Влада Ольховская - Магнолия мадам Бовари

– Ты преувеличиваешь. Мы с Эриком старались это не афишировать.

– Да? Плохо старались! То, что вы не бегали голыми по лаборатории, не значит, что окружающие ни о чем не догадывались. Но я решил дать вам время. Дело молодое все-таки! Решил, что это у вас психологическая потребность такая на фоне постоянного нервного напряжения: поиграть в семью! Играйте, на здоровье… Однако при этом я надеялся на вашу адекватность! В первую очередь – на твою! Ты всегда была умна и осторожна. И вдруг я слышу такое! Ты огорчаешь меня, Линн.

Желание войти туда только усилилось. При небольшой обиде на Линн за то, что она ему ничего не сказала, он все равно не собирался никому позволять обижать ее! Однако здравый смысл подсказывал, что лучше еще послушать.

Тем более что и Линн не была безропотной мышкой:

– Я тебя огорчила? Горе-то какое, всю ночь спать не буду!

– Твои планы на ночь меня не интересуют. Я хочу узнать, что ты будешь делать. Точнее, сделаешь ли ты то, что должна. Сейчас перед тобой – блестящая карьера. Ты готова отказаться от всего этого? Сломать собственную жизнь – ту самую, независимую, к которой ты так рвалась, когда мы встретились? Если у тебя не хватит решительности поступить правильно, ты примкнешь к десяткам безмозглых неудачниц, которым только и остается, что жаловаться на судьбу!

– Ты преувеличиваешь. Я не потеряю свой профессионализм!

– Дело не только в профессионализме, – вмешался Анри. Надо же, и он здесь! – Подумай об этом с практической точки зрения. Ты станешь зависима, беспомощна. А если Эрик откажется помогать тебе? Если ты будешь одна? Ты завязнешь в болоте, из которого не вырвешься!

– Речь идет не об Эрике!

– Ты еще скажи, что он тут ни при чем!

– Он при чем, но его решение не повлияет на мое! Ты сам сказал, что это моя жизнь!

– Так я пытаюсь помочь тебе сохранить эту жизнь в норме! Вылечить тебя!

– Но я не больна! Я беременна!

Он это слышал. Эрик не сомневался, что слышал: Линн не просто произнесла это, а выкрикнула. Но мозг отказывался воспринимать такую информацию. Это все равно, что под ледяным градом оказаться: шок слишком велик, чтобы воспринять его весь сразу.

Нет, наивным мальчиком он не был и откуда дети берутся знал. Тем более что в самый первый раз, в оранжерее, они и не предохранялись даже! Другое дело, что он не думал об этом как о чем-то, что реально может случиться. Идти по жизни без лишних забот было так просто, что он невольно поддался этому соблазну!

А ребенок не ставил их в известность и не считался с их планами. Он просто возник из пустоты – пока что лишь несколько клеток, совсем крохотное существо, которое через девять месяцев станет человеком!

Если, конечно, ему позволят. А ему должны позволить!

Ждать дальше Эрик не мог. Он ворвался в бунгало – благо дверь была не заперта. Кабинет располагался ближе всего к холлу, и скоро мужчина уже стоял перед ошарашенными Линн, Аворио и Анри.

– А ты здесь что делаешь? – Аворио опомнился первым. – Линн, ты же сказала, что не звала его!

– Я и не звала…

– Хотя следовало бы, – укоризненно заметил Эрик.

– Прости… Я не хотела давить на тебя, мне казалось, что это будет шантажом, попыткой привязать тебя…

Она действительно в это верила? Судя по полным слез глазам, да… Эрик только головой покачал: вот ведь дурочка!

– Мы обсудим это позже, сейчас другое важно. Я, пардон, имел наглость немного подслушать вашу беседу. Деталей мне не хватает, но одно я знаю точно: я не позволю вам убить моего ребенка.

– Еще один романтик! – проворчал руководитель проекта. – Теперь вижу, на чем вы сошлись! Ах, ребенок! Ах, святое дело! Вы вообще соображаете, что это проблема для меня и для базы? Здесь вам не родильный дом и не ясли!

– Не преувеличивай. Это всего лишь младенец, здесь хватает врачей, способных помочь ему появиться на свет!

– Это сейчас ты так считаешь. Потом заведешь эту канитель: Линн плохо, ей жарко, ей надо к врачу. Я закрывал глаза на ваши поцелуйчики в кустах, потому что они не мешали рабочему процессу. Но тут вы перешли все границы!

Так вот чего он боится… Аворио понимает, что они являются очень важными для проекта сотрудниками! Хирург один на всю базу, остальные врачи даже близко не стояли. Да и Линн демонстрирует великолепные результаты, это все признают.

Возможность лишиться ключевого персонала и без того пугала его, раз он решился на эту аферу с отравлением. Теперь же он не хочет, чтобы они уезжали. Ведь образ жизни на базе подходит одиночкам, которые только-только вырывают у судьбы право на безбедное будущее. Для семьи здесь не место.

Эрик четко понимал: никуда их отсюда не отпустят. Попытаются уговорить избавиться от ребенка, а если они откажутся… Либо сделают Линн аборт силой, либо убьют их. Чтоб другим неповадно было!

Он должен был сохранить жизнь этого ребенка. Любой ценой.

– Мы не заражены, – невозмутимо произнес он. – Ни я, ни Линн не стали жертвами твоей диверсии с вирусом.

– Диверсии?…

– Не придуривайся, ты прекрасно знаешь, о чем я.

Линн смотрела на него с недоверием и гневом. Ей, должно быть, казалось, что он сошел с ума… Однако Эрик четко представлял, что делает.

«Потерпи, милая, – подумал он. – Сейчас и ты поймешь!»

– Допустим, знаю. И что? Чем ты хвастаешься? – ядовито осведомился Аворио. – Будешь шантажировать меня этим? Если я не отпущу вас, ты расскажешь сотрудникам базы о том, что случилось? А плевать мне! Я все равно уже управляю ими, бунта не будет!

– Я это знаю. Шантажировать я тебя не собираюсь, как и уезжать отсюда. Я всего лишь показываю тебе, какой способ контроля ты упускаешь.

– В смысле?

– Этот ребенок крайне важен для меня… да и для Линн, думаю, тоже. Мы сделаем все, чтобы он остался жив! Будем работать каждый день, не будем жаловаться. Предупредим тебя, если другие сотрудники задумают ответную диверсию. Мы будем на твоей стороне по умолчанию, потому что у тебя появится власть отнять у нас самое дорогое. А что будет, если ты заставишь ее сделать аборт? Ты обретешь сразу двух врагов. На вирусы мне плевать, Аворио. Своей жизнью я пожертвую, лишь бы твари вроде тебя не подчиняться! Но жизнью ребенка – нет.

– Поосторожней с оскорблениями, – поморщился руководитель проекта. – Не люблю, даже если они справедливы. С чего ты рассказываешь мне все это? Ты любишь свободу, я это знаю. Даже больше, чем деньги. И вдруг ты рассказываешь мне, как у тебя эту свободу отнять!

– Потому что есть кое-что важнее свободы…

Он мог произнести это уверенно. Эрик еще не до конца свыкся с чудовищной по масштабу своей важности мыслью о том, что у него есть ребенок. Уже есть, он существует в этом мире, он живой! Но при отсутствии полного понимая того, как резко изменится его жизнь, желание защитить уже появилось.