Дмитрий Дубинин - Убийство к Рождеству

— Что это? Кровь?

— Да, ерунда. Обтирочный материал.

— Но он весь в крови! Барана резали?

— Не помню я… Неужели вы думаете, что если это было бы что-то криминальное, так я бы возил бы его с собой…

— Руки — на крышу… Вот так.

Инспектор быстро обыскал меня, словно не гибдэдэшник, а оперативник из убойного отдела. Убедившись, что я вооружен только мобильником, милиционер быстренько его изъял и произнес:

— Пройдемте в машину.

Куда деваться? Я двинулся по направлению к «Форду» и сел на заднее сиденье.

— Что там? — спросил водитель старлея.

— Кровь в багажнике… Вызывай наряд, будем оформлять передачу.

В дежурном помещении было тепло и накурено. Я сидел у стены, а злополучный узел лежал на столе, и два парня в штатском изучали бурые заскорузлые пятна на простынях.

— Это кровь, стопудово, — сказал один из них. — Кого покусал, мужик?

— Никого, — сказал я. — Этому тряпью сто лет в обед, я даже не помню, откуда оно у меня… Я еще раз говорю, будь это что-то связанное с криминалом, я уже давно бы его выбросил!

— Женат? — спросил опер.

— Нет… Я понял, о чем вы. Может, действительно, у девушки ночью затруднение началось… Все равно точно не помню.

— Многовато для затруднений, — покачал головой опер. — Ладно, парень, говори, кто ты есть и прочее. Разберемся… Блин, опять домой в два часа ночи возвращаться…

Похоже, опера решили, что ничего криминального тут нет. Но, с другой стороны, а вдруг? К тому же я помнил о предупреждении Виктора. А ну как проверят мою машину по их базе в связи с делом об исчезнувших девушках? Вот тут-то я точно влипну как мыло в рукомойник.

По знаку старшего оперативника я сел к столу, где менты уже заготовили бланк протокола задержания.

Я назвал себя, назвал место работы и место жительства с указанием контактных телефонов. Затем еще раз изложил свою версию обнаружения в моей машине модель такая-то номер такой-то свертка из клеенки желто-зеленого цвета клетчатой и простыней из белого льна в количестве двух штук с бурыми жесткими пятнами, похожими на кровь. Оперов это устроило, я подписал документ и стал ждать, что со мной будет дальше.

Бланк протокола убрали со стола, я бросил взгляд на уложенные под лежащее на столешнице оргстекло картинки и фотографии… И брови мои сами собой поползли вверх. Я увидел Дину! Ошибки быть не могло — одетая в белое кружевное белье, темноволосая, улыбающаяся, в гламурных дымчатых очках, она, улыбаясь, рекламировала продукцию фирмы «Северина» — ромбический логотип тоже был изображен на бумаге. Лист, видимо, вырвали из какого-то глянцевого журнала.

Оперативники, похоже, на время забыли про меня. Один из них звонил по телефону, и негодовал, что какой-то Василий Сергеевич сможет прибыть в управление только к восьми утра. Другой упаковывал вещдоки в полиэтиленовый пакет.

Озорство и, возможно, ничем не оправданное. Но мне это удалось. Я приподнял оргстекло, которое свободно лежало на поверхности стола, подцепил ногтем страницу с Диной и вытянул ее из-под стекла. Затем сложил лист вчетверо и переправил себе в карман. Вся операция заняла у меня не более двух секунд.

Голова болела, словно с похмелья. Во рту было сухо и погано. Хотелось курить, но одновременно мысль о сигарете вызывала тошноту.

— А потом что?

— Потом меня посадили в «обезьянник», или как он там называется, к трем подозрительным типам. Пол каменный, стены шершавые, скамейки узкие. Спать невозможно. В восемь утра приехал следователь. Злющий, потому что пришлось работать в воскресенье. С ним еще целый час пришлось проторчать. Оформили еще один протокол, а заодно подписку о невыезде. Спросили к тому же, чего я там натворил вчера в «Пикнике», раз у меня деньги стащили. Словом, попал я в опасные разбойники.

— А простыни куда дели?

— Наверное, экспертизу будут делать… Что же еще?

— Какой ты все-таки дурак, — с чувством сказала Наталья.

— Конечно, дурак, — согласился я. — Давно бы уже эти простыни выбросить надо было.

— И это тоже. Какого черта ты потащился к погребу?

— Я же объяснил. Игорь и Михаил сказали мне про шрамы у Дины. Я стал вспоминать, и мне показалось, что я их не видел. Потом, я узнал, что сестры настолько похожи, что Тамара даже экзамены за Дину сдавала. Вот и вообразил, не Тамара ли, часом, в погребе?

— Я же говорю — дурак. Надо было со мной посоветоваться сначала.

— Клянусь, я звонил. Но у тебя телефон был выключен.

— В котором часу?

— В десять вечера. Тебя и дома не было.

— Ну, тогда каюсь… Извини, конечно, но у меня тоже есть личная жизнь.

Наташа немного покраснела. А мне, если честно, вдруг стало неприятно. Хотя, с другой стороны, какое мое дело, с кем она встречается поздними вечерами? Я вдруг вспомнил, как моя компаньонка выглядела в тот день, когда ко мне приходил участковый, а она вышла из ванной, обернувшись полотенцем, и — не поверите — испытал самый настоящий приступ ревности… Нет, парень, сказал я себе, сейчас не время для подобных эмоций. Но все равно про тот день вспомнил вовремя.

— Смотри, что у меня есть, — я показал Наташе стеклянную трубку, которую нашел тогда под кроватью. — Когда гибдэдэшник вообразил, что в моем багажнике могут быть наркотики, у меня в голове восстановилась логическая цепочка, и я сообразил, для чего могут применяться такие трубочки. Для употребления гидрохлорида кокаина. Путем вдыхания через нос.

— Может быть… — произнесла Наталья, взяв трубку. — Откуда она у тебя?

Я рассказал. И добавил:

— Никто мне не говорил, что Дина или Тамара имели проблемы с наркотиками. Вот если бы узнать точно…

— Ну, «кокс» не настолько страшен, как героин, к примеру. И любителя кокаина не так-то просто вычислить.

— Вот что еще у меня есть, — я достал прядку темных волос. — Это волосы той девушки.

Наташа, уже потянувшаяся за ними, резко отдернула руку.

— Зачем они тебе?

— Это я все ту же теорию проверял. Волосы Дины и без того почти черные. Зачем брюнетке краситься точно в тот же цвет, какой она имеет от природы? Скажи мне, женщина?

— Действительно, сложно ответить…

— Тогда скажи: нельзя ли в домашних условиях определить естественный цвет этих волос?

— Наверное, можно, — без особой уверенности сказала Наташа. — Я попробую уточнить.

— А напоследок… Приз — в студию!

Я дал Наташе сложенный вчетверо лист бумаги, украденный мной в дежурном помещении. Моя компаньонка развернула его, ознакомилась и засмеялась:

— Я, конечно, ценю твою раскованность, но, мне кажется, ты выбрал не самый удачный момент для таких экспериментов. Возможно, как-нибудь в другой раз…

— Что? — Я выхватил страницу. Черт! Наташа повернула ее к себе той стороной, где были напечатаны рекомендации для женщин — как достичь наиболее яркого и продолжительного оргазма при куннилингусе.