Светлана Алешина - Конец страшной сказки (сборник)

– Никто, – покорно отозвалась Софья Александровна. – Но я же не думала, что мне потребуется алиби на тот вечер. Если бы я только знала, что произойдет с Елизаветой…

– То вы обязательно обеспечили бы себе прикрытие, – продолжил ее мысль Костя, – подговорив пару-тройку друзей.

– Может быть, – неопределенно пожала плечами Софья Александровна.

– Хорошо, – согласилась я с ее выводами. – Но теперь же вы понимаете, что неизбежно попадаете под подозрение… И вам совершенно нечего сказать в свое оправдание.

– Мы с Лизой были подругами, – Софья Александровна потушила сигарету и прошла к столику с коробочками.

Она продолжала складывать косметику, не обращая на нас уже никакого внимания. Такого спокойствия в ответ на предъявленные ей обвинения я от Орленко, признаться, не ожидала. Мне опять вспомнилось, как эмоционально восприняла подобные обвинения Сарсенбаева. Софья Александровна же оставалась невозмутимой.

Мы переглянулись с Валерой и Костей. Уже в коридоре посовещались друг с другом и решили, что Орленко в самом деле вызывает подозрений меньше всего. Во-первых, она вела себя вполне спокойно во время разговора с нами; во-вторых, была более дружна с Азаровой, чем остальные члены коллектива; а в-третьих, ее хромота, на которую я только сегодня по-настоящему обратила внимание, не позволяла носить туфли на высоких каблуках. Я даже заметила, что сегодня на Орленко надеты удобные лодочки, совершенно без каблуков, которые больше похожи на тапочки, чем на нормальную обувь.

Разговор с Валентиной Худяковой, которую мы встретили в коридоре студии, оказался более приятным. Завидя нас, она приветливо улыбнулась и тут же остановилась, несмотря на то что куда-то направлялась торопливой походкой. После первых наших вопросов она сразу же догадалась, к чему мы клоним.

– Вы подозреваете меня в убийстве? – изумилась женщина и хохотнула. – Надо же такое придумать?! С чего вы взяли?

– Значит, были причины, – буркнул Валерка, обидевшись на то, что его подозрения не приняты всерьез.

– Но это же полный абсурд! Да и вообще, в тот вечер я была дома с родителями, – рассказала Валентина. – Вы можете позвонить ко мне домой и убедиться, что это так.

– В котором часу вы вернулись домой? – уточнил Костик.

– Около половины одиннадцатого, – тут же ответила Валентина. – Мама еще не ложилась. Она видела, как я пришла, поужинала и легла спать. Из дома никуда не отлучалась. Кстати, мне около одиннадцати звонила подруга, я с ней разговаривала по телефону почти целый час. У нее вы тоже можете проверить. Достаточно? – с издевкой поинтересовалась Худякова.

– А можно узнать номер вашего домашнего телефона? – поинтересовался Валерий.

– Пожалуйста, – не раздумывая, кивнула Валентина и продиктовала набор цифр, которые я даже не стала записывать к себе в ежедневник: координаты Валентины были в телефонной книжке Азаровой.

Проверить алиби Худяковой оказалось проще простого. Для себя я решила, что этим займется Павлик Старовойтов, и надо было ему позвонить. Хотя после разговора с Валентиной я склонялась к мысли, что она меньше всего попадает под подозрение в связи с убийством Азаровой. Слишком уж беззаботной показалась ее реакция на предъявленные обвинения. Она ничуть не взволновалась, не стала оправдываться, просто ответила на наши вопросы, хочется надеяться, что честно.

– А Галина сегодня здесь? – поинтересовался у Худяковой Костя, как только разговор с Валентиной был закончен.

– Да, у себя в кабинете, – ответила девушка, догадавшись о наших намерениях в отношении Изюмовой. – Только, уверяю вас, она тоже ни при чем. Не знаю, с чего вы решили, что убийцу стоит искать среди нас.

Говорить Худяковой о том, что стало основанием для наших подозрений, мы не стали. Валя торопливо прошла дальше по коридору, мы же заглянули в кабинет, где сидела Галина. Изюмову мы застали в кресле рассматривающей какой-то глянцевый журнал в красочном оформлении. Наше появление чуть смутило ее, но она постаралась и виду не подать, даже не вышла нам навстречу…

– Вы все насчет программы об Елизавете Павловне? – индифферентно поинтересовалась женщина.

– Нет, на этот раз цель нашего прихода несколько иная, – разочаровал ее Шилов.

– А где вы были в четверг ночью? – неожиданно спросил ее Валерий.

Галина, не готовая к вопросу в лоб, даже вскочила со своего места. Журнал упал с ее колен на пол, Галина не подняла его, подошла ближе к нам.

– Я же вам все сказала еще во время нашего первого разговора, – напомнила она, надеясь, что на этом инцидент будет исчерпан.

– У вас есть алиби на тот вечер? – с той же строгостью продолжал допрос Гурьев.

– Какое алиби? Что вы несете? – набросилась на него Изюмова. – Это вообще не ваше дело, кто где был.

– Галина, если вы будете с нами откровенны, мы обойдемся и без вмешательства сотрудников правоохранительных органов, – пообещала я Изюмовой.

– При чем тут милиция? – тем не менее настороженно спросила Галина. – Я же имею право на личную жизнь и не обязана отчитываться…

– Обязаны! Вы подозреваетесь в убийстве Елизаветы Павловны Азаровой! – бросил Валерка. – Именно вы в тот вечер были с ней на пустыре.

– С чего вы взяли? Не было меня там, – противилась Изюмова.

– А где же вы были? – спросил Костик.

Галина отошла от нас к окну, выглянула на улицу. Костик тут же бросился к ней, чтобы предупредить возможный побег, если он случится, на что Галина только усмехнулась:

– Вы что, правда думаете, что это сделала я?

– Если у вас нет алиби… – начала я спокойно, но Изюмова тут же перебила меня.

– Есть у меня алиби! – воскликнула она. – Только просьба: никто из работников студии не должен об этом знать.

Ага! Вот это уже становилось интересным! Значит, между сотрудниками студии существуют какие-то тайны, интриги… Вот в чем кроется разгадка. В предвкушении этого интересного я замерла.

– Обещаете, что никто не узнает? – повторила Изюмова.

Я кивнула. Наверное, этого было достаточно, чтобы выразить свою готовность сохранить услышанное в тайне, потому что Галина продолжила:

– Я была… с Борисом… С Борисом Яковлевичем, – добавила она.

– Вы… с Кремером? – поразился услышанному Валерий, не в силах скрыть своего изумления.

Галина смущенно потупила глаза, как нашкодившая школьница, затем вроде бы спохватилась и поспешно добавила:

– Мы договорились, что вы никому… В студии никто не знает о наших отношениях.

– Конечно! – подтвердила я.

– Борис меня и привел с Азаровой работать, – рассказала Изюмова, изредка бросая на меня растерянные взгляды. – Я и теперь еще в консерватории учусь, а тогда сразу ему понравилась. Мы с ним уже давно встречаемся, но ни один человек об этом не знает.