобы отсюда никто не мог позвонить. Информатор передал несколько слов сообщнику, которого в этой комнате нет. Сообщник позвонил. Боюсь, Йонг, у вас здесь может оказаться не один информатор, а несколько. Вы, конечно, понимаете, что каждое сказанное здесь слово станет известно FFF, кто бы они ни были. Мы, конечно, предпримем необходимые шаги и проведем обычное в таких случаях расследование. Но, как уже сказал ван Эффен, мы ни к чему не придем.

— Но… но все это кажется совершенно бессмысленным. Зачем им проявлять такую дьявольскую хитрость? Зачем им нужно, чтобы мы ничего не нашли?

— Во-первых, злоумышленники не так уж чудовищно хитры, во-вторых, они все же преследуют какую-то цель. Первое — это деморализация. Второе нам дают понять, что FFF представляет собой силу, с которой нужно считаться. Третье — что они могут внедриться в нашу службу безопасности, когда пожелают. Таким образом, эти люди заявляют о себе как о высокоорганизованной группе, способной держать свое слово. Игнорируя их угрозы, мы рискуем.

— Раз уж речь зашла о риске и об угрозах, давайте вернемся к последнему звонку FFF. В сущности, они говорят следующее:

«Как мы понимаем и как теперь это понимает весь народ Голландии, в случае, если на страну будет совершено нападение с целью полного подчинения, выяснится, что голландцы — самая беззащитная нация в мире.

Не море является вашим врагом. Ваш враг — мы, а море — наш союзник.

Все знают, что в Нидерландах около 1300 километров морских дамб. Некий Корнелиус Рийпма из Леувардена, президент ассоциации по использованию польдеров, месяц назад официально заявил, что в его районе дамбы состоят только из слоев песка и что серьезный шторм наверняка сможет их разрушить. Под „серьезным штормом“ мы должны понимать шторм вроде того, что пробил защитные сооружения в дельте в 1953 году и унес 1850 жизней. По имеющейся у нас информации, предоставленной Риджквотерстаатом…»

— Что? Что? — Ван дер Куур, краснолицый, и в гневе говоривший почти бессвязно, вскочил на ноги. — Эти дьяволы имеют наглость предполагать, что они получают информацию от нас? Это подлость! Это невозможно!

— Позвольте мне закончить, мистер ван дер Куур. Разве вам непонятно, что они снова пытаются использовать ту же тактику? Пытаются подорвать доверие и деморализовать! Из того, что нам стало известно об их контактах с сотрудниками мистера де Йонга, вовсе не следует, что они контактировали с кем-нибудь из ваших людей. Так или иначе, но дальше они излагают самое худшее:

«По нашим сведениям, шторма, мощность которого составит лишь семьдесят процентов от мощности шторма 1953 года, будет достаточно, чтобы пробить многие из ныне существующих дамб. Мистер Рийпма говорит об уязвимости дамб. В Нидерландах 1300 километров дамб. Из них 300 разрушены до критического состояния. По самым оптимистическим оценкам, на упомянутых дамбах ремонт не будет производиться до 1995 года, то есть еще двенадцать лет. Все, что мы предлагаем — это ускорить неизбежное».

Де Грааф замолчал и окинул взглядом присутствующих. Казалось, их всех обдало холодом. Только двое смотрели на него. Остальные смотрели либо в пол, либо вдаль. В обоих случаях было нетрудно понять, что услышанное им не по душе.

«Дамбы нельзя отремонтировать, потому что на это нет денег. Все имеющиеся в распоряжении деньги, а также те деньги, которые будут в распоряжении правительства в будущем, уже угроблены или будут угроблены на возведение защитного барьера в восточном Шельде. Это последний штрих в так называемом плане по защите дельты, который предназначен для того, чтобы сдерживать натиск Северного моря. Стоимость работ колоссальная. Из-за серьезных просчетов, превышения сметной стоимости и инфляции стоимость строительства, по всей вероятности, превзойдет девять миллиардов гульденов. И эта фантастическая сумма будет потрачена на сооружение, которое, по оценкам некоторых специалистов, не будет работать должным образом. Вся эта система защитных сооружений представляет собой 65 шлюзных ворот, вставленных между восемнадцатитонными, отдельно стоящими бетонными столбами. Некоторые эксперты считают, что сильное волнение моря может сдвинуть опоры, смять шлюзные ворота и, таким образом, уничтожить это защитное сооружение. Причем достаточно будет сдвинуть столбы всего на два сантиметра. Спросите мистера ван дер Куура из Риджквотерстаата».