Дмитрий Дубинин - День скарабея

Я внял, понимая, что у этих мерзавцев «не заржавеет» выполнить обещание. К тому же только сейчас мне удалось поверить в то, что страшная смерть опять прошла мимо, и все остальное вызывало лишь определенное равнодушие.

Но не слишком ли часто за последние дни надо мной нависает угроза гибели? Я к этому привыкнуть не могу и, надо сказать, привыкать не собираюсь. Далеко не святая троица закончила стягивать мои руки за спиной, усадила меня на стул и снова завела нудный разговор о том, как быть с моей персоной. Многое уже было перепето по два и более раза, но никакого решения они долго не могли принять. Было понятно только, что:

а) отпускать меня с миром нельзя;

б) убивать меня невозможно по очень сложным причинам, согласно которым мой труп (либо какие еще следы убийства) не должен остаться здесь;

в) вернуть меня обратно было бы хорошим и единственно правильным делом, но каким образом это совершить, неизвестно.

И все это потому, что я ну никаким образом не должен был здесь оказаться (с чем я был вполне согласен). А посему, решили они, мне отныне предстоит влиться в их компанию на неопределенный срок. Пока не станет ясно – навсегда ли я останусь с ними, или же вдруг подвернется случай отправить меня обратно (кстати, а куда именно?) Разумеется, я выразил неудовольствие таким решением, но на это мне почти печально было сказано, что альтернативы нет. Тогда я начал задавать вопросы:

– А вы сами-то кто такие? Из Вантайска? Как вас зовут хотя бы, можете сказать?

Пустяковые вопросы, но трое начали переглядываться между собой.

– Кто мы такие, сложно сказать. Мы и сами этого сейчас не знаем, – криво ухмыльнувшись, сказал мужчина.

– Главное, что ты теперь с нами, – неожиданно улыбнулась женщина. Совсем недобро улыбнулась, я был уверен в этом.

Я поерзал и недоверчиво спросил:

– Как же можно не знать, кто вы такие? Ведь я, например, хорошо знаю, кто я…

– Это потому что у тебя документы есть, – заявило оно. – Отбери у тебя их и заставь забыть твое имя, вот и ты тоже не будешь знать, кто ты такой.

– Как можно заставить забыть собственное имя? – не поверил я.

– О, – протянуло оно. – Способов, знаешь ли, масса .

– Дело даже и не в этом, – сказал мужчина. – Ты спрашиваешь, из Вантайска ли мы. Может быть, да, если ты называешь это место таким именем. Но кто может с уверенностью сказать, что на всех сторонах реальности, включая обратные стороны, это имя будет звучать именно так?

Свихнувшиеся философы-убийцы, грустно подумал я. Вот уж повезло, называется.

– Я даже не представляю, под какими именами тебе лучше нас знать… – задумчиво продолжал мужчина. – Впрочем, чтоб тебе было удобнее, зови меня Грач.

– Я – Воробей, – сказала женщина.

– Меня можешь называть Козодой, – неожиданно низким голосом сказало бесполое.

– «Козлодой», – с неожиданной злобой пробормотал я. Они что, на самом деле до такой степени сумасшедшие, или просто издеваются?

Моя реплика не понравилась бесполому. Оно подошло и врезало мне в солнечное сплетение. Пока я хватал воздух, дергаясь на стуле, меня убедили в том, что повода для идиотских шуток нет и быть не может.

Внимательно поглядев на Грача, Воробья и Козодоя, я про себя согласился, что здесь все действительно серьезно. Слишком даже серьезно.

Я попросил закурить. Мне с готовностью дали сигарету и поднесли зажигалку. Сами «философы», похоже, не курили.

– Еще вопрос, – сказал я. – Вот то, что вы убиваете людей, – это что? Ритуал? Обычай? Или вам просто нравится так развлекаться?

– По-моему, он ничего не понимает, – растерянно сказало бесполое. Остальные промолчали. Да, мне это понять было трудно.

– Но ведь у вашей… Группы, секты, есть какие-то принципы? У тех же сатанистов ведь имеются свои внешние проявления групповой принадлежности? – попытался я задать наводящий вопрос.

– Сильно выражаешься, – усмехнулся Грач. – «Внешние проявления принадлежности», такого бы и я не придумал, если б умел даже.

– Примитивно мыслит, – возразило Козодой.

– А по-моему, напротив, усложняет, – заметила Воробей. – Ладно. Нам все равно друг друга не понять. Запомни только одно: мы никакие не сатанисты, ни о каких ритуалах не знаем, а все трупы на нашем пути – результат воли.

– Чьей? – поинтересовался я. – Вам внушают из Космоса, что надо кого-то убить?

– Нет, меня уже трясет от этой тупости, – плачущим тоном сказало оно.

– Не обращай внимания, пусть думает как хочет, – пожал плечами мужчина. – Мы все сказали. Все, для чего можно подобрать слова. И хватит спрашивать, если ты даже вопрос не в состоянии правильно сформулировать.

– Тогда последнее, – решил я. – Что случилось с городом? Куда делись все люди? Когда это произошло?

– А может, так было всегда? – вопросом на вопрос ответила Воробей.

– …Итак, подискутировав с ними, вы приняли решение остаться с этими… Хм, людьми, на чьей совести не одно чудовищное убийство?

– У меня был какой-то выбор? Или вы искренне считаете, что я добровольно влился в преступную группу? Кроме того, я был по-прежнему связан и не мог бы даже броситься в Вантай и утопиться!

Мне действительно ограничили свободу передвижений. Руки, правда, связали спереди, но довольно аккуратно, чтоб не перетянуть жилы. Я мог подносить ко рту сигарету или, к примеру, ложку, но не более того. Ноги тоже связали – между лодыжек теперь болтался отрезок капронового троса. Тоже привязали аккуратно, и я мог спокойно ковылять со скоростью пенсионера, гуляющего в сквере. Бежать было невозможно. Да и опасно. Меня предупредили, что убивать (во всяком случае, в ближайшее время) меня действительно никак нельзя, но вот покалечить – это запросто. Отрезать палец, выбить зуб или выколоть глаз – на подобные процедуры со мной у этого птичьего трио никакого табу не имелось.

Остаток дня мы шатались по территории санатория, проверяя все здания, все помещения. Однажды скромно потрапезничали, только не в столовой, а в помещении библиотеки. Грач залил две канистры солярки в бак дизеля (в помещение бокса я заходить отказался).

Что меня не переставало удивлять – так это странные взаимоотношения между тремя сумасшедшими убийцами. Они даже и не переговаривались между собой, за исключением тех случаев, когда я кого-либо из них ставил в тупик своими репликами. Молчали за едой, молчали после оной, валяясь на мягких диванах в вестибюле жилого ВИП-корпуса. Нелюди, на самом деле какие-то.

На первый взгляд, шатались они по «Вантаю» без всякой цели. Впрочем, это только казалось. Цель у них была, а все передвижения по парковым дорожкам и коридорам зданий представляли собой поиск – нудный и планомерный.