Мэри Кларк - Возьми мое сердце

Заку вспомнилась Шарлотта, не только настоявшая на разводе, но и убедившая судью отдать ей в собственность его, Зака, дом. Ему вспомнились Лу и Вилма: он был так добр к ним! Тем не менее, обе они его бросили...

Сейчас Эмили уже наверняка известно, что он подглядывал за ней и забирался к ней в дом. Зак надеялся, что она догадалась, почему он не уничтожил интерком, установленный на ее кухне: так он давал понять, что они еще встретятся.

Он вполне мог вообразить, что там теперь происходит. «К коттеджу Эмили приставили часового на случай, если я вернусь по ее душеньку. Но ведь я могу настигнуть ее в другом месте. Почему бы мне не подкараулить ее не в доме, а где-нибудь поблизости?»

Имущество Зака так и хранилось в фургоне. Садясь в кабину, он уже знал, что через северную часть Нью-Джерси выберется на Нью-йоркскую автостраду и остановится в мотеле одной из бесчисленных сонных деревушек на пути к Олбани. Его чрезвычайно порадовала случайно пришедшая в голову мысль. Неделю назад Зак прихватил в доме Эмили нарядную ночную сорочку, судя по всему, неношеную.

«Пусть хоть разок наденет, — подумал Зак. — Наверное, красиво будет смотреться, если ее сначала убить, а потом обернуть этой сорочкой!»

Эмили опустила шторы в кухне и поставила греть воду для макарон.

Она собиралась приготовить калорийный ужин, который сейчас был как раз кстати. Слава богу, что хоть Глэдис заботилась о ней и не давала умереть с голоду!

Домработница, бывало, приносила в пластиковых контейнерах соус или куриный суп домашнего приготовления и ставила в морозилку. Теперь одна из емкостей с соусом размораживалась в микроволновке.

Пока варились макароны, Эмили сделала салат и поставила на поднос, чтобы потом отнести в гостиную. Она решила, что сегодня не стоит повторно разбирать дело Олдрича: слишком свежо потрясение от происшедшего.

«Вчера вечером я шла мимо дома Мадлен Кирк и размышляла, что не хотелось бы к старости превратиться в такую же затворницу. А она уже лежала в багажнике машины, в пластиковых мешках».

Погожий осенний денек обернулся исключительно промозглой ночью. Эмили натянула пижаму, накинула сверху теплый халат и вдобавок включила отопление, но никак не могла до конца согреться. Как же говорила ее бабуля? Да, вот: «Я промерзла до мозга костей». Столько лет прошло, и только сейчас Эмили стала понимать смысл этих слов.

В кухне на полу посапывала Бесс, устроившись на специальной подушке. Вынимая из духовки подогретый итальянский хлеб и наливая в бокал вино, Эмили то и дело посматривала на собачку, словно лишний раз подбадривая себя ее присутствием.

«Если этот ненормальный вернется, Бесс предупредит меня, — успокаивала себя Эми-ли. — Она всех поднимет на ноги своим лаем. К тому же у дома есть полицейский. Он меня защищает. Мой личный телохранитель. — Эмили улыбнулась. — Чего мне бояться?»

Неожиданно ее пронзила мысль, как бы Бесс, чего доброго, не обрадовалась Заку. «Вдруг она вообразит, что он собирается взять ее на прогулку? Он ухаживал за ней, когда я ездила к папе и потом к Джеку. Да уж, услужливый сосед...»

Вспомнив, как Зак сидел на веранде в полной темноте с Бесс на коленях, Эмили невольно поежилась и подумала: «Мне просто повезло, что он не убил меня в ту ночь».

По кухне распространился аппетитный запах томатного соуса маринара. Спагетти тоже сварились. Эмили откинула их на дуршлаг, отделила порцию и положила ее на тарелку, затем вынула контейнер из микроволновки, щедро зачерпнула из него и выложила душистый соус на макароны.

В гостиной она поставила поднос на широкий сервировочный стол, подкатила его к своему любимому креслу и села ужинать. Бесс пробудилась от перемещений хозяйки, посеменила вслед за ней и улеглась рядом с ее креслом.

На часах было без десяти восемь. «Посмотрю что-нибудь подходящее, пока не начались "Кулуары", — решила Эмили. — Сегодня эксперты, скорее всего, будут обсуждать выходку Джимми Истона. А потом в новостях наверняка покажут массу материалов о Заке Лэннинге».

«Джимми Истон и Зак Лэннинг — отличная подборка для вечернего развлечения, — иронизировала Эмили, неторопливо наматывая на вилку спагетти. — Майкл Гордон тоже был на суде. Он наверняка включит фрагмент выступления Истона в свою программу. "Я выполнил то, чего от меня требовали..." Что же из показаний Истона по делу Олдрича — чужая подсказка?»

Ее взгляд время от времени падал на объемистые спортивные сумки с документацией по процессу, приставленные к стене в столовой. «Завтра с утра пораньше ими займусь», — пообещала она себе.

Зазвонил телефон. Сначала Эмили хотела включить автоответчик, но потом рассудила, что это может быть отец. «Конечно же, он слышал о Мадлен Кирк, и теперь тревожится обо мне...»

Но в трубке раздался голос не ее отца, а Ричарда Мура.

— Эмили, мне известно о серийном убийце, который расправился с вашей соседкой, а Коул выяснил, что маньяк, оказывается, охотился и за вами. Искренне сочувствую; наверное, вы пережили массу неприятных минут...

— Вы очень деликатно выразили мое состояние, Ричард. Конечно, мне пришлось несладко. Теперь у моего дома постоянно дежурит полицейский.

— По-моему, очень благоразумно. Эмили, я настоятельно советую вам посмотреть сегодня «В судебных кулуарах».

— Я и сама собиралась. Полагаю, передача будет целиком посвящена моему свидетелю, Джимми Истону.

— Кому, как не ему. Но речь пойдет не только о том, что произошло сегодня в суде. Майк пригласил в студию человека, который может доказать, что накануне убийства Натали Джимми Истон работал на доставке и помогал отвозить торшер по адресу Олдрича.

После некоторого замешательства Эмили спокойно произнесла:

— Если так, то я хочу видеть этого человека завтра утром у себя в кабинете. Желаю лично взглянуть на его доказательства. Если они подлинные, Грега Олдрича выпустят под залог, и мы начнем все сначала.

— Другого ответа я и не ждал от вас, Эмили.

Меньше чем через час, обняв Бесс и едва притронувшись к ужину, Эмили внимательно следила за событиями в программе «В судебных кулуарах». Когда шоу закончилось, она перешла в столовую, зажгла свет и вынула папки из первой сумки.

Спать в ту ночь она не ложилась.

Во вторник в семь утра заключенные Ньюаркской тюрьмы потянулись на завтрак. Свою первую ночь здесь Джимми Истон спал плохо.

Местные обитатели уже начали задирать его, обзывать стукачом.

«Ты родную мать продашь с потрохами!» — крикнул ему один из зэков.

«Уже продал», — подхватил второй.

«Позвоню Муру, как только меня допустят к телефону, — храбрился Джимми. — Конечно, стоит мне развязать язык, как меня сразу же попытаются обвинить в лжесвидетельстве. Они бы с радостью упрятали меня подальше, чтобы избежать огласки, но я еще нужен им как свидетель. Мур заставит их прислушаться к моим словам. А когда я выставлю всех прокурорских идиотами, здешним корешам будет хорошая потеха и они перестанут допекать меня».