Светлана Алешина - Блеск презренного металла

— Спорно! — заметил Кряжимский. — В том случае, конечно, если вся эта история — случайность. Но вообще это еще один настораживающий штрих. Мы должны отнестись к этому визиту очень серьезно. Давайте все-таки попробуем предположить, чего добивался господин Старостин… Ну, во-первых, войти в контакт с Ольгой Юрьевной — это несомненно. Причем, я полагаю, он не мог быть абсолютно уверен, что его пригласят в гости. Поэтому вероятна версия, что ему просто нужно было расположить к себе Ольгу Юрьевну, даже не претендуя на какие-то далеко идущие планы. Вопрос — зачем?

— Корыстные интересы отметаем сразу! — решительно заявила я. — У меня ничего не пропало — ни деньги, ни драгоценности.

— Вы бы лучше проверили — не прибавилось ли чего! — упрямо сказал Ромка.

— Я думаю, если бы прибавилось, кто-то уже нашел бы эту прибавку, и я сейчас сидела бы не с вами и отвечала бы совсем на другие вопросы… Давай пока не будем опять поднимать эту тему, ладно? — предложила я. — Она меня нервирует.

— Ну, как хотите, — вздохнул Ромка. — А тогда, может, этот мужик просто хотел с вами познакомиться? Так иногда делают — по-моему, даже «Ералаш» такой был… Там пацан подговорил друзей напасть на девчонку, которая ему нравилась…

— Рома! — укоризненно протянула я. — Ты упускаешь из виду одну существенную деталь. Когда хотят познакомиться с женщиной, не хвастают перед ней благополучным браком! А вот Андрей Петрович рассказывал о своей жене с гордостью. Да и вообще не производил он впечатления ловеласа, никак не производил! Типичный зануда-учитель, до того правильный, что рядом с ним чувствуешь себя погрязшей в разврате куртизанкой. Видели бы вы, какие у него были глаза, когда я закурила — между прочим, у себя дома! Мне показалось, что он меня выставит за дверь. Но он, конечно, этого не сделал — корректность для него святое дело.

— Но чего же он тогда хотел, этот зануда? — недоуменно спросил Ромка.

И тут Виктор открыл рот.

— Информация, — сказал он.

— Господи, ну какая информация! — махнула я рукой. — Говорили мы о чем попало! О молодежной распущенности, о том, как бы в погоне за рынком не забыть душу, о сектах, которые, кстати, за этими душами охотятся… Хотя, постойте, как раз это и был самый кульминационный момент! Андрей Петрович сначала так настойчиво уговаривал меня поднять в газете проблему сектантства, выспрашивал, нет ли в моих планах публикаций на эту тему… А когда я твердо заявила, что не собираюсь ничего писать о сектантстве, он неожиданно обрадовался, прекратил болтовню и тут же откланялся.

— И что же это значит? — напряженным голосом осведомился Ромка.

— Это вопрос! — озадаченно хмыкнул Кряжимский. — Но, наверное, кроме Ольги Юрьевны, никто из нас не знает на него ответа.

— Если бы знала, то с него и начала бы, — сердито сказала я. — Сама ни черта не понимаю! Как говорит Маринка — всю голову себе изломала. Кстати, Маринка была уверена, что эта загадка по зубам только Сергею Ивановичу…

— Благодарю за оказанное доверие! — шутливо поклонился Кряжимский. — Ну что ж, тогда деваться некуда! Будем рассуждать. Значит, что мы имеем? Совершенно незнакомый нам человек находит Ольгу Юрьевну — возможно, подстраивает нападение, втирается к ней в доверие, а потом исподволь выспрашивает, не собирается ли она публиковать что-то о сектантах, охмуряющих молодежь… Я правильно излагаю?

— Абсолютно, — сказала я. — Только нужно подчеркнуть одну деталь. Нам этот человек незнаком, но он-то, кажется, прекрасно представлял, кто я и откуда. Его интересовала не любая газета и не любой главный редактор.

— Итак, — продолжил Кряжимский, — выяснив, что никаких подобных материалов в нашей газете не появится, незнакомец успокаивается и исчезает. Какой мы можем сделать из этого вывод? Вероятно, этот человек первоначально предполагал, что «Свидетель» намерен печатать что-то на эту тему, и опасался этого. Но откуда у него могла появиться такая информация? Мы же не кричим о своих планах на каждом углу, тем более и планов-то таких не было.

— Знаете, какая у меня мелькнула мысль, когда Старостин заговорил о религиях? — сказала я. — Первым делом я вспомнила девчонку — Аглаю, с ее фантазиями насчет далекой страны Шангри-Ла. Не могу этого объяснить, но в ту минуту мне даже показалось, что между этими двумя есть какая-то связь…

— А вы не упоминали ее имени? — спросил Кряжимский.

— Что-то меня от этого удержало, — призналась я. — Как будто кто-то толкнул под руку.

— Интуиция, — пробурчал Ромка.

— Как хотите, а в этом что-то есть! — с горячностью воскликнул Кряжимский. — Сейчас я тоже просто физически ощущаю эту связь! Не могу пока сформулировать, что меня беспокоит, но держу пари, здесь кроется что-то серьезное!

— Вы полагаете, та девчонка действительно была в какой-то секте? — спросил Ромка.

— Судя по всему, так оно и есть, — важно сказал Кряжимский. — И наш «педагог» тоже имеет к ней непосредственное отношение. Не зря же он до такой степени обеспокоился возможной утечкой информации, что предпринял вылазку…

— Что-то я не пойму! — скептически заявил вдруг Ромка. — Допустим, он боится утечки, допустим, та девчонка чего-то ему напела… Но откуда он узнал про нашу газету, про Ольгу Юрьевну откуда узнал?!

— От меня же и узнал, — со вздохом сказала я. — Ведь я оставила Аглае свою визитную карточку! Вот вам и разгадка учителя Старостина.

Остаток дня я провела в унизительных и утомительных попытках разыскать господина Ерохина, в руках которого были все нити нашего «экономического» дела. Он всяческими способами старался этого избежать — мне сообщали, что он то выехал, то вызван к начальству, то находится на экспертизе, то ушел обедать.

Все это меня ужасно злило, но в этой внезапной потере интереса к моей персоне со стороны несгибаемого борца с экономическими преступлениями я усматривала и некий обнадеживающий знак. По-видимому, предпринятые нами меры начинали потихоньку оказывать свое действие, и теперь господин Ерохин попросту тянул время.

Это был классический проверенный способ, безопасный во всех отношениях. Но я была твердо намерена положить конец этим упражнениям и добиться встречи с Ерохиным, даже если для этого пришлось бы дневать и ночевать в управлении.

Наверное, он это понял, потому что в конце рабочего дня мне неожиданно предложили пройти в кабинет Ерохина, потому что, как оказалось, он давно меня там дожидается. Правда, по его кислому лицу трудно было догадаться, что он сгорает от нетерпения, но это уже были мелочи, на которые не стоило обращать внимания.

— Здравствуйте, Ерохин! — сказала я, входя в кабинет. — Горите на работе? Сегодня к вам труднее попасть, чем в Кремль!