Светлана Алешина - За тех, кто в морге (сборник)

– Пусть это называется не «виснет», а как-то по-другому, – заметил Фима, – но она явно заявляет на него права.

– Ну что же вы заскучали, Оля? – услышала я голос почти над ухом и, вздрогнув, повернулась.

К нам подошли Аяврик с Маринкой.

– Они вдвоем не скучают, Сережа, – жеманно протянула Маринка и гаденько так улыбнулась.

Я решила подыграть ей и прижалась к плечу Фимы.

– Нам действительно скучать не приходится, – подтвердила я.

– Заметил, как Бимыч показывал вам свои карточные упражнения, – сказал Аяврик. – Это все старинушка-матушка и первый класс циркового училища. Если честно, я даже забыл, как это делается!

Я пожала плечами:

– А я и не знала никогда, и мне понравилось.

– Да? – рассмеялся Аяврик и протянул ко мне свою руку. На ладони у него лежали пачка сигарет, зажигалка и записная книжка в зеленой обложке. Точь-в-точь как мои. И сигареты я курю такие же…

Аяврик рассмеялся уже в полный голос:

– Не узнаете свои вещи, Ольга Юрьевна? Берите, берите, не сомневайтесь, ваши!

Я взяла все это, на всякий случай сунув руку в карман плаща – действительно пусто. Когда и как Аяврик сумел полазить по моим карманам, я даже не заметила. Я взглянула на Фиму. Он пожал плечами и на всякий случай сунул руки в свои карманы, видимо, решив их не вынимать ни в коем случае. Так будет надежнее. А я подумала о другом.

– А где здесь можно снять верхнюю одежду? – спросила я у Аяврика. – А то вы как гостеприимный хозяин даже не подумали об этом, а бросать все прямо на арену или на кресла в зале…

– С удовольствием предоставлю вам свою уборную, – опомнился Аяврик. – Это недалеко и даже по подвалу лазить не придется, – ядовито закончил он.

Мы переглянулись с Маринкой и согласились. К тому же я еще никогда не бывала в уборных цирковых артистов и слабо представляла себе, что это такое.

Мы прошли за кулисы, ведомые Аявриком, решившим, как видно, сегодня дать генеральное сражение на Маринкином поле, и, посматривая на них сзади, я подумывала о том, что шансы на успех у него есть. По крайней мере приблизительно как у Наполеона или Кутузова на Бородинском поле – каждый объявит о своей победе и на этом успокоится.

Фима, похоже, думал так же, поэтому, наклонившись ко мне и кивнув на Маринку, прошептал:

– Тает подружка?

– От таких заходов даже снежная баба растает, – ответила я.

Уборные артистов располагались справа от выхода с арены, не очень далеко, и идти к ним было, что я отметила с удовольствием, светло и безопасно. Я решила не уточнять у Аяврика, что же случилось с освещением. Он приплел бы новую байку, и тогда его успех был бы гарантирован. Я просто молча радовалась тому, что все видно и слева от меня идет мужчина, хоть и чужой, но все-таки…

Пройдя по широкому коридору с десяток метров, Аяврик остановился и, дождавшись, когда мы с Фимой подойдем ближе, показал нам на вторую дверь справа.

– Это уборная Сикамбра. Он ее занимал во время этого приезда.

– А можно посмотреть? – попросила я.

– Да тайн никаких нет, милиция уже сегодня весь день копошилась и здесь, и в других уборных, и в кабинете Аркадия Павловича. Они же вместе погибли в машине, вам это известно?

Это был первый намек на наше с Маринкой вчерашнее утверждение о смерти Сикамбра.

Я промолчала, но Маринка моя молчать, конечно же, не стала. Сперва она, открыв рот, посмотрела на меня, потом на Аяврика и, увидев, что я не имею желания вступать в дискуссию, заявила:

– Это полная чушь, вы же сами прекрасно знаете, что Сикамбр был убит раньше!

Аяврик вытаращил глаза и с изумлением взглянул на нее.

– Как это? Почему я должен знать, что раньше?

– Да мы же тебе говорили с Ольгой, забыл, что ли? – Маринка терпеть не могла, когда ее не понимали с первого раза.

– Уф! – выдохнул Аяврик. – Ну вы, девчонки, даете! А я, если честно, думал, что у вас вчера немного того… испуг был, ну и померещилось… Опять же полнолуние было…

– А вот этого не надо! – твердо заявила Маринка. – Не надо про свои бульоны и прочие радости. Я – в курсе, еще со вчерашнего дня!

– Не надо, так не надо! – легко согласился Аяврик. – Ну что, пойдемте дальше? Вон, через одну дверь, и мои апартаменты.

– Так нам можно зайти хотя бы на минутку? – повторила я.

Не знаю, как Фиме, а мне очень хотелось посмотреть на рабочий, так сказать, кабинет Сикамбра. Не знаю, что я там собиралась найти, но было же у меня одно подозрение, и оно уже целые сутки не давало мне покоя.

– Можно, Сережа? – моментально славировав интонацией, проканючила Маринка, видя, что Аяврик не торопится нас впускать.

– Без проблем, – ответил он и, подойдя к двери, толкнул ее.

Дверь, оказавшаяся незапертой, отворилась внутрь, и Аяврик, первым войдя в уборную, включил там свет.

Ею оказалась небольшая комната, примерно три на четыре метра. Справа стоял обычный полированный шкаф с тремя дверцами, дальше стол с обязательным зеркалом перед ним, слева – пустая стена с наклеенными кое-где разными фотографиями и плакатами.

На столе лежала чалма Сикамбра с пером. Я посмотрела на нее с каким-то необъяснимо неприятным чувством: чем-то она меня пугала.

Я не ожидала, что обстановка уборной будет настолько скудной, что и глазу почти не на чем остановиться, но все равно вошла, раз уж сама напросилась, и, медленно пройдя почти до противоположной стены, села на стул перед зеркалом.

– А здесь миленько, – сказала Маринка, входя следом за мною.

В отличие от меня, она почему-то первым делом, открыв дверцу, заглянула в шкаф.

– Фу ты, я думала, здесь коcтюмы всякие будут, – разочарованно произнесла Маринка, – а тут какие-то штуки непонятные…

– Это наш реквизит, – сказал Аяврик, вызвавшийся и в этом случае послужить гидом. – Вот, например, это устройство называется «чудо-трость», – он вынул из шкафа обыкновенную трость и показал ее Маринке.

– Ну палку-то я вижу, а где же чудо? – спросила Маринка.

– Сейчас сделаем, – Аяврик взял с полки перстень, нацепил его на средний палец правой руки и, отпустив трость, принялся вращать, не прикасаясь к ней.

– Это чудо происходит за счет двух магнитов, спрятанных в кольце и в трости, – объяснил он. – Кстати, слово «магнит» имеет корнем «маг». Магнит – наш профессиональный камень.

– Сережки с ним носить некрасиво будет, – задумчиво произнесла Маринка. – А это что?

Маринка сунула руку в шкаф и извлекла из него женский парик с косой.

– Какая прелесть, – сказала она, не решаясь, однако, надевать эту пыльную штуку себе на голову. – Это для маскировки, я правильно поняла? Надеть на тебя, Аяврик, парик, и ты будешь изображать из себя девушку в клетке. Так все и делается, да?

– Почти, – ответил Аяврик. – Только обычно я изображаю мага по эту сторону клетки. Такая у меня профессия,