Валерий Повалихин - Умягчение злых сердец

Часто ли рассказывает о родном селе, о староверах?

Еще бы. Он, Померанцев, на что уж, кажется, не часто в поездных посиделках участвует, начальник все-таки, а и то наслушался вдосталь. Сам целую лекцию о старообрядцах благодаря Анатолию прочитать может.

Конкретно что?

ну, среди болот дома их стоят. Вера у них, например, на казанскую разделяется и ярославскую. Кто казанской веры держится, деньги не признает, тайгою кормится. А ярославские вовсю деньгами пользуются… Вот… Или наоборот, ярославские это без денег…

Начальник поезда сбился, умолк. Шатохин, искоса глянув, подумал, что собеседник, пожалуй, преувеличил свои возможности: целая лекция о старообрядцах ему не под силу.

— С пассажирами в поездах Бороносин общается? Или только со своими?

На этот раз Померанцев не переспросил, ответил сразу:

— Весь обслуживающий персонал в дороге непрерывно среди пассажиров. Работа такая. Анатолий часто проводников подменяет.

Они медленно шли вдоль железнодорожных путей от депо к товарной станции. Рядом сновали маневровые тепловозы, слышался лязг буферов сцепливаемых вагонов, перекликивались между собой сцепщики в оранжевых жилетах.

— Об иконах Бороносин тоже, наверно, рассказывал? — спросил Шатохин.

— Как же. О самих старообрядцах речи меньше, чем об их иконах.

— Что?

Помня, видимо, как только что потерпел неудачу с «целой лекцией», Померанцев отвечал сдержаннее, проще, и выходило у него толковее.

— Уйма икон. Дорогие. Святят их по праздникам, на любимые сутками молятся» Почувствует кто приближение смерти, ищет, кому передать. Некому, кет единоверцев рядом, так в землю закапывают.

Шатохин впервые слышал о таком.

— Это Бороносин говорил? — спросил он.

— Да. Рассказывал, позапрошлым летом экспедицию проводил по тайге, на избушку наткнулись. Дверь открыта, на пороге труп старика. Полуистлевший. А за порогом — несколько икон, краска уже начисто облезла. Молельня там была. Старик все вынести успел, закопал. С последней охапкой на пороге споткнулся и больше не встал…

— Правда, было?

Начальник поезда усмехнулся, закурил:

— Кто знает. У него пойми, где правда, где вымысел. Проводницы его рассказы северными фантазиями называют.

«Что же сейчас вахтовик из Нарговки нафантазировал, а что сделал?» — подумал Шатохин.

Он задал еще несколько вопросов начальнику поезда и простился.

Встречу удачной, кажется, не назовешь. Хотя не особенно на нее и рассчитывал.

Хромов тоже ничего неожиданного не получил от свидания с плиточниками-мозаичниками. Валошин и Катков рассказали, девять лет назад шофер оленеводческого совхоза повез их на хорошие черничники. Километрах в двадцати пяти от Большого Тотоша. Там, собирая ягоду, увидели среди деревьев одинокую избушку. Дорогу запомнили, вдвоем через неделю тайно пришли к отшельническому обиталищу. Фамилию шофера строители-отделочники забыли, но это не Бороносин. Шоферу, возившему в ягодное местечко, тогда было под пятьдесят…

— Правду говорят. Все быльем поросло. Зачем им сейчас что-то запутывать, кого-то выгораживать, — подытожил лейтенант.

Шатохин согласился.

— Разыщи все-таки шофера, — сказал он. — И поинтересуйся в райцентре, работала ли в прошлом году экспедиция, кто ее сопровождал?

— Есть. — Хромов помолчал. — Пусть даже Бороносин был проводником на болотах, все равно с ним Роман и компания не сразу встретились. Если высадились из «Ракеты», из поезда, долго шли по тайге. Самостоятельно? И кто-то должен был видеть в месте высадки.

— Выясняют. Занимайся своим делом. Билет взял?

— На первый рейс.

— Тогда по домам, — предложил Шатохин.

Криминалистическая экспертиза ка месте, в крайцентре, мало прибавила к известному.

Специалисты по дактилоскопии дали заключение, что из всех консервных банок, извлеченных из таежного омута, отпечатки пальцев, с которыми можно работать, сохранились лишь на одной. Человек, которому они принадлежат, брал в руки также и расколотую деревянную чашку. На территории края дактилоскопирование к этому человеку не применялось… По обрывку газеты установили ее название, дату выхода в свет — центральная отраслевая газета «Водный транспорт» за июнь, отпечатанная в московской типографии (для оперативников это было косвенным подтверждением, что налетчики прибыли издалека: газета тиражируется с матриц и в сибирских городах, экземпляры, печатаемые в столице, рассылаются лишь в близлежащие области). Выстрелы по волку произведены из автомата системы Калашникова, патроны изготовлены примерно 43–45 лет назад. Из автомата стреляли много, возможно, АК имел военную биографию. С применением именно этого оружия преступления в границах края прежде не совершались. Все. Окончательное слово было за Москвой.

Москва сумела дополнить — и очень существенно — информацию насчет оружия. Четыре года назад в одном из районов Карельской АССР было совершено нападение на инкассаторскую машину. Преступник, двадцатипятилетний Алексей Иннокентьевич Кортунов, уроженец города Вышний Волочек Калининской области, очередью из автомата тяжело ранил инкассатора и убил водителя. Нападавшему удалось забрать деньги и пистолет шофера-охранника и скрыться. Спустя двое суток он был задержан и арестован в доме родителей. Инкассаторская сумка с деньгами и пистолет при обыске были обнаружены, автомата не оказалось. Преступник утверждал в ходе следствия, что разобрал автомат и части разбросал в лесу, где именно — забыл. И вот по типичным следам на пулях специалисты по судебной баллистике дали заключение: при нападении четыре года назад в Карелии на инкассаторскую машину и неделю назад в тайге стреляли из одного и того же оружия…

В кабинете у начальника уголовного розыска сидели следователь Тиунов и майор Шатохин. Полковник знакомил их с содержанием поступивших документов.

— Гильзы, сами пули со следами от полей нарезов в каналах ствола — нам. А автомат продолжает стрелять, — невесело заметил следователь.

— Да, автомата нет, — сказал полковник. — Кортуноза не спросишь, куда девал. Приговорен к исключительной мере.

— Сообщники?

— Действовал один.

— Поверили ему на слово, что выкинул, — с досадой сказал Тиунов.

— Не смогли доказать. Мы — перед фактом, что не выбросил.

От внимания полковника не ускользнуло, как Шатохин сделал непроизвольный жест рукой. — Что, Алексей Михайлович?

— Поразительная особенность ненайденного оружия, — ответил Шатохин, — обязательно появляется вновь.

— К несчастью… У Кортуиова остался младший брат. Игорь. Игорь Иннокентьевич. Пока о кем известно, что дважды судим по двести двадцать восьмой статье. Совсем не показатель того, что причастен к ограблению скитов. Но Кортунов-младший — пока единственная зацепка в деле. Еще, правда, Бороносин, но…