Марк Гроссман - Капитан идет по следу

— Сам вижу. Случайное? Умышленное убийство, полагаете?

— Вероятно, с умыслом.

Помолчав еще несколько секунд и решив что-то про себя, Гайда тихо тронул капитана за локоть.

— Следственный эксперимент, а? Не возражаете?

— Нет. Уместно.

— Готовы?

— Готов.

Гайда мелкими спокойными шагами направился к берегу, пригласил Груздя и понятых. Счетовод нервно ежился и старался не смотреть на убитого.

Не умея говорить окольно, Гайда поднял глаза на счетовода и сказал негромко:

— Мы вот тут заключили, что вы… умышленно стреляли в Курчатова.

Груздь, уже немного оправившийся от потрясения, все-таки не сразу понял, о чем ему сказал Гайда. Когда наконец слова следователя дошли до его сознания, счетовод побагровел, но тут же усмехнулся:

— Много смыслите.

Гайда не обратил внимания на реплику.

— Не просто сказано. Да. Мы подумали.

В серых глазах счетовода нельзя было прочесть ничего, кроме безмерной усталости и желания как можно скорее освободиться от этой глубокомысленной болтовни.

— Вам придется потерпеть, Груздь, — вмешался Смолин, — надо устроить следственный эксперимент. Мы воспроизведем обстановку, в которой совершено преступление. Тогда и отказываться вам не надо будет…

— Воля ваша, — махнул рукой счетовод, направляясь за следователями и понятыми.

Один из понятых — старый стрелочник — нес почти на вытянутых руках двустволку счетовода. Железнодорожник со страхом посматривал на оружие, из которого, может быть, убили человека, и недоумевал: как можно доказать, что вот этот симпатичный с виду человек нарочно погубил товарища.

«Делают наспех, не сделали б на смех», — недоверчиво думал старик, стараясь не отставать от остальных.

Гайда первым подошел к опушке.

Здесь, на песке, брали начало две следовые дорожки охотников.

Гайда тихо кивнул Смолину. Тот подождал, пока Груздь подошел ближе, и спросил его:

— Вы прослужили всю жизнь по бухгалтерской части. Так мне сказали в артели. Нет ли неточностей в документах?

Груздь отрицательно покачал головой.

— Дело вот в чем, — продолжал Смолин. — И не видя вас, можно сделать верный вывод о вашей походке. Взгляните на песок. Это — мой след. Это — ваш. Носки у меня смотрят в наружные стороны.

Между следами левой и правой ног — сантиметров двадцать. У вас — не так. У вас походка вразвалку. Так ходят обычно моряки или кавалеристы. Ступни они ставят почти параллельно. Расстояние между отпечатками — тридцать-сорок сантиметров. У вас расстояние, правда, меньше. С сорок первого по сорок пятый вы были на войне. На море? В кавалерии?

— Ни там, ни там. — с заметным раздражением ответил Груздь.

— Еще один вопрос, и мы больше не станем тревожить прошлое. Есть еще люди, которые тоже ставят ступни параллельно: строители. Следы у них сближены — малая ширина лесов учит тесно ставить ноги. Вы не работали на стройках, Груздь?

Счетовод, казалось, не слышал вопроса. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, и невидящими глазами смотрел на следователя.

Смолин повторил вопрос.

— Работал, — глухо сказал счетовод. — Три года — штукатуром. В немецком плену. Но я не понимаю: к чему все это?

— Нам надо разобраться в следах. Я хочу, чтоб вы не спутали свои отпечатки с другими.

— Хорошо. Не спутаю.

— Что ж, пойдемте по следам. Смотрите: Курчатов с опушки направился к озеру, — от куста к кусту. Вы шли за ним и повторяли каждый его поворот. Значит, старались находиться за его спиной. Зачем?

— Семен Петрович выбирал лучший путь. Я шел за ним.

— А давно ли охотитесь? — поинтересовался Гайда.

— С пятнадцати лет. Давно.

— А раз давно, то знать должны — не летают бекасы так, стаями. Да, не летают. И не озерная она дичь — бекас, а болотная. Берег ему нужен, кочка, а не чистая вода.

Груздь несколько секунд раздумывал.

— Озеро разболталось — беляки ходили. Я плохо рассмотрел. Может, чирки были, не бекасы.

— Чирки? Ну, ладно, — согласился Смолин, будто боялся потерять мысль. — Сидели они, чирки эти, посреди озера, за осокой. А вы вот говорите: за Курчатовым шли. Как же так? Стрелять же нельзя — человек впереди. Поднимись птица на крыло — и тогда рискованно. Могли задеть дробью товарища. Чего проще, подойти к дичи с разных сторон. Полукольцом ее охватить, что ли. Как думаете?

Груздь вздохнул:

— Не всякий прут по закону гнут. Охота ведь! В горячке что и не так сделаешь. Может, путаю… Дайте вспомнить…

Подумав, счетовод радостно поднял глаза:

— Вспоминаю: шел я не строго позади Семена Петровича, а много правей!

Гайда развел руками, будто хотел сказать: «И рад бы поверить, батенька, да не могу».

— Вы шли строго позади, — настаивал Смолин. — Посмотрите на следы. Но и без них я вам не поверю: находись вы справа, заряд попал бы в правую щеку человека. А ведь дробь угодила в затылок.

Все прошли еще несколько шагов. Неподалеку от убитого Смолин остановился и сказал Груздю:

— Это ваша дорожка, верно? Здесь вы остановились: оттиски каблуков стали глубже, а носки сапог почти не видны. А по следам Курчатова видно: он шел. Выходит, сказали неправду: Курчатов не останавливался и не собирался стрелять. А вы спустили курок…

— Я совсем не помню подробностей.

— Да нет, причем же подробности? Я о другом. Курчатов был ближе к дичи, раньше должен был увидеть ее и раньше стрелять. Но он продолжал идти, а вы ударили из правого ствола.

— И вот еще что, — вмешался в разговор Гайда, — Курчатов не спешил вовсе, как вы нам сказали. Нет, не спешил, — по следам видно.

Груздь с опаской, кажется, посмотрел на отпечатки своих сапог и умоляюще взглянул на Смолина.

Капитан правильно понял этот взгляд и кивнул головой:

— Пожалуйста, я могу объяснить. У людей среднего роста — шаг обычно сантиметров семьдесят. Чем быстрей идешь — тем шире шаг. От опушки до этого места Курчатов шел совершенно спокойно. Вы можете сами убедиться в этом, смерив расстояние между следами. Что ж получается? Охотник, увидев дичь, так идти не будет. Он то заспешит, то тихо пойдет, то остановится. Значит, Курчатов не видел дичи.

— Он был очень спокойный охотник, — расстроенно проговорил Груздь.

— Вы поминали: охотитесь с детства. Собрались вы на косачей и уток. Зачем же взяли патроны с дробью пять нолей? Такой дробью стреляют коз, журавлей, дроф.

— Могли встретиться гуси, лисица. На всякий случай и взял.

— Допустим. Но вы увидели бекасов еще на опушке. Перезарядить ружье — секунда. У вас же были патроны с десятой дробью. Этой мелочью и бьют бекасов.

— Верно, мог. Заволновался и забыл.

Понятые с настороженным любопытством бросали взгляды на следователей, косились на счетовода: «Раззолочен да подмочен, вроде».