Светлана Алешина - Без шума и пыли (сборник)

– То есть вы хотите сказать, – зацепилась я за последнюю реплику Олега, – что ничего серьезного между вами и Лилей не было?

– Вот-вот. – Во взгляде Олега мелькнуло что-то похожее на признательность.

Признательность за мою догадливость, саркастически решила я, за то, что я избавила его от поиска подходящей формулировки.

– А из-за чего вы поссорились? – спросила я его в лоб.

– Вам и это известно? – с вызовом спросил он.

– Представьте себе. Ведь именно эта ссора и оказалась решающим обстоятельством для прекращения отношений между вами.

– А вы неплохо информированы, – насмешливо произнес он, – даже лучше, чем я.

– Не думаю. – Я старалась подавить свою неприязнь, которая только усилилась, когда я убедилась, что Олег тоже пытается не давать воли своей враждебности по отношению ко мне.

Я не понимала, что женщина может найти в этом сухаре, что может чувствовать с ним в постели. А он сам… Мне почему-то стало смешно при мысли, что этот так хорошо контролирующий себя субъект способен получить сексуальное наслаждение и доставить его женщине. Представить его член в состоянии эрекции было выше моих сил. Я непроизвольно улыбнулась своим мыслям, что не осталось незамеченным моим неприветливым собеседником.

– Вам весело? Может, подыщете себе другое место для веселья? – язвительно сказал он тоном строгого школьного учителя.

На него не действовало даже мое удостоверение, мой журналистский статус, который у обычного обывателя вызывал, как правило, если не уважение, то уж любопытство – точно.

– Мне совсем не весело, потому что Лиля убита, – направила я на него ледяной пронзительный взгляд.

– Что-о?! – Он оторвался от кассовой книги и открыл рот. – Что вы такое говорите?

Он захлопал глазами, что плохо вязалось с его недавней безучастностью.

– Убита, – растерянно повторил он, тупо глядя куда-то перед собой. – Вы нашли ее в квартире?

– А вы откуда знаете? – насторожилась я.

– Просто так, предположил… – Он тяжело вздохнул.

– Лиля была застрелена, – хладнокровно уточнила я, – днем, у себя дома.

– А что же вы тогда мне лапшу на уши вешали, если все знаете? – раздраженно спросил он.

– Не хотела вас расстраивать, хотя, принимая во внимание «несерьезный» характер ваших отношений…

– Замолчите! – неожиданно вскочил Олег, на глазах у него заблестели слезы.

Вот это да!.. Что же это, выходит, я его недооценила?

– Успокойтесь, – решительно сказала я.

– Вам легко говорить, вам на все наплевать. – Олег упал на стул. – У нас ведь все было не так…

Его стеклянный голос треснул, мне даже послышался всхлип – надо же, какая чувствительность!

– Вы сказали мне неправду? – Я чувствовала себя хирургом с холодным острым скальпелем в руке.

– То, что мы знали друг друга только месяц, ничего не доказывает, вернее, доказывает, – сбился он. – Доказывает, что и такого небольшого срока порой хватает, чтобы… – он замялся —…чтобы, – Олег закрыл лицо руками, – мы… мы… полюбили друг друга, – наконец выговорил он, запинаясь. – Но Лилька, она предала меня в конце концов – вернулась к своему кутюрье, будь он неладен!

«Вот так взрыв эмоций», – мысленно прокомментировала я его реакцию.

– А теперь, – продолжал он, подавленный и сникший, – какое теперь все это имеет значение?

– Вы поссорились из-за Замуруева?

– Да, – бросил он.

– Он ведь тоже убит…

– Туда ему и дорога, – механически произнес Олег. – Все равно они бы…

Внезапно он замолчал. Теперь он сидел с безучастным видом, который был вызван не равнодушной отчужденностью, а потрясением.

– Вы сказали, что Лиля решила вернуться к Замуруеву. Когда это было?

– Что? – Он поднял на меня отрешенный, затуманенный слезами взгляд. – Дней восемь назад.

– То есть после того, как Лиля сообщила вам о своем решении вернуться к Замуруеву, вы еще раз виделись с ней?

– Да ничего она не сообщала, – потерянно, с тайной горечью сказал он, – ей, как она выразилась, меня было жаль… Она не хотела бросать меня, но страсть… Это все из ее путаных объяснений. Это я потребовал определенности, потому что не люблю, когда меня за нос водят. – Голос Олега стал опять жестким. – Она долго кривлялась, пыталась и волков накормить, и овец сберечь. Только ничего из этого не вышло. Да мне сразу друзья сказали, что все манекенщицы одинаковы, путаются все как одна хрен знает с кем, по мужикам шастают. Она сама ко мне пришла, прощения просить, ха-ха! – недобро ухмыльнулся он. – За дурака меня принимала, что ли? Только я ее направил… Мне такие су… Простите, нервы сдают.

– Ничего, я вас понимаю, – сказала я, хотя мои симпатии были на стороне Лили. – Значит, после того, как вы объяснились, вы еще один раз все-таки виделись?

– Куда это вы клоните? Я же сказал: она сама пришла… И вообще, почему это дело не расследует милиция?

– Расследует, только ведь вам известно, что у нее таких дел уйма, иногда не успевает она…

– А вы, значит, успеваете? – с вызовом спросил Олег. – Или какие-нибудь особенные дела расследуете? Сенсационные. За славой дешевой гоняетесь? – В его глазах закипала ненависть. – Хватит, вы меня и так полчаса интервьюируете, а я, дурак, выложил вам все, расчувствовался, – саркастически произнес Олег.

– Ну зачем вы так? – укоризненно посмотрела я на него. – Я сама присутствовала на последнем показе, где демонстрировались модели Замуруева, на моих глазах он упал с пеной у рта, в страшных судорогах, я первой обнаружила труп вашей подруги и вызвала милицию…

– Какой героизм! – сардонически усмехнулся Олег. – Мне работать пора, до свидания.

– Всего хорошего. – Я поняла, что двери, образно говоря, закрылись.

Теперь мой путь лежал на улицу Лунную. Я надела темные очки, потому что солнце слепило немилосердно. Я двигалась в потоке машин, которые спешили выбраться из центра, по длинной кишке Ленинского района, на развилке одни устремлялись в сторону завода техстекла, другие взбирались на Соколовую гору. Наверняка соседей Терещенко уже проинтервьюировала милиция. Особенно ни на что не надеясь, я все же решила сделать то же самое – вдруг кто-нибудь что-нибудь слышал или видел.

К Александру я не стала заходить, а прямиком направилась на седьмой этаж. Меня интересовали жильцы квартиры номер двадцать шесть. Они обитали как раз над головой Терещенко. Позвонив в дверь, я минуты три ожидала ответа, но его не последовало. Тогда я спустилась на пятый этаж. Позвонила в дверь квартиры, располагавшейся под квартирой, где жила Лиля. Дверь тут же открылась. В проеме стояла маленькая седенькая старушка интеллигентного вида. На ней был аккуратный пестрый халатик.

– Доброе утро, – вежливо обратилась я к ней. – Я из газеты «Свидетель». – Я раскрыла перед ней мое удостоверение.