Светлана Алешина - Бег впереди паровоза (сборник)

В холодильнике, конечно, ничего подходящего не оказалось, но сунувший туда же нос Крючков кашлянул и поинтересовался:

– А вы бы, Ольга Юрьевна, не могли на это благородное дело выделить капельку водочки во-он из той бутылочки? Я был бы вам очень благодарен…

Я молча достала из дальнего угла холодильника давно мной позабытую початую бутылку водки, затушила сигарету в пепельнице, и лечение началось. Крючков терпел, а морщились мы оба. Я-то морщилась оттого, что он мне был просто неприятен, а от чего морщился Крючков, даже догадываться не хочу. Это его дело.

Услышав, что на кухне страсти поутихли, к нам стали стекаться те, кто мудро предпочел до этого момента пересидеть подальше от возможного кровопролития.

Первым прокрался Мандарин, он сразу же протопал к столу и попытался потявкиванием потребовать подношения. За такое бесцеремонное напоминание о себе он был тут же побит Маринкой ладонью по хвосту. Визгливо огрызнувшись, Мандарин спрятался за мои ноги.

Я отстранилась от Крючкова и стервозно попеняла Маринке, напомнив ей ее наглые слова:

– Не смей бить мою собаку!

Полюбовавшись на Маринкину реакцию, я дожала:

– Вот когда заведешь себе свое собственное домашнее животное, тогда и издевайся над ним сколько влезет!

Маринка сдержалась, промолчала и, сверкнув глазами, сходила за тряпкой и тщательно вытерла с пола следы преступления подлого шарпея.

Пришел Виктор и положил на стол пакет.

– Надо что-то съесть, – задумчиво пожелала Маринка.

– Надо, – ответила я, вынула из пакета тяжелый черный пистолет и положила его перед Крючковым, – заберите вашу пушку, Андрей Николаевич, – потребовала я, – и больше ею не раскидывайтесь, пожалуйста!

Атмосфера на кухне моментально стала напряженной. Маринка замерла на стуле и вытаращилась на пистолет. Виктор, стоящий рядом с Крючковым, прищурился, и было заметно, как он напрягся, ожидая развития событий. Я вперилась твердым взглядом в Крючкова и была абсолютно спокойной, потому что знала: Виктор ни за что не даст мне пропасть.

Крючков совершенно равнодушно посмотрел на пистолет, потом на меня, потом обвел взглядом всю нашу компанию.

– Это не мое, – спокойно произнес он, затем улыбнулся и добавил: – Последним оружием, которое я держал в руках, была рогатка.

– Это откуда? – тихо спросила Маринка.

Я пожала плечами:

– Потерял кто-то из них двоих. Если Андрей Николаевич отказывается, значит, это Кирилла. За что он так с вами, Андрей Николаевич? – спросила я Крючкова. – Вы ему продали некачественную мебель? Крючков рассмеялся и опять поморщился.

– Мебель у нас очень качественная, кстати. Ежемесячные прямые поставки из Италии…

– Вечерней лошадью, – поддакнула я ему, беря из Маринкиной пачки, лежащей на столе, вторую сигарету, – вы нам зубы не заговаривайте. Я должна знать: мне здесь устанавливать пост ОМОНа или просто забаррикадироваться? Итак: что у вас произошло с Кириллом?

– Не знаю, Ольга Юрьевна, – ответил Крючков, прямо глядя мне в глаза, – я впервые услышал его имя, только когда Марина, – он застенчиво покосился на мою подругу, – стала его звать. Никогда раньше не видел этого парня, и, извините, пожалуйста, я сразу подумал, что это ваш ревнивый поклонник…

Я фыркнула.

– Интересно, а что тогда подумал Кирилл? – раздраженно сказала я. – Короче, с вами со всеми очень хорошо, но пойду-ка я лучше в ванную!

Не сказав больше никому ни слова – пусть сами решают, как им быть и что делать, – я хлопнула дверью ванной и скрылась с глаз долой и от Крючкова, непонятно за каким чертом припершегося к моему дому, и от Маринки, подбирающей кавалеров по довольно-таки редким признакам: буйный дурацкий психоз.

О пистолете я не беспокоилась. Виктор найдет, куда его деть и сделать недоступным и для Крючкова, да и для Маринки тоже. Неизвестно, какая еще ценная мысль может прийти в ее влюбленную голову.

Находясь в ванне, я слышала, как Маринка своим громким голосом приказала всем удалиться с кухни и тоже включила там воду. Сначала она открыла холодный кран. Я это поняла, потому что меня, несчастную, из душа почти ошпарило. Потом она открыла горячий кран и, мне, соответственно, стало дышать полегче. Я героически промолчала и перетерпела все эти издевательства, потому что понимала, что это еще далеко не конец. Веселый вечерочек продолжается, и те гости, которых мне сегодня бог послал, еще сумеют довести меня до острого приступа мизантропии. Если захотят, конечно.

Ну а то, что мир сошел с ума и все против меня, это мне было ясно почти с рождения.

Я выбралась из ванной никак не раньше чем через полчаса, в халате, с чалмой на голове и с тяжелым настроением в сердце.

Я хотела спать. А еще мне было очень желательно никого больше не видеть. Врать не буду, но за сегодняшний вечер мне надоели все. И я себе самой надоела тоже и мечтала поскорей расстаться и с собой тоже – уснуть то есть!

Но разве мечты могут сбываться, когда этого очень хочется?

Первыми, кого я увидела, когда вышла, это сияющую Маринку и хмурого Виктора рядом с ней. Они стояли около входной двери, и Маринка смотрела на меня так, словно я только что сделала что-то очень-очень смешное. У Виктора на плече висела сумка с символикой фирмы «Найк». Понятия не имею, откуда он ее взял. Впрочем, сумка могла быть и моей, но я все равно не помню.

– В чем проблемы? – на всякий случай поинтересовалась я, надеясь в ответ услышать, что проблем нет.

– Проблем нет! – продолжая улыбаться, на удивление догадливо ответила мне Маринка, и я едва не ударилась в самую позорную панику. Этого мне еще не хватало! Я моментально вспомнила, что если Маринка декларирует отсутствие у себя проблем, то они очень скоро начинаются у меня.

– Что-то еще случилось? – на всякий случай поинтересовалась я.

– Да нет-нет, ничего не случилось! Не волнуйся ты так, – Маринка прильнула ко мне и шепнула на ухо: – Ты только дурочкой не будь, ладно, дурочка моя любимая?

– Что? – скривилась я, перетягивая пояс халата потуже. Просто в это мгновенье я не знала, куда деть свои руки. – Что ты сказала?

– Ничего-ничего, мы уходим. Виктор забрал эту штуковину и сумку с моими вещами. Пока, встретимся завтра на работе. Пока, пока, пока, – протараторила Маринка, дернула Виктора за руку и открыла входную дверь. Виктор мне кивнул, и они оба вышли. Дверь захлопнулась.

Стыдно признаться, но я довольно-таки туповато посмотрела, как закрылась за ними входная дверь. Потом я все так же непонимающе прослушала их удаляющиеся вниз по лестнице шаги.

Поглядев на себя в зеркало, висящее в коридоре, я кивнула своему отражению. Оно кивнуло мне в ответ. Я вздохнула, подумав, что, наверное, я зря так ополчилась на Кирилла. Может быть, он, конечно, и сбежал из психушки, но зато они с Маринкой оба… немножко того. Два сапога – валенки.