Елена Чалова - «Ярость богов»

В багажнике оказалось чисто, тут Мири пожаловаться было не на что. Впрочем, костюм от Шанель однозначно такого приключения не переживет. «Нашла о чем жалеть, – одернула себя девушка, в который раз стукаясь о чемоданчик с инструментами. – Плевать на костюм, главное, чтобы я пережила очередную серию кошмара». В багажник проникал свет из салона, и она без труда нашла небольшую жестянку с маслом. Крышка отворачиваться не хотела, да к тому же ладони вспотели. Вспомнив, как это делала бабушка, Мири прихватила пластмассовый колпачок полой пиджака и с огромным трудом, но отвернула крышку. Снаружи донесся хлопок, на который она, занятая трудами, не обратила внимания. Машина вильнула, и многострадальное плечо опять встретилось с сундуком.

– Открыла? Давай лей! – завопил Рами, и Мири, прижав к груди канистру с маслом, изо всех сил толкнула дверцу. Та плавно поднялась, и в лицо Мири ударил холодный сырой воздух.

Совсем близко перед собой девушка увидела капот серебристой машины. Водитель крутил руль, а из люка в крыше торчал человек и целился в нее из пистолета. То есть на самом деле целился он в бензобак, но Мири от ужаса показалось, что в нее.

– Лей справа налево, на всю дорогу! – закричал Рами и удивительно, что она услышала его за гулом мотора и выстрелом. Извернувшись, Мири оказалась лицом к багажнику, попой почти вверх. Но изящество позы заботило ее сейчас в последнюю очередь. Главное – высунуть руку достаточно далеко, чтобы не израсходовать масло на собственный бампер и еще описать канистрой дугу как можно шире. Бутылочка опустела быстро, Мири выпустила ее из рук и, задыхаясь, упала набок.

Она не видела, как занесло серебристую машину, как яростно крутил руль водитель, пытаясь удержать автомобиль на дороге. Еще два выстрела прозвучали для Мири ударами грома, и она закрыла голову руками, не желая ничего больше видеть, сотрясаясь от страха смерти и боли, которая ждет ее, если пуля попадет в бензобак или в колесо. Визжали тормоза, раздался крик, и серебристая машина соскользнула с дороги. Их преследователям не повезло: склон в этом месте был особенно крутой и каменистый. Отправляясь в погоню, они залили полный бак бензина и прихватили запасную канистру. Машину и сидевших в ней людей разнесло в клочья.

Когда за спиной грянул взрыв, Рами инстинктивно пригнулся и крепче вцепился в руль. Но скорость он удерживал в пределах нормы. Через некоторое время, обеспокоенный тишиной в багажнике, он крикнул:

– Эй, вы живы? Мадемуазель!

Она завозилась, и теперь он расслышал всхлипывания.

– Вы ранены? Тогда я остановлюсь…

– Нет! Езжайте дальше! Я просто… я испугалась. И тут очень холодно. Можно мне обратно в салон?

– Да. Вы точно не пострадали?

– Плечо отбила о какой-то сундук. И головой пару раз приложилась, а так ничего.

Мири пробралась в салон, вернула на место сиденье, выпила полбутылки воды, потом глянула на себя в зеркальце и, слабо пискнув от ужаса, схватилась за салфетки. Рами хмыкнул: если женщина вспомнила о внешности – не так уж и пострадала, это точно.

Через некоторое время девушка спросила:

– Может, я обратно слажу? Там моя сумка, надо бы переодеться. И дует из багажника. Вы не могли бы его закрыть?

– Потерпите, минут через десять будем на ферме.

Рыбное хозяйство располагалось в долине, где текла быстрая речка и лаково блестели на неярком солнце запруды. Крепкие дома под черепичными крышами, аккуратные ограды, амбары, наполненные сеном, запах навоза, неизбежный на любой ферме – просто пастораль, которая никак не вяжется с недавней погоней и взрывом. Гостей встретил хозяин фермы, Рами представил его как Бэзила. Он отвел гостью в чистенькую комнатку, где она умылась, переоделась, с сожалением покосилась на ванну, но шофер, еще подъезжая к ферме, недвусмысленно дал понять, что расслабляться не стоит.

– Если они решили взяться за вас по-настоящему, то нельзя останавливаться – надо все время быть на шаг впереди. Я договорюсь с хозяином о транспорте, а вы постарайтесь не раскисать.

Поэтому в ванну Мири не полезла и довольно быстро спустилась на первый этаж, где за столом сидел хозяин дома: крепкий мужчина лет пятидесяти, с обветренным лицом и стриженными ежиком волосами. Рами устроился напротив и что-то с аппетитом ел из глубокой миски. Щеголеватый костюм шофера контрастировал с шерстяным свитером грубой вязки и мешковатыми джинсами хозяина. На Рами были кожаные туфли, на фермере – грубые высокие ботинки. Но что-то их странным образом объединяло. Мири сразу сообразила, что оба, видимо, бывшие военные.

Когда она вошла, хозяин указал гостье на стул, взглянул на нее внимательно, потом крикнул что-то в сторону кухни, и в дверях появилась сухощавая пожилая женщина. Она поставила перед девушкой небольшую миску, исходившую ароматным паром, положила салфетку и прибор. Мири улыбнулась женщине, поблагодарила, но та осталась странно безучастна, поджатые губы даже не дрогнули. Взглянув в ее голубые глаза, девушка поежилась; ей показалось, что мимо нее глядит незрячий. Но женщина явно не была слепой.

Она вышла, и Мири невольно с опаской посмотрела ей вслед.

– Как вас зовут, мадмуазель? – спросил хозяин.

– Мириам.

– Вы, Мириам, не пугайтесь нашей Терезы. Ее муж, майор Шеппард, служил вместе с отцом Рами… А сын Терезы попал во Вьетнам. Он сошел с ума на той войне, потом умер. Много лет прошло, но она так и не смогла оправиться. Здесь ей лучше, чем дома в Америке, ничто не напоминает о бедняге Робби.

– Робби, проснись, Робби! – голос матери вторгся в кошмарный сон, прохладным дождем потушив пламя пожара.

Роберт пришел в себя. Ему было страшно и в то же время мучительно стыдно, что все повторяется, что опять он напугал и расстроил мать. Но вместо того, чтобы признать это, он сжал зубы и оттолкнул от себя миссис Шеппард. Та смотрела на сына с жалостью и некоторым страхом. Но нельзя против воли приласкать двадцатипятилетнего парня, а потому она лишь сказала:

– Я принесла тебе холодного чая, – и вышла из комнаты, аккуратно прикрыв дверь.

Роберт с трудом встал на ноги. Его трясло, голова болела и казалась тяжелой, как чугунная болванка. Когда же это кончится? Уже год прошел, как его демобилизовали, он вернулся домой и даже раненая нога почти не болит. Но что-то случилось с ним там, в душных и влажных джунглях Вьетнама. Словно влажная гниль, та гадость, что покрывала стволы деревьев и лиан на окраине болота, заползла в его голову и точит мозг. В госпитале, куда Роберт попал после ранения, ему, как и всем раненым, давали какие-то успокаивающие таблетки, и он спал, хоть и тяжким сном, но без сновидений. Однако здесь, дома, в маленьком городке Литвуд штата Огайо, никто не прописывал ему лекарств.